Каждый кирпич

И каждый камень

Того мира, что мы создали,

Будет уничтожен, если я,

Если я почувствую тебя здесь,

Рядом со мной,

Во сне.

Я шепчу твоё имя,

А потом просыпаюсь,

Чтобы коснуться твоего лица, потому что мне,

Мне нужно чувствовать тебя здесь,

Рядом со мной.

Ты можешь унять мою боль,

Потому что ты тот, кто мне нужен.

Я сгорю,

Я сгорю из-за тебя

В огне и в ярости,

В огне и ярости.

Моё сердце болит,

Моё сердце болит из-за тебя,

Твоя любовь горит внутри меня

Огнём и яростью.

— Любовь — несправедливая штука. Иногда мы сражаемся не за того человека.

Тебе об этом известно? — подбородок Келли подрагивает. — Уж мне-то знакомо это чувство.

— Ты боролась? — смотрю на нее.

— У меня не было шанса, — делает глубокий вдох. — Кейн все поймет. Дай ему

время.

***

Смутно слышу звон посуды и детский смех. Даже хохот. Шарю рукой по кровати, одна. Открываю глаза, мгновенно понимая, что я дома у Келли. Мужской голос доносится с нижнего этажа. Неужели он пришел? Соскакиваю с кровати, цепляясь за тумбу мизинцем ноги.

— А, черт, — шиплю от боли.

Быстро умываюсь и причесываюсь. На мне шелковая пижама Келли. Бог с ней. Мне надо увидеть его.

Сбегаю по лесенкам, и моему взору открывается самая прекрасная картина. За столом на кухне сидит Джон с Лео на руках. Малыш бьет ложкой по столу, изображая какой-то музыкальный бит. Джон кивает головой ему в такт. В это время Келли тихо поет песню на неизвестном мне языке, стоя спиной к ним, покачивает бедрами и при этом моет посуду.

Но это не он…

— Доброе утро, — хрипло говорю я. — Вы, ребята, как семья из хорошего романа.

Присаживаюсь рядом с Джоном. Он обнимает меня за плечи и целует в висок.

— Привет. Как ты? — он скользит по мне смущенным и взволнованным взглядом.

— Думаю, мой вид говорит сам за себя. Во сколько твой вылет? — не думала, что нам придется прощаться при таких обстоятельствах.

— Мне уже пора в аэропорт, — вздыхает. — Могу я надеяться, что ты будешь звонить? — Лео обхватывает лицо Джона и прикусывает подбородок. — Малыш, да ты грызун.

Джон смеется и кривит ему рожицу. Он потрясающий человек. Мужчина. Возможно, когда-нибудь, отец…

Келли забирает Лео и нежно прикасается к руке Джона. Честное слово, я вижу, как их прошибает ток. Вздрогнув, они отходят друг от друга.

— Я позабочусь о ней, Джон. Всего хорошего, — слишком грустно выходит у Келли.

Странно.

— Я всегда на связи, — целует ее в щеку, задерживается на мгновение и переводит взгляд на меня.

Мы выходим на улицу, Джон все еще держит руку на моем плече.

— Я не раздевал тебя, только отнес в кровать. Так странно видеть, как девушка моего брата, свернувшись в клубок, спит в машине… Я хочу сказать, не давай этому придурку спуска. Пни его под задницу. Он придет, — держит меня за руку.

— Спасибо тебе, — одинокая слеза скатывается по моей щеке. — Мне так будет не хватать тебя.

Джон обнимает меня и на мгновение замирает. Его взгляд направлен на окна второго этажа.

— Мы не прощаемся, Ди. Никогда, — проводит рукой по волосам и трясет головой, будто стряхивая с себя воспоминания.

— Никогда, — шепчу я, когда его машина исчезает из вида.

Глава 26

Кейн

Я ничего не чувствую. Весь словно в оцепенении. Ощущаю только, как мышцы моего тела невыносимо ноют, а сердце грохочет в груди. Я взбешен и в то же время спокоен. Для меня абсолютно новое и не испробованное ощущение. Но я понимаю, что время действия этой анестезии скоро закончится.

Мой гнев все не утихает. Возможно, то, что я наломал дров и разорвал в клочья наши с Ди отношения, на какое-то время спустило мой пар. И сейчас мне на*рать. Но это еще не конец. Мои кулаки зудят от желания намылить самодовольную рожу того ублюдка.

Чуть позже я доберусь до него.

Сегодня вечером впервые за долгое время я еду не к Джону, а к себе домой. Наверное, было бы легче поехать к брату и излить ему свою израненную, в который раз, душу. Но я принимаю решение, что пришло время разбираться во всем этом самому без посторонней помощи. За эти два года я изменился, поэтому сворачиваю байк туда, где никто меня не ждет — в сторону своего дома.

Дом…

Находясь в этом месте, я никогда не ощущал там домашнего уюта и тепла.

Не торопясь, подхожу к крыльцу, ключи звенят в моей руке. Я не был здесь с тех пор, как Джон разрешил пожить у него и привести в порядок свой сумбурный образ жизни.

Собственно, именно в тот день я впервые увидел Дилан и даже предположить не мог, что именно та встреча многое изменит во мне.

Открываю дверь.

