— Нет, — безапелляционно ответил он.

— Отпустите, прошу вас, — меня трясло от ужаса.

— Нет, Элизабет, — непреклонно повторил герцог.

И тут я услышала отдаленный топот копыт, щелчки кнутов, характерный переливчатый свист, который могли издавать лишь полицейские свистки и поняла, что это мои спасители. И они приближались все ближе, видимо взяв след и стремясь нагнать похитителей.

Но с нарастающим ужасом, я понимала и то, что герцог не позволит мне издать и звука, до тех пор, пока полицейские не промчатся мимо.

Аверан посмотрел на меня с усмешкой, без труда разгадав, какие мысли проносятся в моей голове, после чего наклонился и накрыл мои губы поцелуем. От страха, я зажмурилась и потому отчетливо ощутила это касание, почувствовала дыхание герцога, и вздрогнула, едва его рука обвила мою талию, притискивая сильнее к твердому телу мужчины. И чем сильнее я пыталась вырваться, тем сильнее Аверан прижимал меня к себе, и тем неистовее становился поцелуй. Губы горели огнем, мой рот давно перестал быть моим, в нем безраздельно властвовал Аверан, дыхание герцог и вовсе контролировал, вынуждая практически дышать им. И мне казалось, каждым движением, каждым жестом, надменный герцог словно впечатывает в меня свое я, побеждая и властвуя, не позволяя отстраниться, отвернуться, прервать хоть на миг эту неистовую дуэль, в которой царил, побеждал и господствовал лорд Аверан.

Я задыхалась, колени подгибались и не удерживай он меня, моей участью давно стало бы падение, но Аверан держал крепко, а целовал все более страстно, не обратив ни малейшего внимания на то, что погоня давным-давно скрылась за поворотом, к нам подъехала другая карета, а возница давно и терпеливо ждет.

Увы, его не волновала погоня, возница, хоть и был замечен сразу по приезду, не волновал так же — Аверан продолжал сражение, в котором не желала уступать я, и намерен был довести его до полной и абсолютной победы… несомненно своей. Но я упорствовала и сопротивлялась, герцог бесился и настаивал. Я отклонялась, он настигал, я вырывалась — он сжимал сильнее, я стискивала зубы, он заставлял разомкнуть, лишая меня дыхания.

В какой-то момент Аверан сдался, ослабив напор, он оторвался от моих губ, взглянул в глаза и хрипло заметил:

— Вы становитесь невероятно прекрасной, когда злитесь, Элизабет.

— Вы мерзавец! — прошипела я.

— Вы же понимаете, я все равно добьюсь своего, — взбешенно произнес он.

— Своего «чего»? — уточнила я.

Он отстранился, пристально глядя на меня. Некоторое время молчал, затем зло и отрывисто заговорил:

— Элизабет, я молод, чертовски хорош собой, богат, у меня высокое положение в обществе, я герцог, в конце концов, так скажите, что же вас не устраивает во мне?

— Лорд Аверан, вы шутите? — потрясенно спросила я.

— Я спрашиваю, Элизабет, — прорычал он.

И я сорвалась, высказав ему все, что думала:

— Вы самодовольный надменный мерзавец, лорд Аверан. Тщеславный негодяй, который убежден, что в силу его положения, знатности и богатства, все должны склонять перед ним голову, и получающий искреннее наслаждение от ощущения собственной власти. Вы — подонок, подсказывающий юношам как следует запугивать девушке так, чтобы они не смели никому признаться в том, что их обесчестили. Вы подлец, считающий себя вправе мстить леди за то, что она осмелилась сказать правду о вас. Вы сволочь, опустившаяся до попытки скомпрометировать девушку исключительно из прихоти, не задумываясь даже о том, что ломаете этим поступком ее жизнь, обрекая на одиночество и всеобщее порицание до конца ее дней. Вы гад, считающий себя вправе ради собственного удовольствия провоцировать на вызов на дуэль, превосходно зная, что вы сильнее и зная, что об этом известно вашему противнику. И вы негодяй, похитивший меня, из чувства собственного бессилия! Я что-то упустила, лорд Аверан?

Он промолчал, глядя на мои распухшие от его поцелуев губы.

Аверан смотрел на них несколько долгих минут, а затем взглянул в мои глаза долгим внимательным взглядом, нарочито медленно наклонился и прошептал, практически касаясь моих губ:

— Я настолько ужасен?

Мне хотелось ответить грубо и резко, но от чего-то голос отказал, и я лишь прошептала:

— Да, лорд Аверан.

Он хмыкнул, провел рукой по моей щеке, убирая выбившийся во время нашего противостояния локон, вновь взглянул в мои глаза и прошептал:

— Всегда думал, что у тебя карие, шоколадного цвета глаза, но я ошибся.

— В чем же? — я не понимала себя, не понимала, что происходит, и почему самым неимоверным образом ловлю каждое сказанное Авераном слово.

— Твои глаза вовсе не шоколадные, — продолжил герцог, с нежностью, которой я совершенно не ожидала от него, заправляя мой локон за ухо, — они цвета крепчайшего виски… Они опьяняют.

