– …

– В прошедшем времени.

Гоблина насмешило, что Ынтхак так быстро поправила себя. До чего же забавная и бойкая в свои девятнадцать.

– После всего ты так и не сказала, видишь что-то или не видишь. Да или нет?

– Мне мама так говорила: «Прежде чем лечь, посмотри, куда ложишься. Прежде чем куда-то идти, узнай, куда идешь». Вы поняли, о чем я?

– Нет.

– Это значит, что у нас с вами все закончилось. Мне в ту сторону. До свидания.

Они стояли на развилке дорог. Ынтхак пошла по правой. Она решила не оборачиваться: зачем, ведь сзади все равно уже никого не будет. Он снова мгновенно исчезнет, оставив ей лишь досаду и боль. Да, боль. Ведь все-таки ей нравилось, когда… Когда рядом кто-то был, пусть и ненадолго. Когда есть кого позвать на помощь. И он придет и спасет. И если были моменты в ее жизни, когда она не чувствовала себя одиноко, то только тогда, когда он был рядом. И вот теперь он покидает ее. Если обернуться, увидишь, что он уходит прочь.

Она все-таки не удержалась и оглянулась. Ей было всего девятнадцать, и у нее еще оставалось что-то вроде надежды. На то, что она станет счастливой. Она думала, что за ее спиной уже никого нет, но, к ее удивлению, Гоблин никуда не исчез, стоял на том же месте и растерянно смотрел ей вслед. Казалось, он хочет ей что-то сказать, но решиться на это не может. Или вообще как будто внезапно лишился дара речи.


Мрачный Жнец собрался уходить. Маршрут его был самый банальный: сначала в химчистку, а потом в супермаркет за продуктами. Но на пороге его нагнал Гоблин и до самого магазина уже не отходил ни на шаг. Он опасался, что Жнец все еще хочет забрать Ынтхак с собой. Конечно, она относилась к категории «прочих упущенных душ», и по правилам Жнец должен был это сделать. Но собирать документы за девятнадцать лет – задача весьма муторная. Ему просто не хотелось этим заниматься, и он все откладывал и откладывал эту волокиту на потом. Но если уж на то пошло и Гоблин не будет давать ему проходу, то он решит этот вопрос за день. Толкая перед собой тележку с продуктами, Мрачный Жнец сказал:

– Да не буду я ее забирать! Наоборот, я как раз на ее стороне.

– С чего вдруг?

– Так мы, считай, в одной команде. Если невеста Гоблина вытащит меч, то Гоблин умирает, правильно? Это даже лучше заграницы, так я от тебя навсегда избавлюсь. Правда, она сейчас меч не видит, и непонятно, увидит ли вообще, но давай не будем терять надежды, что этот замечательный день обязательно наступит. Готов даже ставку на это сделать.

В ответ на брюзжание Жнеца Гоблин мгновенно вспылил, но быстро взял себя в руки. Жнец принялся выкладывать продукты на прилавок перед кассой.

Гоблин страдал от того, что не может забыть ни одного прожитого момента, что в этой жизни, что в прошлой. У Жнеца все было наоборот: он не помнил ничего. Обычно Жнецами становились те, кто в прошлой жизни совершил страшное преступление: такие не могли вознестись в рай, но и в ад они тоже попасть не могли. Сопровождать умерших в последний путь – работа тяжелая, поэтому на нее отбирали только больших грешников. Причины страданий у них с Гоблином отличались, но была и общая черта: обычные люди этого вынести не смогли бы.

Возможно, в этом был божий промысел, но вышло так, что робкий и простоватый Жнец стал жить вместе с Гоблином под одной крышей. Они, конечно, часто ругались, но через некоторое время между ними завязалось что-то вроде приятельских отношений. Лицо у Гоблина внезапно стало серьезным.

– Ладно, давай вот о чем договоримся.

– Ух ты, как внезапно! И о чем?

– Когда я уеду, ты от нее отстанешь.

Жнец еще больше вытаращил глаза. Он каждый день говорил Гоблину, чтобы тот быстрее съезжал и он наконец мог распоряжаться домом по своему усмотрению. А тут Гоблин сам завел этот разговор, удивительно.

– Но если ты только попытаешься ее забрать, я в тот же миг вернусь обратно, где бы я ни был. Прямиком в свой дом. Поэтому просто оставь ее в покое.

Странно, она же ему не невеста, что он так за нее переживает? Или считает себя в ответе за тех, кого спас? Мрачный Жнец спросил с прищуром:

– И когда едешь?

– Послезавтра. Доволен?

Так и не дав определенного ответа, Жнец начал складывать продукты в пакет. Глядишь, так и они и вправду приятелями станут. На их лица упала тень.

Расплатившись за покупки, Гоблин пошел на выход. Но, выйдя из дверей супермаркета, он как был, прямо с пакетом в руках, оказался во дворе небольшого дома. Это был дом, где жила Ынтхак. Гоблин обернулся: Жнеца рядом не было. Он не мог, как Гоблин, проходя через обычные двери, попадать по своему желанию в любое место. И никто так не может. Точнее, раньше не мог. Пока не появилась Ынтхак, которая проходила за ним повсюду.

Он нетерпеливо ждал. Наконец ворота медленно приоткрылись, и кто-то осторожно заглянул во двор. Встретившись взглядом с Гоблином, Ынтхак сильно удивилась: она думала, что уже никогда больше с ним не увидится, и сейчас ее сердце рухнуло куда-то вниз. Девушка схватила Гоблина за руку и скорей потащила на улицу.

