Наташа молча слушала его, сидя в уголке дивана и нахохлившись. Выглядела она, несмотря на все произошедшее, отлично. Волосы больше не подстригала, и они падали ей на плечи темно-каштановыми волнами. Следов на лице после аварии не осталось, и кожа была по-прежнему матовой и гладкой. Но вот глаза потухли, словно жизнь исчезла из них.

Наташа грустно посмотрела на него и тихо проговорила:

– Я чувствую страшную пустоту внутри и ничем не могу ее заполнить. Понимаешь? Я обожаю сына, но мне этого мало, это только часть моей жизни, а все остальное – пустота, пустота. Я хотела поехать в университет в надежде, что смогу там что-то вспомнить. Ведь ты говорил, что я проработала там четыре года. Почему же нельзя мне туда поехать?

– Потому! – упрямо проговорил Женя. – Тебе противопоказаны сильные волнения. Ты еще недостаточно окрепла. Разве тебе плохо дома? Ведь я выполняю все твои желания!

Женя сел рядом с ней на диван и попытался обнять, но она отстранилась.

– Мне здесь хорошо, но я чувствую себя будто в клетке, – тихо ответила она.

– В клетке? – недовольно спросил он. – Но ведь у тебя есть все!

Помолчав, Наташа повернулась к нему и, глядя в глаза, спросила:

– А почему бы мне не съездить в Москву? Кто знает, что произойдет с моей памятью, когда я увижу родной город, маму, подруг. Мне кажется, что это хорошая идея. Может, стоит посоветоваться с доктором?

– Что ты! – возмутился Женя и даже вскочил с дивана. – Об этом не может быть и речи! Малыш еще очень мал для таких поездок, да и ты не здорова. И потом, ты же видела и Москву и свою маму на видео, и это не вызвало в тебе никаких эмоций. Ты ничего и никого не узнала.

– Но это же видео, а, если я поеду, все будет реально, и тогда, кто знает!

– Ни за что! – окончательно разволновался Женя. – Психика – очень сложная и тонкая материя. И, по правде говоря, врачи ни черта в ней не понимают. Неизвестно, чем это для тебя закончится. Я считаю, нужно подождать еще хотя бы полгода. А там видно будет.

Женя вновь сел рядом с ней и, быстро обняв, прижал к себе и поцеловал в висок. Но Наташа нахмурилась и отвернулась.

На Рождество Оксана Васильевна все-таки решила пригласить гостей. После обсуждения с Женей она позвонила только родственникам. Приехали все те же, кто был на ее дне рождения. Они впервые увидели Наташу после аварии. Женя всех обзвонил и вкратце рассказал о положении дел, предупредив, как себя нужно вести. И все общались с ней естественно и непринужденно.

Наташа встречала гостей с малышом на руках, принимала подарки и поздравления, но улыбалась натянуто и немного испуганно. Гости восхищались маленьким Сережей и одобрительно подмигивали Жене. Вечером уселись за праздничный стол. Беседа текла оживленно, все шутили и без конца смеялись. Наташа, сидя рядом с «мужем» во главе стола, продолжала играть роль хозяйки, улыбаясь и спрашивая, всего ли достаточно. Но на душе у нее было тяжело. Она чувствовала себя среди этих людей почему-то настолько чужой, словно была с другой планеты. Ей хотелось одного: бросить все, забрать сына и уехать, куда глаза глядят. Ей, по непонятным для нее причинам, опостылел и этот дом, и этот мужчина, который называл себя ее мужем.

Единственным лучиком радости был маленький Сережа. Наташа видела, как он не похож ни на ее мужа, ни на родственников. Он словно был слеплен из другого теста. И уже сейчас проявлял себя, как яркая незаурядная личность. И чем старше он становился, тем все больше казался ей похожим на Сергея из ее снов, хотя она по-прежнему видела его только со спины. Она пыталась успокоить себя тем, что видит во сне сына, но уже выросшего. Однако интуиция ей подсказывала, что это совсем не так. И Наташа снова пыталась вспомнить свое прошлое, мучительно напрягая память. Но там была одна пустота.

К концу ужина Наташа почувствовала невыносимое и непонятное ей раздражение, и под благовидным предлогом покинула гостиную. Набросив пальто, она потихоньку вышла на улицу и, отойдя от двери на несколько шагов, прислонилась затылком к холодной стене дома. Подняв голову, погрузила взгляд в темное ночное небо с яркими искрами звезд. Слезы медленно текли по ее щекам.

«Что же происходит с моей жизнью? – с тоской спрашивала она себя. – Ведь так дальше нельзя. Я чувствую, что просто схожу с ума».

Хлопнула входная дверь, и Наташа услышала мужские голоса. Она затаила дыхание и старалась не двигаться, так как не хотела ни с кем общаться. Наташа узнала голос мужа и его брата Михаила.

Миша, затянувшись, сильно раскашлялся и с досадой проговорил:

– Все хочу бросить курить, да не получается! Надо бы заняться этим вопросом серьезно.

Женя хмыкнул и проговорил:

– Ты с шестнадцати лет все хочешь заняться этим вопросом серьезно, да все что-то мешает. Седой уже весь, а все не бросишь.

– Вот увидишь, брошу, – ответил Миша.

Они замолчали. Наташа буквально вжалась в стену дома. Тень, падавшая от большого клена, практически скрывала ее.

– Слушай, брат, а Наталья прекрасно выглядит. Как у вас с ней сейчас? – спросил Миша.

– Да все также. Но с таким диагнозом ничего наверняка сказать нельзя.

