– Я – Робин, – сказал он, протягивая руку в полосатой перчатке, подходящей к шапке.

– Софи, – она пожала протянутую руку, чувствуя тепло его кожи через слои вязаной шерсти.

Они стояли под снегом, болтая, и Софи казалось, что это длилось вечно. Они обсуждали места, в которых были и куда только собираются отправиться. Она была в шоке, услышав, что его маршрут посещения Европы был почти таким же, как у нее, и города, которые они наметили, были одинаковыми.

– Я хочу побывать в Венеции, но Флоренция меня не привлекает, – сказал он. – Я предпочитаю волшебные места и полагаю, в Венеции этого более чем достаточно.

Конечно, он был прав, и они узнают это вдвоем несколькими неделями позже.

– Я думаю, в каждом городе есть свои волшебные места, – ответила она. – Нужно лишь желание найти их.

– Наверное, так, – он пожал плечами, не отводя от нее глаз. – Хорошо, что я встретил тебя в начале моего путешествия. Теперь ты сможешь осветить мой каждый шаг.

Он опережал события, был напористым и самоуверенным и не скрывал этого, но Софи чувствовала, как ее переполняет счастье и предвкушение. Этот парень действительно хотел быть с ней, а ей уже было его мало. Она мечтала о том, чтобы вернуть время вспять и встретить его гораздо раньше. Они были знакомы всего полчаса, но она чувствовала, как много было потеряно времени, пока они не встретились. Если бы можно было нажать кнопку прямо там и тогда, которая отнесла бы их назад во времени, она сделала бы это без единого сомнения. Прекрасно понимая, что такие мысли безумны, у нее тем не менее кружилась голова от его присутствия рядом. От них вместе.

– Может быть, выпьем чего-нибудь? – спросил он наконец.

Мост опустел, а снег все продолжал падать, стало трудно различить воду под мостом, не говоря уж об окрестностях.

Софи рассмеялась, представив, как они, должно быть, выглядят, стоя здесь на мосту, как будто единственные люди во всем мире, в то время как снег засыпает их головы и плечи. Прошло уже минут двадцать с тех пор, как она перестала чувствовать свои пальцы на руках и ногах, но никогда в жизни она не была настолько включенной, настолько осознающей каждое движение своего тела. Как будто Робин щелкнул выключателем внутри нее, который раньше никто не трогал, и теперь она по-настоящему начала жить, впервые за все время.

Они медленно продвигались по снегу, прекрасно понимая, что скользкая, неровная дорога не простит им ни единого неосторожного шага, а Робин рассказывал ей о своей любви к серфингу.

– Я могла бы догадаться по твоей прическе, что ты серфингист, – сказала она, когда они зашли в уютный ирландский паб и он стянул свою шапку, запорошенную снегом.

– А ты тогда, наверное, лепрекон, да? – пошутил он. – Маленькая и рыжая!

– Да ладно! – она махнула на него рукой. Софи повезло ходить в школу, где быть рыжей автоматически не означало, что тебя бесконечно будут дразнить с пяти до пятнадцати лет, но все же она слегка смущалась своих огненных волос. Невозможно спрятаться или затеряться в толпе, если у тебя рыжие волосы, как, например, брюнеткам. С детства Софи невольно привыкла к пристальному вниманию, куда бы она ни пошла.

– Уж лучше я буду маленькой ирландкой, чем тем, кто мог бы участвовать в кастинге телешоу «Домой и в путь» 1992 года.

Он рассмеялся, и у него оказался приятный раскатистый смех.

– В точку, маленькая мисс Софи! – Он поддел ее локтем. – Твоя взяла, но предупреждаю, следующий шаг будет мой. Будь готова. Я придумаю много остроумных ответов и буду держать их в голове на всякий случай.

– Напугал! – подзадорила она его, но взгляд искоса был скорее ласковым.

Принесли их огромные кружки с пивом, с пеной размером с маленькую страну наверху каждой, и они чокнулись, празднуя свое знакомство.

– У меня такое чувство, будто я знаю тебя много лет, – сказал ей Робин через час. Они сидели бок о бок в баре, и его бедро плотно прижималось к ее ноге под стойкой. – Это звучит как безумие? Ну правда? Клянусь, я не сумасшедший маньяк.

– Ой, перестань, – захихикала она. – Это совсем не безумие. Я сама думала о том же. Это же не делает меня какой-нибудь озабоченной дамочкой?

– Делает, – засмеялся он, уворачиваясь от очередного шлепка.

Софи посмотрела на него с притворным гневом и потянулась за пивом. Это был уже третий бокал, и с каждым глотком она чувствовала себя храбрее. Все, чего ей хотелось, – это взобраться на его колени, обвить ногами его талию и заставить его поцеловать ее прямо сейчас. Но, конечно, она этого не сделала.

В книгах она читала о том, что взглядом можно раздевать, но с ней такого никогда не было. Робин же смотрел на нее с таким голодом, почти животным, но вместо того, чтобы чувствовать испуг, она была счастлива, как будто именно ради этого момента она родилась на свет. Она попытается описать это ему через несколько месяцев, когда они будут лежать с переплетенными руками и ногами на узком матрасе на верхнем ярусе кровати в хостеле Афин. Он будет внимательно слушать и кивать, говорить, что понимает, о чем она, – он чувствовал, что рядом с ней все происходит так, как должно. Он чувствовал себя дома.

