– Я уверена. Какая-то заурядная модель мирового уровня не сравнится со мной. У меня бездна щенячьего обаяния.

Эрик рассмеялся, но его глаза смотрели серьезно.

– Эй, погоди-ка, ты так и не ответил на то мое SMS! Которое я отправила в ночь побега.

– Какое SMS?

– Ты не получал? Можно было догадаться. Наверняка, пошерстила в твоем телефоне. Вот же мерзавка…

– Она уехала, а если вернется, я ее даже на порог не пущу. С сыном она общаться не намерена, что она мне прямо высказала, поэтому забудем о ней. Надеюсь, ты достаточно подумала. Потому что последние полтора месяца были самими тягостными в моей жизни. Не считая того ада, который ты мне устроила до этого.

– Более чем.

– Соня… я уезжаю. В Санкт-Петербург. Отличная команда собралась делать отличную игру, и я с ними. Это будет успешный проект, мы прогремим, я уверен. Но…

Я выжидающе смотрела на него.

– Но я не Роланд. Я работаю в нестабильной сфере, и Питер будет не первым и не последним городом, куда нам придется переехать. Мы будем жить на съемных квартирах, и отнюдь не в шести комнатах. Стабильность и роскошь явно не то, что я смогу тебе обеспечить. Во всяком случае, в ближайшие годы. Но я всегда буду заботиться о тебе, и со мной будет весело. Так ты согласна отправиться в Питер вместе?

Прежняя Соня никогда бы не согласилась на такую авантюру. Она бы подумала, что если ее бросят в далеком Питере, это будет куда хуже, чем быть брошенной в родном городе. Или что мама никогда не даст согласия на этот союз. Или что на новом месте она не сможет найти приличную работу. Или как она будет выглядеть в сорок, когда Эрику будет тридцать два.

Новая Соня повисла у Эрика на шее и заорала:

– Да!

Эрик рассмеялся, зарываясь носом в мои волосы.

– Только нам придется взять с собой Сократа. Вот он, в клетке. И еще некоторые мои вещи. И… – я вспомнила о книгах и погрустнела. – Мама вряд ли согласится приютить груду моих любовных романов у себя. Что ж, я в любом случае должна с ними расстаться.

– Почему?

Я поковыряла носком сапога рыхлый тающий снег.

– Может быть, эта литература вредна? Тебе не кажется, что подобные истории насаждают читательницам разрушительные стереотипы? Героиня безумно красива. Герой совершенно неотразим. Реальным людям с ними не сравниться. К тому же героиня вечно страдает, до тех пор, пока какой-нибудь герцог ее не осчастливит, и это все наводит на мысль, что женщина без мужчины только на то и способна, что плакать да хныкать.

– Послушай, это просто вымысел, сказки. Если какая-нибудь дамочка примет роман за инструкцию к действию и начнет бегать через шоссе в надежде, что ее собьет карета с лордом внутри, не думаешь ли ты, что с ней изначально было что-то не в порядке? Мы живем в мире, пронизанном информацией. Мы должны воспринимать ее критично, отделять зерна от плевел. И тогда твои романы – просто истории о том, что каждая женщина однажды найдет свою любовь.

– Звучит оптимистично.

– Так что мешает тебе черпать из этих книг оптимизм, оставляя в сторонке заблуждения, предрассудки и явные глупости?

Я облегченно выдохнула.

– Эрик, ты гений! Не представляешь, как я рада, что мне не нужно отказываться от них. Я бы извелась с тоски без Джоанны Линдсей и Кэндис Кэмп. А все же, что делать с моей коллекцией? У меня больше полутысячи томов.

– Заберем с собой в Петербург. Я все организую.

– О, Эрик…

Вот она, настоящая любовь, когда он готов тащить до Питера полтысячи романов в слащавых обложках и нахального кролика – и все ради тебя.

– Соня, если ты хочешь, чтобы все было по правилам… – начал Эрик и вдруг упал на одно колено прямо в мешанину из грязи и снега. – Выходи за меня замуж.

Он протянул мне кольцо. С топазом. Надо же, не успела с одним распрощаться, сразу другое прилетело.

– О… только не прямо сейчас, – растерялась я. – Я еще не успела отойти от прошлого раза. Но колечко я возьму, оно мне нравится.

– Тогда просто скажи мне, когда решишься. Я готов в любое время.

– Вы в автобус-то заходить собираетесь? – спросил водитель, который вот уже десять минут курил и внимательно нас слушал.

– Конечно-конечно!

– Соня… ты знаешь, какой сегодня день?

– Какой? – в коровнике я не следила за датами.

– Первое апреля.

– День дурака.

– Нет, это твой день. День, когда ты родилась.

Я обняла его крепко-крепко, с намерением не отпускать всю мою жизнь.

– Да, это действительно мой день.

Наши губы соединились в затяжном поцелуе и, поторапливая, автобус громко засигналил.

Эпилог

Гоголь писал, что нет ничего лучше Невского проспекта. Видимо, в этот день не одна я разделяла его мнение, потому что у всех людей, идущих мне навстречу, был мечтательный, счастливый вид. А, может, дело было в редкостно приятной для Питера погоде. Запах весны, свежий, чистый, нес в себе обновление, и, хотя мне грозил очередной день рождения, на этот раз тридцать второй, по ощущениям мне было никак не больше двадцати трех.