– Да, ситуация, – протянул Миша. – Не хотел бы я оказаться на твоем месте! А она вообще в курсе, что вы официально в разводе?

Женя помолчал, потом ответил раздраженно:

– Да ничего она не знает! Пойми, Михайло, я боюсь последствий. Зачем ей такие потрясения? Правда ее может убить. Я решил довериться естественному течению событий. Время все расставит на места.

Миша закашлялся, потом, отдышавшись, сказал:

– Тебе, конечно, виднее. Ну а когда все-таки память вернется? Ведь, насколько я помню, вы после развода были в крайне натянутых отношениях. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Наташа меня просто терпела, так как в ее положении у нее не было другого выхода.

– Да, неприятная история, – заметил Миша. – А с этим у вас как? Ты понимаешь, о чем я.

– Ни единого раза не было. А ведь она считает, что я ее муж, но упорно мне отказывает в близости. Врач советует выждать, а я не настаиваю.

– Ладно, брат, не переживай! – после паузы сказал Миша. – Все еще образуется. Главное, что она и ребенок с тобой. Со временем привыкнет. Пойдем в дом, а то уже подмораживает, – заметил он.

– Пошли, – ответил Женя.

Наташа услышала, как хлопнула входная дверь, вытерла повлажневшие глаза и запахнула плотнее пальто. То, что она только что услышала, потрясло ее. Она почувствовала сильный озноб. Наташа и вообразить себе не могла, что Женя, казавшийся ей нежным, внимательным и заботливым, способен на такое вероломство.

– Как он мог? – шептала она. – Как он мог скрыть от меня правду? Мы в разводе? Я его просто терпела? И почему же я ни разу не просмотрела свой паспорт! Но мне такое и в голову прийти не могло. Господи, что же мне делать?

Наташа сжала виски пальцами и попыталась сосредоточиться. Голова вдруг невыносимо заболела, по всему телу разлилась дурнота. Наташа испугалась, что потеряет сознание прямо здесь, и решила немедленно вернуться в дом. Когда она подошла к двери, то та распахнулась ей навстречу, и на пороге показался встревоженный Женя.

– Дорогая моя, любимая, – взволнованно заговорил он, бросаясь к ней, – где ты была? Мы тебя потеряли.

Он завел ее в дом, помог снять пальто. Потом взял за руки, заглядывая в глаза. Наташу невольно передернуло от отвращения, но она, мгновенно взяв себя в руки, спокойно проговорила:

– У меня сегодня что-то сильно болит голова. Наверное, переволновалась из-за приезда гостей. Вот я и решила прогуляться. Не волнуйся, мне уже намного лучше.

Женя вздохнул с облегчением и заулыбался. Усадив Наташу в кресло, он сказал:

– Надо было одеться потеплее. У тебя руки просто ледяные! Пойду, сварю тебе кофе.

И он удалился в сторону кухни. Родственники окружили Наташу, спрашивая о ее самочувствии, но у нее настолько сильно болела голова, что она закрыла глаза, так как была не в состоянии отвечать на их вопросы. Она никак не могла справиться со странным волнением. Ее без конца начинала бить мелкая дрожь. Наташа извинилась и, сказав, что неважно себя чувствует, вышла из гостиной, даже не дождавшись Женю.

Зайдя в детскую и убедившись, что сын безмятежно спит, она легко поцеловала его. Но почувствовав, что дурнота усиливается, Наташа пошла в свою спальню и там упала, как подкошенная, на кровать. Она моментально провалилась в сон, похожий на обморок.

– Любимый…, – прошептали ее губы.

Наташа вновь в который раз увидела, как бродит по городу между церквей, как вдали появляется все тот же мужчина и она устремляется за ним. И вот, наконец, догнав его, она кладет руку ему на плечо, и он медленно оборачивается. И она видит близко-близко зеленые, как ягоды винограда, глаза, светло-русую челку, яркие улыбающиеся губы. Наташа явственно ощутила поцелуй и невольно застонала от мгновенно охватившего ее сильного желания.

– Сережа, – прошептала она.

– Радость моя, – услышала низкий мужской голос и счастливо рассмеялась в ответ, тут же просыпаясь от своего смеха.

Наташа села в постели и замерла, прислушиваясь. Но в комнате было тихо. Она включила лампу у изголовья, с изумлением огляделась вокруг и внезапно, в одно мгновение все вспомнила. Как будто бы перепутанная мозаика ее прошлой жизни наконец сложилась в осмысленную и правильную картину. Ее личность восстановилась. Все события ее жизни прокрутились перед ее внутренним взором в обратном порядке. Она вспомнила, кто она и откуда. Картины юности, детства стремительно проносились в памяти, сменяя друг друга. Она видела лица знакомых, подруг, матери, давно умершего отца; видела свой двор в Москве; вспомнила студентов из университета. Огромное множество мелочей всплыло в ее памяти, словно закрытые полочки открывались одна за другой и выдавали ей свое содержимое.

И, конечно, она вспомнила Сергея. Наташа ощутила мучительную боль, когда поняла, что с ней произошло. Она ясно помнила все, даже то, как мчалась в отчаянии по мокрой дороге в то утро, и как, вцепившись в руль, закричала, когда почувствовала, что машина переворачивается. Потом был пробел, и дальше воспоминания касались пребывания в клинике и всех последующих событий. Наташа поняла игру Жени и то, что им двигало. Она знала, что он так поступил только из любви к ней, но все равно считала это подлостью. Мысли ее вновь вернулись к Сергею. Наташа поняла, что все еще любит его, что любовь не исчезла, не прошла, а все также живет в ее сердце.