Вот только выглядело это именно так.

Всего на долю секунды разочарование промелькнуло на её лице, но потом Джек совладала с собой, и оно исчезло. А затем он услышал разочарование в её тихом:

– О. – После чего последовало: – Ну раз так. Не будем вас задерживать.

Другой мужчина и не заметил бы этого глухого огорчённого "О". Идеальный Фергюс не заметил бы. Но Эбен заметил. И он сосредоточился на нём, как маленький ребёнок, уставившийся на кексы.

У него сдавило грудь.

Неужели она хочет, чтобы он остался?

– Вы не уедете.

Внимание присутствующих переключилось на тётю Джейн.

– Прошу прощения? – не поняла Джек.

– Они не уезжают.

– Чертовски точно уезжаю, – сообщил Эбен.

– Боюсь, нам придётся, миледи. Моя невестка ждёт, когда я вернусь вместе с герцогом, – проговорил Лоутон, чуть более уверенно.

– Может и так, – ответила тётя Джейн, – но я советую вам выглянуть на улицу. – Она махнула рукой в сторону окна. – Разыгралась серьёзная буря. Вы не проделаете и пятидесяти ярдов, не говоря уже о... куда вы собрались?

– В Мерилебон, – ответил Лоутон.

– О, нет. Вам точно не следует уезжать.

– С нами всё будет в порядке, – возразил Эбен, отчаянно желая сбежать от этого безумия.

– Нет.

Это единственное слово прозвучало резко и непреклонно. Все обратили внимание на Джек. Она пристально смотрела в окно на внешний мир, скрытый стеной кружащегося снега, на мгновение потерявшись в воспоминаниях о прошлом.

Проклятие. Он сказал, не подумав.

– Дороги слишком опасны.

Она посмотрела на Эбена затуманенным взглядом, предназначавшимся только ему одному.

Двенадцати лет как не бывало.

– Нам не следует ехать, – сказал он и был вознаграждён, услышав, как она выдохнула, а её плечи расслабились. У него чесались руки прикоснуться к Джек, он не удержался и тихо повторил: – Не следует.

Пребывая в неведении о том, что происходило между ними, Лоутон переспросил:

– Не следует?

Он покачал головой, не сводя глаз с Джек.

– Нет. Экипаж не безопасное средство передвижения.

После продолжительной паузы Лоутон пожал плечами.

– Вот если бы ты был из тех людей, кто любит сани, Олрид.

Сухое заявление привлекло внимание Джек, вызвав короткий смешок, словно промелькнувший лучик солнца на снегу. Эбен кинул на неё взгляд.

– Что в этом забавного?

– Мысль о тебе, разъезжающего в санях.

Его брови приподнялись.

– И что здесь такого?

– Не могу себе этого представить.

– Почему же?

Она выгнула бровь.

– Ну... мне казалось, ты бы счёл их довольно легкомысленными. А ты никогда не терпел легкомыслия.

– Это неправда. – В комнате повисла тишина, тяжёлая, как валивший снег за окном. Он переводил взгляд с одного лица на другое. – Вовсе нет.

– Назови хоть один легкомысленный поступок, который ты совершил, – попросил Лоутон, скрестив руки на груди.

Лицо Эбена вспыхнуло. Господи, неужели он покраснел?

– Я совершал легкомысленные поступки.

Какого чёрта это имело значение?

– Превосходно. Расскажи нам об одном из них.

Эбен застыл, его мысли посетило одно единственное воспоминание. Полностью захватив его внимание. Он посмотрел на Джек и, заметив румянец на её щеках, мгновенно понял, что она вспоминает о том же.

Но будь он проклят, если поделится им с остальными. Он упрямо молчал.

– Не беспокойтесь, Чарли, – после долгой паузы вмешалась тётя Джейн. – Я могу называть вас Чарли?

Лоутон одарил её глупой улыбкой.

– Ничто не доставит мне большего удовольствия.

– Чтобы восполнить отсутствие семьи в праздник, – продолжила пожилая женщина, – я буду потчевать вас рассказами о герцоге и о том, каким человеком, возможно, он когда-то был. – Слова тяжким грузом легли на плечи Эбена. – Например, вы знаете, что он и моя племянница когда-то были помолвлены? – с неким самодовольством добавила тётя Джейн.

Эбен услышал, как у Джек перехватило дыхание. Услышал и ему сделалось тошно. Потому что и ему от этого вопроса стало трудно дышать. Неужели это подходящее слово для их отношений в прошлом? Помолвлены? Ведь между ними было нечто большее. Нечто, что нельзя просто взять и вычеркнуть из жизни. Но всё оказалось забыто, как прошлогодний снег, растаявший на солнце, в одно мгновение он лежал на земле и вот исчез.

Не всё так просто.

Он встретился взглядом с Джек, которая стояла на другом конце кухни, и прочёл в её глазах воспоминания о прошлом и испытал сожаление, увидев в них правду. С сожалением, Эбен признал и другую правду - он никогда не переставал её любить. И никогда не перестанет. Даже когда она выйдет замуж за другого.

Он ощутил отчаянное желание покинуть эту душную комнату, полную воспоминаний.

