— А твоей что будет?

— Буду доводить тебя до оргазма, — целует в уголок губ.

— Давид, можно тебя на минуточку, — кто-то его окликает со стороны павильона, где проходила презентация.

— Да, иду, — смотрит мне в глаза. — Я говорил уже, какая ты сегодня красивая?

— Не возражаю, если повторишь еще раз.

— Ты красавица! А платье просто шикарное. Я на минутку, потом поедем домой. Ты со мной или тут постоишь?

— Постою здесь. Морской воздух успокаивает бабочек в животе, — получаю чмок в нос, сжимаю губы, провожая спину Давида. Нужно было, наверное, сейчас признаться, что девственница… Или потом сообщить? Или не говорить, может не обратит внимания, а я как-нибудь переживу… Нет, лучше сказать, вдруг не переживу и умру в свой первый раз. Да, надо подобрать момент и сообщить ему приятную для мужского самолюбия новость. Тем более для этого горца вдвойне будет приятно знать, что единственный.

26

* * *

— У тебя девичник будет? — сидим с Диной в кафе после пар. Бархатный сезон в самом разгаре, свободных столиков не наблюдается.

— Не планировала, а надо? — копирую текст с блокнота, чтобы вставить его в пост Инсты, загрузив свою красивую моську, фото сделано с утра. Прежнего темпа придерживаться не получается, но взяла за правило два поста в день точно. Мне как-то резко расхотелось показывать свою жизнь через камеру. Особенно Давида. Поэтому выкладываю себя любимую, все так же рекламирую косметику, которой пользуюсь. Недавно мне предложила сотрудничество косметическая компания из Германии, нужно будет пиарить. Подписчиков после моих фотографий с Давидом в журнале прибавилось ощутимо. Ко мне пришла слава, о которой я не мечтала. Всем и раньше было до меня дело из-за папы, сейчас подавно. Никого не зову, а толпа возле меня сама собирается.

— Девчонки спрашивали. Хотят праздника, говорят, что теперь ты точно будешь под замками, под строгим присмотром.

— Наивные, — любуюсь фотографией, где мы вдвоем в начале презентации. Ревновал, мой сладенький, рычал. Мама переехала к подруге, которая пригласила пожить, «дыбы не смущать молодых». Я бы рада смущать мужа, да только пять дней просто выкинула в сторону. Живот болел, настроение ниже некуда, ничего не веселило. Давид, к моей радости, возвращался домой, как нормальный человек. Мы эти дни как тюлени жили, просто валялись на диване, смотрели телик. Бывало, то я засну возле него, то он заснет. Нам никто не мешал. Разговаривали. Нормально так, без подколок. Давид рассказывал о том, как сложно было бороться с комплексами из-за речи, как он из-за этого прятался в рисунках. Рисунки, естественно, заметила бабулик, именно она взяла внука за руку и отвела в художественную школу, вместо самбо и вольной борьбы.

— Ну, так что? — Дина напоминает мне, что нужно оторваться от любования фоток и послушать ее.

— Почему бы нет, в нашем клубе, в обычном режиме.

— Ты даже не будешь спрашивать разрешения у мужа?

— Спрошу, конечно, но для формальности, он все равно отпустит. Я же с девочками, — улыбаюсь, вновь обращая внимания на лайки. Больше всего собрала фотография с ожерельем. Я бы сама себя залайкала до мозоли на пальце, фотография получилась нереальная.

— Виски-кола?

— Королева танцпола. О, будем танцевать у шеста? Как раньше? — я начинаю напевать мелодию, двигая плечами, Дина подхватывает мотив. Что-то я засиделась дома, пора вылезать в свет и стряхивать с себя пыль. Жена- женой, но должно же у меня быть личное время, посиделки с подругами.

— Когда?

— Может сегодня? Завтра суета, накануне свадьбы не хочется приходить под утро, когда уже будут ждать товарищи из индустрии красоты и фотограф с оператором.

— Да не вопрос. Ты только уточни у мужа все же.

— Я сейчас пойду к нему на работу и спрошу.

— Позвони мне тогда, собраться за полчаса, умеем и практикуем. Все, я побежала домой. До звонка, — чмокаем друг друга, Дина убегает, я доедаю свой салат и двигаюсь в сторону офиса Давида. Перед этим покупаю кофе с корицей, Варюшка любит именно такой кофе, я это приметила, когда была последний раз.

— Варя, добрый день, — захожу с улыбкой, как подружка. Брюнетка сужает глаза, пристально наблюдая за мной. — Время ланча, а ты как всегда еще на рабочем месте. Поэтому я позволила себе немного наглости, любимое кофе и твоя диетическая еда.

— Спасибо, — удивилась девушка, растеряно смотрит на протянутый пакет и стаканчик.

— Варя, — в приемную заходит Давид. — Алена? Каким ветром? — подходит, чмокает в щеку. Статья в журнале пошла на пользу и Давиду, он теперь не сторонится меня, проявляет внимание уместное в обстановке. Дома мы, конечно, старались не пересекать опасную границу, наше взаимное желание до близости стало каким-то осязаемым, его можно было потрогать.