Робин вел себя как джентльмен в ту первую ночь. Он проводил ее до отеля, перед тем как отправиться к себе. Софи не могла ничего с собой поделать – она схватила его за руку, когда он повернулся, чтобы уйти, в страхе, что больше никогда его не увидит. Она боялась, что проснется и поймет, что это был всего лишь сон.

Робин посмотрел на свою руку, зажатую в ее ладонях, и улыбнулся. Снег наконец перестал падать, но воздух вокруг них оставался ледяным. В обычных обстоятельствах при такой погоде они бы давно дрожали с ног до головы. Софи поняла, что трясется, но это никак не было связано с температурой воздуха.

– Давай завтра вместе позавтракаем, – сказал он, поднося ее руку к своим губам и медленно снимая с нее перчатку.

– Конечно, – пробормотала она, глядя, как появляется ее обнаженная рука и чувствуя, как расширяются глаза и подкашиваются ноги, когда он поднес кончики пальцев к своим губам. С секунду он всего лишь согревал их своим дыханием, проверяя, что она чувствует малейшее трепетание, а затем, так быстро, что она сомневалась, было ли это вообще, поцеловал пальцы.

– Я знаю место, где делают самый лучший яблочный штрудель, – сказал он, отпуская ее руку и делая шаг назад. – Завтра здесь в девять?

– Я приду, – произнесла она, глядя, как он улыбнулся ей в последний раз и ушел. Это был последний раз, когда они провели ночь по отдельности.

Софи опустила глаза на свои пальцы и увидела, что ногти побелели на холодном камне. Они возвращались сюда столько раз, она и Робин. В первый раз, когда они вернулись, он даже встал на колени и поцеловал землю, благодаря это место за то, что здесь они нашли друг друга. Софи вспомнила об этом и засмеялась. Он мог вести себя как ребенок, но его жизнелюбие она так сильно и любила.

Часы по всему городу били прошедший час, но впервые их мелодии не казались ей приятными. Покачав головой в попытке вернуться в реальность, Софи посмотрела наверх, в сторону закрытого горизонта, над которым возвышался Пражский Град. Здешняя архитектура никогда не оставляла ее равнодушной. Она решила купить глинтвейна и пройтись по улочкам Малого Квартала.

Вдохновленная собственным планом и с приподнятым от счастливых воспоминаний настроением, она пошла по мощеной дорожке моста и вскоре растворилась в толпе прохожих.

6

– Это самая большая колбаса, какую я видела в жизни!

– Ох… Ты правда знаешь, как заставить мужчину почувствовать себя неполноценным.

Хоуп засмеялась и ткнула Чарли локтем в ребра. Про себя она понадеялась, что продавец колбасок не знает английского, но, заметив блеск в его глазах, поняла, что, наверное, ошиблась.

– Ты же понимаешь, я не про это, – пробурчала она, но улыбнулась, когда он обвил рукой ее талию. Он не отпускал ее ни на шаг с того момента, как они приехали, и Хоуп пришлось использовать весь свой дар убеждения, чтобы вытащить его из номера.

– Может, просто останемся здесь на весь день? – предложил он, сидя на краю кровати в одном полотенце, притягивая ее к себе. Хоуп поражалась его запасу сил – ему было сорок восемь, а ей пятьдесят (главное, не говорить об этом слишком громко), но и своему проснувшемуся аппетиту к сексу она тоже поражалась. Ей казалось, что все это уже в прошлом, но как же она заблуждалась!

– Можно, – ответила она, сопротивляясь искушению упасть в его объятия. – Но мы в красивейшем городе, милый. И я очень хочу увидеть рождественскую ярмарку. Меган, девушка, с которой я познакомилась внизу, сказала мне, что она известна на весь мир.

– Что ж, если это знаменитая ярмарка… – улыбнулся Чарли, поднимаясь на ноги. Хоуп наблюдала с удовольствием, как он прошел в ванную и закрыл дверь.

Их путешествие в Прагу было настолько неожиданным, что у Хоуп даже не было времени почитать о городе. Однако пролистывая путеводитель, который она взяла в аэропорту, она нашла место расположения их отеля, и поняла, что они находятся всего в нескольких улицах от знаменитой Староместской площади.

– На площади есть часы, которые были сделаны в 1410 году, – сообщила она Чарли, когда они остановились на выходе из отеля, чтобы застегнуть пальто от холода. – Так что они почти мои ровесники.

– Не будь глупышкой, – он наклонился и страстно поцеловал ее. – Ты в самом расцвете лет, как и я.

Она позволила ему взять ее за руку, и они отправились по заледенелому асфальту, разглядывая здания вокруг. Все, что она могла сейчас делать, – это стараться держать челюсть на месте. Из путеводителя Хоуп узнала, что архитектура Праги охватывает тысячелетие, и здесь представлены все эпохи – от Готики до Ренессанса, Барокко и ар-нуво. Каждый поворот рассказывал свою историю, и ее сразу же захватили высокие величественные здания с изогнутыми узорчатыми балконами. В воздухе разливалась музыка, трудноразличимая, но не вызывающая сомнений, и Хоуп пыталась разобрать отдельные ноты.