Сердце забилось в бешенном ритме, от чего-то вдруг закружилась голова…

— Я долго думал, — продолжил лорд Аверан, касаясь пальцами моих губ, — на что же я готов, чтобы ты взглянула на меня еще раз так, как тогда… на Персиковом балу и позднее в городском парке и понял — на все.

Судорожно вздохнув, я прошептала:

— В городском парке вы были великолепны…

Аверан самодовольно усмехнулся и с явным сожалением произнес:

— К сожалению, повторить будет невозможно, я лично оплатил установку ограждающего забора. Мне жаль. Я желал бы спасать вас ежедневно, но там гуляют с детьми.

— Я… понимаю, — прошептала, до глубины души пораженная его поступком.

Поступком, который вмиг совершенно и полностью перечеркнул все мое восприятие этого человека. Это был он. Он… Он потратил неимоверное количество средств на установку ограждения парка в провинциальном городке, который вряд ли еще когда-либо посетит, исключительно ради безопасности абсолютно чужих ему детей…

— Увы, — продолжил Аверан, — в остальном вы были всегда столь осмотрительны и предусмотрительны, что у меня более не было возможности вас спасти… — Усмехнулся и добавил: — Ну кроме спасения от нелепой свадьбы с мистером Одтовером.

— Вы! — мне вдруг совершенно перестало хватать воздуха. — Но… как вы узнали, лорд Аверан? Вы что, подкупили его лечащего врача?

Мужчина посмотрел на меня, насмешливо изогнув бровь, усмехнулся и сообщил:

— К дьяволу, Элизабет, я подкупил всех. Врача, корабельного врача, половину друзей Одтовера, всех ваших слуг и часть городских матрон.

В полнейшей растерянности я смотрела на герцога, а он добавил:

— И священника.

— Священника? — в полном непонимании переспросила, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Пришлось, — совершенно серьезно поведал Аверан. — Понимаете, Элизабет, единственный способ заполучить женщину целиком и полностью это брак. Поэтому в данный конкретный момент мы с вами венчаемся на окраине города, а затем курьер доставит копию свидетельства о браке вашему отцу.

— Что?!

Совершенно не испытывая мук совести по поводу происходящего, Аверан пояснил:

— Видите ли, Элизабет, вы оказались правы — Уэстенс на редкость дружный городок, и организуй я ваше похищение, городские власти вынудили бы его величество устроить всекоролевский поиск, и в результате вас отобрали бы у меня в течение месяца, максимум двух. Это крайне малый срок для владения вами. Я бы даже сказал — неимоверно крохотный.

— Лорд Аверан, — я была вне себя от гнева, — но вы уже похитили меня!

— Вы ошибаетесь, — заявил он мне с самой коварной улыбкой, — все было совершенно не так.

— А как же?!

Герцог улыбнулся, наклонился к моим губам и прошептал:

— Я влюбился в вас с первого взгляда, меня поразило будто молнией, я на вас женился, а после увез в свой замок, где холил и лелеял до самой смерти и… умерли они в один день. Все в соответствии с вашими городскими легендами и традициями.

— О, боже! — только и сумела выдать потрясенная я.

Лорд Аверан усмехнулся, коснулся моих губ, и прошептал:

— Так говорите, я настолько ужасен?

— Вы чудовищны, — выдохнула я.

— И вы совершенно не скучали по мне? — провокационно поинтересовался он.

— Чуть-чуть… — не стала лгать я.

Герцог движением великолепного танцора отшагнул от дерева, увлекая меня за собой, вновь обнял и произнес:

— Знаете, Элизабет, я полагаю, вы несомненно полюбите меня, если я вас еще несколько раз спасу, что скажете?

Я совершенно не знала, что на это сказать. И мне не давала покоя мысль, что в этот самый момент я выхожу замуж… Но гораздо больше поразило то, что лорд Аверан лично позаботился о том, чтобы больше никогда ни одна лошадь не могла угрожать безопасности детей, гуляющих с нянями в парке… Этот поступок говорил о многом, о гораздо большем, чем я думала о герцоге.

И отбросив все свое прежнее восприятие лорда Аверана, я запрокинув голову, взглянула на него совершенно иначе. На меня смотрел удивительно красивый молодой мужчина, с глубоко посаженными пронзительно синими глазами и печатью властности на лице. Он слегка кривил губы в усмешке, но я вдруг совершено отчетливо поняла, что это лишь маска, которой он закрывается от мира. Я вспомнила о том, как впервые увидела герцога на Персиковом балу? Тогда мне показалось, что он смотрел на всех с презрением, но лишь сейчас мелькнула мысль — а что если его презрение было следствием всеобщего подчеркнутого раболепия? Ведь если бы он действительно искал поклонения, не стал бы столь стремительно покидать городской парк, в тот момент когда все бросились благодарить его…

— Элизабет? — пристально следя за сменой эмоций на моем лице, вопросил лорд Аверан.

Возможно ли, что я ошибалась в нем?

— Элизабет, о чем вы сейчас думаете? — с нескрываемой тревогой спросил герцог.

— Пытаюсь понять вас, — искренне ответила я.