Свои вещи она оставила на вокзале в камере хранения и пошла в школу. Там ее, как кота за шкирку, поймала классная, которой кто-то успел наябедничать, что Ынтхак курит. Когда из ее сумки выпали спички и зажигалка, что-то объяснять уже было бесполезно, ведь подозрения классной подтвердились. Но Ынтхак это уже не волновало, у нее были проблемы поважнее. Да, она никогда не считала дом тетки по-настоящему своим, но теперь не было и его. И формального опекуна, получается, она тоже потеряла. Ей хотелось с кем-то поделиться этим горем, но весь день приходилось сдерживаться и молчать.

К кому ей сейчас обратиться? К морю? К небу? Ынтхак посмотрела наверх. Ее мама, красивая и добрая мама… Она, наверное, попала на небеса.

– Мамочка, ну как ты там? Ты в раю? Какой он? Там лучше, чем здесь? Мама, я…

У нее замерз нос, и она спрятала его в шарф – тот самый, который мама велела ей носить. Голос ее сбивался, она, запинаясь, повторяла одно и то же:

– Мама, мама, я… Мне плохо, мама.

Она прислушалась, но никто не ответил, вокруг была только тишина. Ынтхак сдержала вздох.

– Никому до меня нет дела.

По щеке у нее тихо скатилась слеза. И в этот же момент с неба начал накрапывать дождь. Бум! – капля упала ей на макушку. Бум! – еще одна на ноги. Слезы и дождь – прямо как символ ее мерзко-пакостной жизни. От дождя ей захотелось еще сильнее расплакаться.

– Снова? Как же мне это надоело! Не жизнь, а сплошной дождь!

Она вся съежилась, уткнувшись головой в колени. Дождь барабанил ей по спине. Но через мгновение все прекратилось. Никогда прежде дождь не останавливался так внезапно. Она в удивлении подняла голову. Прямо над ней возвышался Гоблин, который держал в руке большой зонт и просто тихо смотрел на нее.

– Это из-за меня. Так всегда бывает, когда мне грустно на душе.

От звука его низкого голоса она медленно опустила и снова подняла веки. Взгляд ее безупречно черных глаз коснулся Гоблина.

– Я про дождь. Он сейчас закончится.

– Он идет, когда вам грустно?

– Да.

Она спросила это как бы в шутку, но Гоблин ответил абсолютно серьезно. Ынтхак рассмеялась. Глупо, конечно, что ее так бросает то в смех, то в слезы. Она как будто стояла на самом краю обрыва, когда внезапно он прикрыл ее зонтом. Но все равно он – злой человек. Добрый не стал бы уезжать. Не стал бы говорить, что она «практической ценности не представляет». Да и вообще, он не человек, а Гоблин.

– Могу представить, как вам грустно, когда тайфун образуется.

– Это уже не я, это Земля грустит. Ты как?

Она только что жаловалась, что ей плохо и никому до нее нет дела. И вот сейчас он спрашивает ее об этом. Ынтхак посмотрела вокруг: дождь действительно постепенно стихал, капли били по зонту все реже. Поймав ее недоверчивый взгляд, Гоблин улыбнулся.

– Просто настроение стало лучше.

Может, и вправду погода в стране зависела от настроения этого странного и загадочного Гоблина. Ынтхак украдкой вытерла ладонью оставшиеся слезы. Если действительно дождь шел от того, что ему было грустно, то, выходит, он все-таки грустил…

– Я же вас не вызывала…

– Нет. Да и я как раз занят все это время был. Заботы всякие, то-се.

– Плохо дело.

– Почему?

– Теперь всякий раз, когда пойдет дождь, я буду думать, что это вы грустите. Я в одиночку со своими проблемами едва справлялась, а теперь придется и за вас переживать…

У Ынтхак дернулись уголки рта, и было непонятно, плачет она или смеется. Но взгляд ее был светлым. Гоблину казалось, что этот свет касается его груди. Он опустил глаза. Она была хорошей, эта девчонка, которую он спас. Ему хотелось только, чтобы ее жизнь не была такой печальной… «У нее же такое тонкое пальто», – озабоченно заметил он.