— Вот подкармливаю твоих сотрудников, держишь их тут в ежовых рукавицах, нет ни минутки отлучиться на обед, — укоризненно смотрю на Давида, он вскидывает брови, смотрит на наручные часы.

— Ну раз подкармливаешь сотрудников, пойдем покормишь и мужа. Я только мобильник возьму с собой, — уходит в кабинет.

— Надеюсь в его отсутствие ничего ужасного не случится, — Варя вежливо улыбается. Ууу, не хочет быть моей подружкой, но ничего, начальник тоже долго ломался, теперь сам в нетерпении, дни считает, когда можно будет раздвинуть мне ноги. Пусть терпит до брачной ночи. Правда, я ему так и не призналась в изменившихся обстоятельствах. Надеюсь, не накинется, как зверь, успею обмолвится.

— Идем?

— Угу, — киваю Варе, я же вежливая, подхватываю Давида под руку. Идем в ресторан, что неподалеку от бизнес-центра.

— Соскучилась или что? — вопрос после того, как официант принял заказ и отошел.

— Зришь в корень.

— Значит что-то, — расстегивает пиджак, откидываясь на стуле. — Выкладывай.

— Есть замечательная американская традиция устраивать перед свадьбой мальчишник и девичник…

— Нет, — перебивает и смотрит в глаза холодным взглядом, от теплоты ничего не осталось, а губы поджимаются.

— Ты меня не дослушал. Так вот…

— Я не собираюсь это слушать. Мой ответ прозвучал четко и понятно. И обсуждению не подлежит, — берет стакан с водой. Несколько секунд я пытаюсь уложить его отказ в своей голове, но не получается.

— Почему? Что тут такого, если я соберусь с девочками, и мы отлично проведем время. Я между прочим первая пошла замуж в нашей компании.

— Алена, — вроде не холодно, а передергиваю плечами. — я запрещаю тебе.

— Ты не можешь мне запретить.

— Почему?

— Я свободный человек.

— Я твой муж.

— Но это не дает тебе никакого права ограничивать меня, запрещать мне что-то. Я — человек, я — не вещь, и не твоя собственность. Понятно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Иногда мне кажется, что ты забываешься. Ты вышла за меня замуж, ты моя жена, ты обязана слушаться меня.

— Что за тон? — мне совсем не нравится наш разговор. Он выбивается из привычных наших бесед. И мне не нравится эти собственнические нотки.

— Какой тон? Обычный, когда я строго объясняю, почему сейчас отказываю.

— Если я не послушаюсь тебя, то что? Запрешь дома? — усмехаюсь, — Обещаю, что мы просто посидим скромно, выпьем шампанского, потанцуем. Стриптизера не будет.

— Ты меня плохо слышишь или не считаешь нужны воспринимать мои слова серьезно? — брр, какой он противный, когда сердится, когда от его колючего взгляда хочется залезть под стол или уйти.

— Может мы сейчас и определим мои обязанности, как жены. Что я должна делать? Молчать и выполнять твои прихоти? Так у вас принято?

— Для начала перестать дерзить, я между прочим нормально к тебе отношусь. Мы в начале наших странных отношений определили твое поведение, ничего сложного и необычного не просил.

— Я нормально себя веду.

— Я не говорю, что ужасно, но есть вещи, которые я не разрешаю.

— Например? Нельзя встретиться с подругами?

— Можно. Вэлком к нам домой, — вот блядство. Вот попала, так попала. Дома — это совсем не то настроение, это просто посиделки, которые можно организовать в любой момент. Другое дело клуб, там сама атмосфера пьянит, сама музыка заставляет танцевать.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Ну, а если в последний раз?

— Ален, не доводи. Давай просто пообедаем, — официант приносит заказ, я понимаю, что у меня нет аппетита, а вот раздражения с избытком.

— И так будет всегда?

— Я не запрещаю тебе общаться с подругами, встречаться с ними, я запрещаю тебе посещать клубы, вести себя вызывающе и откровенно пошло. Ты моя жена, после выставки вроде должна была понять, что я не соседский парень без имени. Жертвовать своей репутацией ради твоей прихоти не хочу.

— Что за дискриминация? Ущемление прав!

— Ален, ты умная девушка, пошевели своими мозгами в правильном направлении. Десять лет коту под хвост я не намерен пускать. Если ты хочешь девичник, давай забронируем стол в ресторане с изысканной кухней, с классической музыкой.

— Ты издеваешься? Какой ресторан? Нам не сорок лет, чтобы чинно сидеть за столом и с натянутыми улыбочками смотреть друг на друга. Нам хочется повеселиться, потанцевать, посмеяться.

— Либо как я предложил, либо вообще никак, — и холодный взгляд, как печать под приговором, но я все еще наивно верю, что сумею настоять на своем.

— Это окончательное твое решение?

— Да.

— Может подумаешь? Ты же понимаешь, что все равно сделаю все по-своему, — Давид крутит нож к руке, медленно двигая челюстью.

— Если ты поступишь по-своему, после свадьбы сразу же отправишься на Кавказ к бабушке, в университете возьмешь академический отпуск.