– Да вы что, зачем прямо домой пришли? Тетка меня убьет, если узнает. Она уже заснула? Вас не заметила?

– Без понятия.

– Ух, как же вы меня напугали! А вы зачем к нам пришли? Со мной встретиться?

– Возможно. Я думал о тебе. Чуть-чуть.

Ынтхак с трудом отвела взгляд и откашлялась, пытаясь в этот короткий миг унять колотившееся сердце.

– Почему? Я не ваша невеста, я вовсе не красавица. Вам приходится меня постоянно спасать, из-за меня у вас одни проблемы. Зачем я вам нужна?

Глядя на Ынтхак, Гоблин собирался с духом. Напряженные уголки его рта наконец немного расслабились. Он правильно сделал, что запретил Жнецу ее трогать. Пусть эта девчонка живет долго, пусть радует людей своим непосредственным характером и бойким темпераментом.

– Может, мне хотелось напоследок увидеться. Что ж, теперь мне пора. Дом пустой, твоей тетки там больше нет, так что заходи смелее.

Ынтхак удивило, что Гоблин говорит с ней так откровенно. Но еще больше она удивилась исчезновению тети. У нее даже закрались сомнения:

– Вы что, ее убили? Из-за моего последнего желания?

– Ну если хочешь, то пожалуйста.

– Да вы что, нет! Я же пошутила.

– Я тоже. Что ж, я пошел, прощай.

Все оказалось не так серьезно, как она опасалась. Прикрыв глаза, Ынтхак осталась стоять одна в переулке, погруженная в свои мысли. Она пошла не на работу, а домой для того, чтобы забрать букет гречихи. Ей не давала покоя мысль, что цветы, которые, возможно, уже засохли и осыпались, так и останутся лежать в ее комнате на столе. А вышло так, что она перед расставанием еще раз сумела увидеть его лицо.


Гоблин укладывал багаж. Из всех вещей, накопленных за несколько десятилетий, он собрал лишь небольшую кожаную сумку для ручной клади. Немного одежды, паспорт, книги, старые письма, старая записная книжка – вот и все. Эта записная книжка служила ему и дневником, и молитвенником. Только молитвы в ней были о смерти. Можно сказать, что там была записана его последняя воля.

Потом он достал небольшой футляр и очень осторожно открыл его. Внутри лежал аккуратно свернутый свиток. Затаив дыхание, чтоб случайно ничего не повредить, Гоблин развернул древнюю бумагу. Это был портрет женщины. Портрет его молодой сестры, которая велела ему не останавливаться и идти к королю. Этот портрет – все, что осталось от нее у короля. Она была красива. Очень красива.

Глаза Гоблина стали влажными от грусти. Воздух в квартире тоже стал сырым. Собрав вещи, он вышел в гостиную, достал из холодильника банку пива. Докхва он оставит только одну кредитку – с него хватит. Портрет сестры передаст мэтру Ю: он сможет сохранить его лучше всех. Дом… Что ж, раз уж пообещал, пусть остается Мрачному Жнецу. Интересно, что здесь будет, когда он вернется сюда в следующий раз?

Прохладное горьковатое пиво прокатилось по горлу. После второй банки ему захотелось еще раз встретиться с ней. Он встал, открыл дверь и переступил через порог… Что? Он не поверил своим глазам: ничего не получилось! Он вернулся в дом и снова вышел в двери. Опять нет!

Мрачный Жнец некоторое время наблюдал, как Гоблин в ярости мечется туда-сюда, а потом наконец спросил, в чем дело. Гоблин не ответил и продолжал снова и снова выходить в дверь и возвращаться обратно.

– Ты что? Это тебя после двух банок пива так развезло?

Взгляд у Гоблина немного поплыл. Все-таки он довольно быстро пьянел.

– Я не знаю, где она.

– Кто?

– Она меня не вызывает, и я не могу ее найти. Я, конечно, не считал, что всемогущ и всеведущ. Но раньше у меня всегда получалось то, что хотел. А сейчас никак. И зачем тогда все эти способности?

– Это точно. Пользы от них… Баловство одно. А раньше как было?

– Находил. Каждый раз. Вот так же все и делал.

Гоблин взялся за ручку, открыл дверь и вышел наружу. За дверью ненадолго стало светло, потом снова потемнело. Дверь снова открылась, и в дом с поникшими плечами зашел Гоблин. Жнец покачал головой. На улице начинался дождь, упала капля, за ней еще одна. Гоблин взял черный зонт у обувной стойки. Если и там ее не будет… «Что ж, тогда, наверное, уже и не увидимся с ней».

Но на этот раз у него все получилось, Ынтхак нашлась.

Это был берег моря. Волны разбивались о пирс и накатывали снова и снова. Гоблин отрешенно смотрел на девчонку, которую так искал и которая всегда была так одинока.

Ынтхак устало сидела на волнорезе, там, где небо сливалось с морем, и вслух говорила о том, что накопилось у нее на душе. Тетка с семьей куда-то пропала, забрав залог за дом – весь, до последней воны. Ынтхак не могла понять, куда они запропастились. Набирала по телефону, но слышала лишь «абонент недоступен». Потом пыталась узнать у владелицы дома, когда вернется родня, но та лишь сказала ей быстрее собирать вещи и освобождать жилье. У Ынтхак не осталось ни кола ни двора, ее, по сути, выбрасывали на улицу. Собирать ей было особо нечего: лишь немного одежды и уже начавший увядать букетик гречихи. Теперь она уже просто боялась думать о том, что принесет ей завтрашний день. Надежд на лучшее не было, как бы хуже не стало. Хотя куда там хуже? Похоже, она и так на самом дне.