– Тебе не холодно? Почему здесь стоишь?

– Похоже, простудилась уже. Я ж невезучая. Несчастья постоянно ко мне липнут. Только начинаешь забывать о них, как они приходят вновь… Извините, я больше не буду вас доставать.

– Ты почему сейчас сказала «доставать»? Ты почему так сказала? Что-то имела в виду?

– А что, не любите это слово?

– Я его ненавижу! Не говори так больше!

Ынтхак почему-то рассмешило то, что Гоблин не выносит, казалось бы, обычное слово. Ей нравилось разговаривать с ним. В любом случае это лучше, чем плакать в одиночестве. Гоблин по-прежнему держал над ней зонт.

– Расскажи еще что-нибудь, мне нравится тебя слушать.

Наконец-то Ынтхак могла поговорить с кем-то, а не просто в пустоту.

– А вы про такое слышали? Говорят, что у человека есть в жизни четыре поры: время сажать семена, время их поливать, время собирать урожай и время пользоваться собранным.

– Это же слова, которые говорят Мрачные Жнецы умершим! Откуда ты про это знаешь?

– Ну так я уже девятнадцать лет как невестой Гоблина считаюсь. Слышала, как призраки такое говорят. Просто обидно, что моя жизнь словно на первом пункте застыла: 1.1, потом 1.2. А к разделу 2 никак не перейдет.

От огорчения Ынтхак нахмурилась, но продолжала внимательно смотреть на Гоблина. Он делал вид, что внимательно слушает все, что она говорит, но на самом деле даже не представлял, как ей можно помочь. Лучше уж какие-то конкретные желания исполнять, это проще. Но Ынтхак, возможно, заметив растерянность Гоблина, сама завела разговор о том, что может ее утешить.

– Способов много же. Чтобы рядом был кто-то, кто в трудную минуту ободряюще похлопает по плечу, погладит по голове или пять миллионов даст…

Она четко знала, что ей нужно, но реакции на ее откровенный намек не было. Обиженно надув губы, Ынтхак начала рыться в портфеле и наконец вытащила из него закатанный в пластик кленовый лист. Наконец-то она сможет его вручить.

– Это вам подарок. Правда красиво?

– Да.

Тонкий лист в ее руке… Бережно хранимая память о Канаде, которая была Ынтхак очень дорога. Красивый красный лист клена. Но от этой красоты, в которую была вложена часть ее души, Гоблин почувствовал себя еще более одиноким. Он поднял руку и легко, едва касаясь, медленно провел по ее волосам. От его руки шло тепло.

– Вы… что вы делаете?

– По голове глажу. Это на прощание. Завтра я уезжаю.

Вот так… Тот, кто все время уходит. Только раньше он все-таки иногда приходил. Она попыталась взять себя в руки. Что ж, по крайней мере, у нее теперь останется хотя бы одно хорошее воспоминание благодаря ему. Вот сейчас даже утешить пришел. Но на этом – все, нужно заканчивать. Она, правда, не очень понимала, что именно им нужно заканчивать. Просто убедила себя в этом. По зонтику снова начали бить капли дождя. Они стучали в унисон с ее сердцем: громко, быстро и беспорядочно, разрывая ритм и частоту.

Глава 7

В прогнозе – сильный ливень

Они оба просто сидели с отсутствующим взглядом, глядя в пустоту перед собой. Внезапно глубокую тишину дома разрезала радостная трель дверного звонка. Гоблин и Жнец от неожиданности вздрогнули и резко посмотрели друг на друга. Дверной звонок! Им же никто никогда не пользовался. Сами они вообще могли проходить сквозь стены. А из людей приходили только те, кто им служил. Ни тем, ни другим звонок не был нужен. И вот сейчас он зазвенел впервые за шестьдесят лет. Обоих подбросило с мест.