Уже почти год в Питере. Это много. И мало. Столько всего произошло! Эрик до сих пор делает игру. Не один, конечно. Я передружилась со всей их командой. И каким-то образом вдруг оказалось, что я работаю с ними. Началось все с того, что должен же был кто-то заказать этим разгильдяям обед или налить по чашке чая, а то они свалятся без сил. Потом я сама не заметила, как стала немножко тестером… Потом Эрик выдал: «Пора бы тебе научится дизайнить персонажей в 3D Max…» – и внезапно я устремилась. Не то чтобы я не испытываю сложностей на новом профессиональном пути, но мне весело.

Наш офис трижды переезжал. Сейчас он находится в здании цирка. Иногда я слышу, как за стеной трубит слон. Однажды к нам забежала обезьяна. Сначала она что-то печатала на компьютере, а потом наши мальчики предложили ей выпить с ними. Они пили пиво, обезьяна сок. Когда за ней пришел дрессировщик, обезьяна не хотела уходить. Она так легко стала среди них своей. А еще у нас в вестибюле стоит фикус по имени Иннокентий. Ни один фикус не пользуется таким уважением, как Иннокентий. Каждый считает честью для себя поприветствовать его. А еще… хотя это все уже совсем другая история.

Я начала общаться с папой, познакомилась с его второй женой, Наташей – пока только по телефону. Мой отец оказался милым человеком, с единственным недостатком – чересчур мягкий. Наверное, мы действительно с ним похожи.

Иногда я созваниваюсь с мамой. Мы только недавно восстановили общение, и пока наши разговоры осторожны и сдержанны. Я знаю, что она недовольна моим переездом, Эриком, его работой, его возрастом, его цветом волос, его сыном и компьютерными играми, но теперь понимаю, что моя мама недовольна этим миром в целом, и не принимаю ее мнение близко к сердцу. Она же предпочитает помалкивать, вдруг осознав всю мудрость известного афоризма Козьмы Пруткова: «Если у тебя есть фонтан, заткни его». Я взрослая и поступаю так, как считаю правильным. И она приняла это.

Аля в своем репертуаре, и у Эрика в начале лета ожидается братик (уже стало точно известно, что братик). Она забеременела от своего двадцатидвухлетнего ассистента – выходит, не все они такие голубые, как считал Эрик. «Чудесный парень. Мне повезло, что это был именно он», – загадочно прокомментировала произошедшее Аля. Она утверждает, что насчет ассистента у нее нет серьезных намерений, но, кажется, серьезные намерения есть у него, потому что он намеревается переехать в Питер вместе с ней. «Ждите меня на днях, – предупредила Аля. – Надо поторопиться, пока я еще могу влезть в вагон».

Диана заняла должность директора по персоналу на крупном заводе. Теперь целыми днями она окружена суровыми мужчинами, закаленными тяжелым физическим трудом. Думаю, это именно то, чего ей не хватало.

Кстати, о подругах. Сьюзен Элизабет Филлипс выпустила новый роман. Джоанна Линдсей тоже. Конечно, эти дамы не имеют обо мне ни малейшего понятия, но как часто они помогали мне пережить темные вечера…

Я свернула с проспекта и углубилась в лабиринт улиц, надеясь, что иду в верном направлении. Наконец я увидела нужную вывеску.

– Вы записаны? – спросила девушка за стойкой регистрации.

– На три часа. София Острова.

У меня дернулись губы в сдавленной улыбке. Мы так и не поженились! Хотя подавали заявление. Трижды. И каждый раз у меня была причина для неявки. Кажется, Эрик начинает беспокоиться. Все это тем более нелепо, что большую часть своей жизни я была одержима идеей замужества. Но когда дошло до дела… я обнаружила, что меня все устраивает и без формальностей. Хотя придется, конечно, тем более что этого так хочет Игорек. Вчера я ходила на встречу с его классной руководительницей. «Мама Игоря», – представилась я. Вероятно, это расходилось с ее сведениями, потому что она уточнила: «Мама?» «Мама, мама», – заявил Игорек, хватая меня за руку. В этот момент я почувствовала себя самой счастливой женщиной в Петербурге. Или даже во всем мире. Что бы ни собиралась сказать мне учительница, я была готова ее выслушать. Она села за стол, сняла очки и серьезно посмотрела на меня. «Вы знаете, – начала она с мрачной торжественностью, – мы с педагогическим коллективом обсуждали учебные достижения вашего мальчика… Для столь одаренного ребенка программа четвертого класса является недостаточно сложной, в связи с чем я хотела бы выдвинуть несколько предложений…»

Удивительно, но этот ребенок наконец достиг мира с самим собой и окружающими. Может быть, на него повлияла Олеся, с которой он, задействуя все свои гаджеты, умудряется ежечасно общаться несмотря на сотни разделяющих их километров? А, может быть… я? Звучит нескромно, впрочем, достаточно недооценивать себя.

Жанна вернулась в свою глянцевую жизнь и сразу оскандалилась с очередным политиком, на этот раз французским. Она уже привычно надеялась отсидеться у Эрика, но получила отказ.

Ирина снова вышла замуж и снова развелась. Некоторое время она оставалась в «Синерджи» на должности директора по привлечению клиентов – сложно сказать, кем руководила эта директриса, потому что подчиненных у нее не было. Все понимали, что это понижение (по сведениям Дианы, и в зарплате). Потом она якобы написала заявление по собственному желанию, и на этом след ее потерялся. Отдел по подбору персонала сформировали заново – из прежних сотрудниц в нем числится одна Аня, сидящая в декрете.