– Если снег не позволяет тебе уехать, – сказал он деловому партнёру, – так тому и быть. И если этим сумасшедшим женщинам нечем заняться, кроме как готовить для тебя, ради бога. Но мне нет нужды оставаться и слушать глупые истории о стародавних временах. Мне надо работать.

С этими словами он вышел вон.


Глава 4


Канун Рождества, тринадцать лет назад


Гром сотрясал стены Дарби-Хауса, свирепая буря грозила разрушить дом до основания, и Джек содрогалась вместе с особняком. Её зубы не переставали стучать, пока она мчалась по тёмным коридорам в библиотеку, не нуждаясь в освящении, чтобы отыскать потаённую дверь в дальнем углу. Она могла найти её в темноте, даже с закрытыми глазами.

Дверь распахнулась прежде, чем она успела до неё дотронуться. На пороге стоял он. В одних брюках и рубашке навыпуск, одетый наспех, потому что спешил к ней. Он всегда приходил.

Джек бросилась в его объятия, Эбен поймал её и прижал к себе, опустив подбородок на её голову.

– Я здесь, – прошептал он. И повторил: – Я здесь, любимая. – Он поцеловал её в макушку и крепче обнял.

– Ты... ты п-пришёл, – прощебетала она.

– Как только услышал, что начинается буря, – проговорил он, и она почувствовала, как слова пророкотали у него в груди. – Я всегда буду стремиться к тебе.

Его клятва немного её успокоила.

– Так глупо. Это всего лишь непогода.

– Дело не в погоде. А в прошлом. – В ту ночь, когда страшная гроза застала её родителей посреди пути, гром напугал лошадей, и экипаж, поскользнувшись на булыжниках, скатился в ледяную Темзу.

В то время Джек едва исполнилось четырнадцать, и с тех пор она не выносила грома. Если Эбен был дома, она бежала к нему и притворялась храброй. Но он знал правду.

Она сделала глубокий вдох. Выдохнула. И сосредоточилась на обнимающих её руках. На тепле его тела. На самом Эбене.

– Ты здесь, – прошептала она.

– Слава Богу, – отозвался он, гладя её ладонями и крепко держа в объятиях. – Знаешь, сколько ночей я провёл без сна, наблюдая за вспышками молний? Слушал раскаты грома за городом, и пытался усилием воли заставить бурю держаться подальше от Лондона? И от тебя.

Она спрятала лицо у него на груди, почувствовав душевный подъём от его признания.

– Ты же не можешь влиять на погоду, – прошептала Джек.

– Но не значит, что не могу попытаться, любовь моя, – сказал Эбен, прижимаясь губами к её макушке. – И пока я здесь, в Лондоне, и близко не подпущу к тебе грозу.

Клятва была смехотворной. Невыполнимой. И всё же Джек ей поверила.

Пока он сжимал её в объятиях, гром поутих, будто Эбен и правда мог им управлять силой мысли. Когда буря, наконец, рассеялась, она подняла голову и посмотрела на него, вцепившись в его рубашку.

– Ты здесь. Я не была уверена, что ты приедешь.

Он убрал прядь волос с её лица, его зелёные глаза потемнели и стали сулить исполнение всех желаний.

– Конечно, я приехал. Сейчас же Рождество.

Джек зарделась.

– Тебя не было семьдесят три дня.

Он кивнул, как будто тоже считал дни.

– Жаль, что не смог приехать раньше. Я собирался сделать тебе сюрприз завтра.

Она улыбнулась.

– Прекрасный вышел бы подарок на Рождество, но я рада, что ты объявился раньше. – Она коснулась ладонью его щеки, где вот-вот грозилась пробиться щетина. Хотя, скорее, обещала. – Хочу проводить с тобой как можно больше времени, каждую лишнюю минуту, что смогу украсть.

Он отстранился, взял её за руку и провёл через потайную дверь в музыкальную комнату.

– Если собираешься воровать, – прошептал он, – делай это у меня дома, тогда твоя тётя Джейн не задаст мне взбучку за то, что я сбиваю тебя с пути истинного.

Джек усмехнулась и закрыла за собой дверь, пока Эбен зажигал маленькую лампу на пианино.

– Все и так будут знать, что это я сбиваю тебя с пути.

Он сел на низкую скамью и привлёк её ближе, она встала между его длинных ног. Джек приподняла его лицо, подмечая круги под глазами, новые морщинки вокруг рта, из-за которых Эбен выглядел старше своих двадцати одного года. Проведя большими пальцами по тёмным бровям, она мягко проговорила:

– Ты выглядишь усталым.

Он притянул её ближе, прижался лбом к груди Джек и сделал глубокий вдох, будто её аромат мог вселить в него силы. Затем Эбен отстранился и сказал:

– Поместье в упадке. Арендаторы страдают. Стада поредели. Наступила зима, а с ней пришли холода, денег нет. Фермеры рассержены, сокрушены и полны печали... он за всю жизнь палец о палец не ударил.

Его отец.

Джек крепко обняла Эбена, обвив его всем телом, желая развеять все печали.

– Ты всё исправишь.

Он сделал ещё один глубокий вдох.