Даниэла Стил - Герцогиня

Было видно, что ему можно доверять, и Анжелика приняла его на работу.

Первые несколько дам, с которыми встретилась Фабьенн, не выразили интереса к новому заведению. Они были довольны тем, что уже имели, однако подсказали несколько кандидатур. Две из них особенно заинтриговали Анжелику.

Одна, очевидно, происходила из хорошей французской семьи, но по каким-то причинам пошла по иному пути, нежели ее буржуазные сестры и родители. В свои двадцать четыре года Амбре имела семилетний опыт проституции, но выглядела, как настоящая леди, таковой не являясь. Она дала понять: ее специализация – необычные просьбы клиентов. Между делом она упомянула о виртуозном владении хлыстом и искусством связывания. И сообщила, что всегда готова на эксперименты. Она никогда не наносит увечий мужчинам и не позволяет им вредить себе. Слушая ее, Анжелика пыталась выглядеть как можно невозмутимее. Женщина настораживала ее. Однако Амбре, бесспорно, обладала красотой и огромной привлекательностью. Изысканное платье демонстрировало ее отличный вкус. Амбре работала в одиночку неподалеку от Пале-Рояль, но планы Анжелики ее чрезвычайно заинтересовали. Наконец-то бордель, которым собирались управлять как нормальным делом! Однако Амбре предупредила: берет она много, ввиду специфичности услуг.

Анжелика сказала, что с радостью примет ее в свое заведение.

Второй кандидаткой была весьма неглупая девушка с отменным чувством юмора и острым языком, сбежавшая из обители в Бордо, куда ее упекли родители. Двадцать два года, приятный и добрый характер, эдакая всеобщая любимая сестра – настолько она была дружелюбна и располагала к себе. Ее звали Филиппиной, и Анжелика получила огромное удовольствие от общения с ней. У Филиппины были светлые волосы, симпатичное личико, стройные ноги и громадный бюст, в который, по словам Фабьенн, мужчины захотят нырнуть с головой. Кроме того, Филиппина играла на фортепьяно и в свое время даже пела в хоре обители.

– Я не была уверена, покажется ли она вам достаточно красивой, – честно призналась Фабьенн, когда девушка ушла.

– С ней одно удовольствие беседовать, это многим понравится, – заметила Анжелика.

Филиппина была принята.

Очередной находкой Фабьенн стала эфиопка Яба, с кожей цвета кофе, утонченными чертами лица и громадными зелеными глазами. Отец продал ее в рабство в нежном возрасте. Семейство, купившее Ябу, привезло ее в Париж и тут бросило. С тех пор она заботилась о себе сама. Ей было девятнадцать.

Прошло несколько недель, прежде чем появились две новые кандидатуры. Одну из них предложила Филиппина. С огненно-рыжими волосами и чуть старше остальных девушек, Агата отличалась тонким вкусом и эрудицией. До недавних пор у нее имелся покровитель – политик, но он умер, и теперь она искала бордель. У Агаты были связи с приятелями покойного благодетеля, и она могла привлечь в заведение высокопоставленных клиентов. Истинная куртизанка. Ее без колебаний приняли.

Агата порекомендовала свою подругу. Камилла начинала как актриса, но труд куртизанки оказался прибыльнее. Как и Агате, ей было двадцать пять, она обладала сильным, уверенным характером, но в то же время не казалась недоступной. Светлые волосы, большие голубые глаза – настоящая звезда сцены.

Фабьенн и Анжелика как раз начали спорить, достаточно ли семи дам, чтобы открыть заведение, когда Амбре сообщила им: она нашла еще одну кандидатуру. Японку Хироко бросил мужчина, с которым она обручилась. Возвращаться в Японию к родственникам ей было стыдно, и она осталась в Париже. Хироко обучалась ремеслу гейши, носила кимоно и вполне сносно говорила по-французски. Она была несколько застенчивой, но долгий разговор об искусстве гейши очаровал Анжелику. Двадцатидвухлетняя Хироко стала восьмой.

Итак, похоже, они нашли женщин на любой вкус. Азиатка, африканка, европейки, смелые и робкие, невинные и порочные, с чувством юмора и со страстью к связыванию мужчин. Чего еще можно было пожелать? Благодаря помощи Жака в дом уже можно было въезжать. Фабьенн и Анжелика послали весточку всем семи дамам. Мисс Латэм также сообщила, что хочет всем заказать новую одежду. Изысканное белье и великолепные вечерние платья должны быть достойны клиентов. Агата ответила, что у нее уже есть неплохой гардероб, но Анжелика хотела быть уверенной, что все будет безупречно.

Переезд занял неделю. Анжелика поселилась в мансарде, остальные могли выбрать понравившиеся им спальни на двух верхних этажах. Всем крайне понравилась обстановка и сам дом. Анжелика к тому времени наняла молодую кухарку и двух горничных.

– Кажется, будто я умерла и очутилась на небесах, – произнесла Филиппина, когда они впервые ужинали все вместе в столовой.

Жак ел на кухне, с кухаркой и горничными. Никто не возражал против того, чтобы работать в борделе, – это больше не держалось в секрете. Каждый работник знал правду.

После ужина Анжелика сделала объявление: завтра они поедут за покупками, и девицы взволнованно заговорили, перебивая друг друга. Форменный пансион. Все были в отличном настроении и с нетерпением ждали, когда смогут обслуживать клиентов.

