В этот же миг перед глазами Гоблина словно прокрутилась кинолента.

Он видел все тот же ресторан, тот же столик в самом центре зала, за ним сидела Ынтхак. Но что-то изменилось. Одежда на ней была уже другой. Вместо голубой куртки – пальто темно-бежевого цвета. Аккуратная короткая стрижка. С радостным выражением лица она с кем-то говорила по мобильному телефону. Гоблин мог лишь безучастно наблюдать за этой сценой со стороны.

– …Ну да. Надо же было хоть раз за границу съездить, раньше-то не доводилось.

– О том и речь. С чего вдруг так понадобилось ехать именно в двадцать девять лет? Я в двадцать девять даже в магазин напротив не выходила.

– Серьезно?

– Ну да. А зачем? Мне ж там свиданий не назначали.

Короткое каре открывало длинную белую шею девушки. Которая никогда не была за границей. И у которой не было гоблинской метки.

Гоблин все понял. Ей сейчас не девятнадцать лет, это Ынтхак в двадцать девять.

– Мне здесь все так нравится, как будто уже не в первый раз сюда приезжаю. Только ориентируюсь пока не очень. Зато голодать не приходится: только что огромный стейк заказала. Кстати, ресторан такой шикарный. У меня здесь свидание.

– Да ресторан – это ерунда, главное, чтоб мужчина шикарный был. Ладно, я спать. Давай, пока.

Это была Санни. Ее последняя фраза заставила Ынтхак улыбнуться. Она выглядела очень счастливой. Закончив разговор, она посмотрела куда-то вбок и помахала кому-то рукой:

– Господин директор, я здесь! – На ее лице расцвела широкая искренняя улыбка.

По этой улыбке Гоблин понял: для двадцатидевятилетней Ынтхак его не существует. Он стерт из ее памяти. Начисто.

Гоблин снова вернулся в реальность, которую ему заслонил проходящий мимо официант. Пока он был в своем видéнии, здесь прошло совсем немного времени. Ынтхак склонилась над меню, все еще размышляя, что выбрать. Ее гоблинская метка по-прежнему была на своем месте. Образ этой Ынтхак, которая что-то спрашивала у Гоблина, наложился на образ той, взрослой Ынтхак, радостно машущей кому-то рукой.

– В двадцать девять ты все так же лучишься светом, как и сейчас. Но рядом с тобой не я. Моя жизнь, точнее, мое бессмертие закончилось. Я уйду, и после моей смерти ты будешь сидеть на этом месте и жить замечательно полноценной жизнью, забыв про меня.

Перед ним, словно страницы книги, пронеслись те моменты, когда они были вместе. Вот она протягивает руку за букетом белых цветов гречихи. Вот она с улыбкой говорит: «Я вас люблю». Вот она бежит к нему мимо фонтана. А он… Он, стоя напротив повзрослевшей Ынтхак, медленно исчезал с каждой перевернутой страницы.

– Я должен исчезнуть. Чтобы она могла радостно улыбаться. Я должен сделать этот выбор. Покинуть этот мир.

Стерлось и решение, которое он когда-то принял. Осталась лишь чистая страница. Белоснежная пустота.

– И все-таки я сделал окончательный выбор.

Оторвавшись от меню, Ынтхак подняла голову на его отрешенное бормотание. Ее тонкую переносицу прорезала печальная морщинка.

Глава 11

Светлый миг

Вернувшись домой и уже переодевшись в пижаму, Ынтхак все-таки решилась постучаться в дверь к Гоблину. Она хотела узнать причину такого резкого похолодания. Ведь всякий раз его капризы были для нее сплошным мучением. Тук-тук-тук. Он явно был внутри, но никак не отвечал на ее стук, будто ничего не слышал. С каждой секундой ее решимость таяла. Немного поколебавшись, она постучала снова. Тук. Тук. Тук.