Все по-прежнему. Берлога неудачника — Кейна Коулмена. Охренеть! Я сам себе только что признался в этом. Но не в моих правилах киснуть и вести себя, как плаксивая баба.

Бросаю ключи на столик, отскакивая, они летят мимо и с лязгом приземляются на пол. К черту все!

Уверенным шагом направляюсь в сторону кухни. Там всегда припрятана бутылка верного «Джека» на случай проблем и неурядиц. Сейчас именно тот самый случай. Мне необходимо напиться — это единственное, что сможет отвлечь меня от мыслей, застрявших в моей голове. Мыслей о ней. О нас, в конце концов.

Черт, Ди! Как ты могла?

Или не уж-то я такой «везунчик», постоянно позволяющий макать себя в очередное любовное дерьмо?

А вот и нет. Хрен ей! Я не позволю. Ни ей, ни ему.

Мои ладони сжимаются в кулаки, когда я вспоминаю «совместный» ужин с Ди и его дальнейшие последствия.

Она не знает, что сегодняшний вечер был для меня очень важен. Я собирался ей признаться в своих чувствах. Наедине. Черт... Я много об этом думал, перебирал воспоминания, сравнивал. Я переступил через своенравное эго, чтобы она, наконец, смогла услышать эти слова.

Да, я люблю ее. И это чувство с ней для меня воспринимается совсем иначе. По-новому. Я только что признался в этом.

Себе... Не ей.

Видно, не судьба. Да и какая теперь к черту разница.

Когда моя рука тянется к бутылке, я замечаю блеск кольца с аквамарином. Перстень слишком туго сидит на моем пальце. Смотрю на него и горько усмехаюсь.

Гребаное кольцо со своей гребаной легендой!

Пытаюсь стянуть, чтобы окончательно избавиться от него, но безуспешно.

Ладно. Не хочешь по-хорошему...

В ванной комнате натираю мылом руки, пытаясь заново снять этот дурацкий

перстень. Черт. Ни в какую. Когда от кольца удается избавиться после третьей попытки и невероятного количества мыла, я весь вспотел и истощен, как после утренней пробежки.

— Твою мать, — единственное, что вырывается из меня, когда я замечаю, как распух и неприятно пульсирует мой палец.

Взглядом останавливаюсь на кольце, лежащем на дне раковины. Поднимаю его и рассматриваю. Меня начинает одолевать сиюминутное желание избавиться от него нахрен. Но, прекрасно осознавая, что это кольцо с приличного размера камнем — ценная семейная реликвия, я все-таки не решаюсь на этот поступок. Я полный придурок, если повелся на эти сказки. В спальне со злостью закидываю его в один из ящиков комода.

Осматриваю свое жилище и чувствую, как во мне нарастает новая волна гнева, пеленой застилая мой разум и мысли. Здесь все напоминает о ней. На меня начинают давить стены, раздражать мебель и эти гребаные шторы. Неужели, спустя столько времени, она все еще имеет власть надо мной, способна манипулировать на расстоянии?

Резким движением срываю с окон темные шторы, так любовно купленные ей когда- то. Вместе с карнизом и куском обоев они летят вниз. В порыве начинаю сдирать оставшуюся бумагу, обнажая полностью стены, окрашенные в незамысловатый серый оттенок. Я, как торнадо, все, что встречается на моем пути — рушится и пропадает. Мои действия — физическое отображение того, что творится в моей голове.

Перевернутое кресло, разбитая вдребезги настольная лампа и зеркало, постельное белье разорвано в пух и прах. И это я еще не начинал.

Следующая — кухня.

Здесь я отвожу душу, пока громыхаю посудой, смахивая все со стола, яростно выдвигаю и опрокидываю все приборы с ящиков на пол, ломая кухонную мебель. Похож ли я на сумасшедшего? Возможно. Но мне все равно. Это всего лишь вещи, без души и чувств, которые наглым образом смеют оставлять отпечатки в моем подсознании, вызывая болезненные воспоминания.

Да это замечательный метод избавления от надоевшего барахла и прекрасный повод обновить интерьер!

Осматриваю изменения в интерьере, и мой взгляд останавливается на бутылке виски. Я уже и не помню, когда в последний раз заливал свое горло этой бурдой. Хотя нет, помню: Ди, ночь, пляж на озере. И снова все к чертям!

Ловким и таким знакомым движением руки я откупориваю крышку и нещадно выливаю это пойло в раковину до последней капли. Пустая бутылка летит в дальний угол, когда кратковременную тишину оглушает звон разбитого стекла. Я понимаю, что одну ошибку не повторяют дважды, потому как это уже не ошибка, а скорее твой осознанный выбор.

Я выбираю Ди, а не продолжение того существования — прожигания жизни, которая была до нее. Я не дал ей ничего сказать, моя обида и гнев затуманили мой разум. Как минимум я должен ее выслушать. Не может же девушка признаться тебе прилюдно в любви и тут же блуждать в поисках прошлого влечения.

Наконец, мою и без того больную голову, посетили здравые мысли. Поэтому я тороплюсь. Поднимаю ключи и хватаю шлем от мотоцикла.

Мне известно, где живет мистер Барлоу. Совсем недавно, после его звонка и еще одного гребаного смс, я навел все интересующие меня справки. Я намерен вернуть себе Ди.