Фабьенн и Анжелика улыбнулись друг другу.

– Мы сделали это, – сказала Анжелика.

– Нет, вы сделали это, – возразила Фабьенн.

– Я всего лишь занималась меблировкой. Без вас дом был бы пуст.

– Только меблировкой? Как бы не так.

Анжелика подала идею, вложила деньги и нашла этот особняк.

Кстати, о деньгах. Анжелика обсудила с дамами их жалованье и плату с клиентов. Договорились, что она будет выделять им половину доходов – неслыханная щедрость. Никто еще не давал им такой процент.

– Весь Париж будет говорить о нас, – с удовлетворением заметила Агата. Она уже поговорила с друзьями покойного покровителя и пригласила их в заведение, как только они откроются.

Анжелика не настаивала, чтобы клиенты сразу отправлялись наверх. Пусть сначала пообщаются с дамами. Она надеялась создать нечто большее, чем обычный бордель. Настоящий светский салон с пикантными развлечениями – вот чего она хотела.

– Как мы назовем бордель? – спросила Яба.

Резонный вопрос. После обсуждения решили назваться «Будуар» – с намеком, но не вульгарно.

На следующий день они отправились за покупками. Однако в первом же магазине их отказались обслуживать. Модистка прекрасно поняла, кто перед ней. Такая реакция отрезвила Анжелику, напомнив, что их дело считается позорным и непристойным. Конечно, все оделись прилично, но все-таки были чересчур красивы, экзотичны и вовсе не походили на буржуазных домохозяек. Женщины на улице неодобрительно смотрели на них. Мужчины глазели.

В дальнейшем поход по магазинам прошел без эксцессов. В отделе корсетов и нижнего белья дамы проявили наибольший интерес. Филиппине даже удалось убедить дочь герцога купить себе комплект шелкового кружевного белья.

– Никто же это не увидит, – смеясь, возражала Анжелика.

– О, не надо строить из себя монашку. Подумайте, вдруг вас переедет карета, как волнительно будет, когда в больнице увидят ваше белье! Давайте, присоединяйтесь к нам.

Анжелика не устояла перед ее уговорами. На ужин все условились надеть новые вечерние платья.

Когда все собрались за столом, Анжелика пришла к выводу, что никогда не видела столько красивых женщин в одном месте. Они с Фабьенн сделали правильный выбор. Все восемь оказались безукоризненно воспитанны. Анжелика ощутила гордость за них.

Сама она надела одно из лучших своих вечерних платьев – из ярко-синего бархата, дополнив его сапфировыми сережками и ожерельем матери. Два года она думала, что оно ей никогда не пригодится. Все засы́пали Анжелику комплиментами.

– Вы выглядите словно принцесса, – произнесла Камилла, и она не лгала.

– Нет, всего лишь герцогиня, – смеясь, ответила Анжелика и тут же пожалела о том, что проговорилась.

– Что вы хотите сказать? – ухватилась за ее слова Агата.

– Ничего. Я просто дурачусь.

– Нет, – возразили дамы. – Скажите нам правду. – Они с самого начала чувствовали – у мадам есть большая тайна. – Вы – герцогиня?

Анжелика колебалась, но недолго. Она знала историю каждой из девиц – откуда они, почему здесь, как дошли до такого образа жизни. Будет честно, если они узнают правду о ней.

– Нет, я не герцогиня, – честно ответила она. – Я всего лишь леди. Но мой отец был герцогом. Мой брат унаследовал титул, землю и все состояние, согласно законам британской короны. Моя мать была герцогиней и законной женой моего отца, а мой дед по материнской линии – французский маркиз. Когда отец умер, старший брат отослал меня к своим знакомым служить няней и сделал вид, будто я его дальняя родственница. Таким образом, у меня нет ничего, и я – никто. Герцогиня Уэстерфилд – жена моего брата. Я – нет.

– Но тогда на что вы купили все это? – робко спросила Жульетта.

– Перед тем как умереть, отец вручил мне дар, и на эти деньги я должна была прожить остаток жизни, если бы в этом возникла потребность. Бордель – явно не то, на что он рассчитывал, но, надеюсь, мы все разбогатеем и сможем уйти на покой. А сейчас – спасибо моему отцу, что мы собрались здесь.

– «Будуар герцогини»! – с энтузиазмом выкрикнула Филиппина, и все присоединились к ее кличу. Бордель был переименован. – И к черту вашу невестку! Для нас вы – герцогиня.

Анжелику позабавила такая реакция.

– Когда мы открываемся? – перешла к делу Амбре.

– Почему бы завтра нам не отдохнуть? – предложила Анжелика. – А откроемся послезавтра. Разошлите своим клиентам приглашения, и пусть приведут с собой друзей. За вас, дамы! Спасибо, что согласились быть здесь, – подняла бокал Анжелика, благодарная им за веру в нее.

– За герцогиню! – единогласно провозгласили они в ответ и тоже подняли бокалы.

Прошли три недели, но ни один из клиентов так и не появился. Каждый вечер дамы надевали вечерние платья и рассаживались в зале для приемов, а Жак, облаченный в ливрею был готов открыть двери посетителям. Анжелика паниковала, все пришли в уныние.