У него появилась надежда, когда она приварила металл к его бамперу. Только женщина, у которой к нему сильные чувства, могла подшутить так над ним. Но после этого - ничего. Даже молчание было лучше, чем то, как она с ним обращалась. Она вела себя с ним так же, как и с любым другим – с примесью черного юмора и крайнего презрения. А он не хотел, чтобы она вела себя с ним так же, как и с другими. Он хотел быть особенным. Но это была Вероника Искра Реддинг, и, если бы за умение заставлять мужчин чувствовать себя ничтожествами давали деньги, она бы поехала домой с миллионом долларов и новой машиной.

И сегодня она увольняется. Что означает, что он, скорее всего, никогда ее больше не увидит, если только не сделает что-то поспешное, радикальное и глупое, как, например, попросит ее помочь ему с ремонтом в доме и надеяться на еще немного времени с ней. Может быть, он сможет уговорить ее его простить. Может быть, он мог уговорить ее провести с ним ночь. А, может, смог бы уговорить ее сварить металлические крылья и слетать к солнцу. Он слишком много думал. В отличие от него Искра уже встречалась с другими. Он не ходил на свидания после первой их ночи. Почему?

Потому что ему нравились женщины, и он не хотел быть ублюдком по отношению к ним, а только ублюдок мог пойти на свидание с одной женщиной, а думать о другой. О женщине с панковскими розовыми волосами, идеальным лицом и телом, которое подходило ему так, что он считал, что она создана для него. Она носила свободные брюки и майки, которые открывали ее сильные плечи и тату на бицепсах. Она надевала видавший всякое бомбер каждый день, неважно какой была погода. Из коричневой кожи, не черной, потому что Искре не хотелось казаться крутой – она была крутой. Слишком крутой для него.

Но все еще… ему стоит попробовать еще раз, или он будет сожалеть об этом всю жизнь.

Искра появилась из офиса с огромной армейской сумкой через плечо. Будь это любая другая женщина, он бы просто взял у нее сумку и понес. Но он уже понял, что с Искрой этот номер не пройдет. Ее бесило не то, что он понесет ее вещи и станет джентльменом. Она не хотела, чтобы трогали ее инструменты.

– Поедешь со мной? – спросил он. – Моя машина проедет по снегу лучше твоей.

– У меня есть цепи, – ответила она. – Это не первая моя зима, помнишь? – Она открыла дверь своего грузовика и положила сумку на водительское сидение.

– Мой новый дом нелегко найти, поэтому следуй за мной. Если потеряешься, звони.

– Я не потеряюсь, – заверила она, закрывая пассажирскую дверь. – Показывай, Макбаф.

– В смысле Макбет? – уточнил он.

Она посмотрела на него, вздернув бровь, и хлопнула водительской дверью. Возможно, обсуждать сейчас «Полное Собрание Сочинений Шекспира» не стоит.

– Ты идиот, Эшер, – сказал он себе.

Ян сел за руль своего «Аутбека» и выехал с парковки на шоссе двадцать шесть. Его строительная компания располагалась в нескольких милях от Портленда, в Сенди, а Говермент Кемп в добрых тридцати милях на восток, прямо у заснеженной горы. В начале поездки температура была около четырех градусов, но сильного мороза не было. Но как только они поднялись, температура начала падать. Через двадцать миль она опустилась до трех градусов, а затем до минус одного, согласно табло на приборной панели.

Признаки цивилизации пропадали, пока они ехали. Маленькие города исчезали в зеркале заднего вида, и вскоре они были окружены лишь огромными покрытыми мхом деревьями Национального парка Вулкана Худ, высаженными вдоль дороги. Потом им действительно пришлось почти карабкаться вверх. Деревья появлялись слева, пока шоссе виляло у края долины, которая казалась бесконечной. И между ним и этой точкой, казалось, ничего не было, кроме этой низкой стены. Деревья в долине были белыми от снега, а обочина дороги - серой от дорожной пыли. Он оглянулся и увидел, что Искра в своем красном пикапе едет прямо за ним. Пикап был таким старым, что он не мог поверить, что тот еще ездит. Но он ехал и даже догонял его «Аутбек».

Говермент Кемп – город, который не был лагерем, как и не был связан с правительством – был слева, и он проверил, чтобы Искра поехала за ним на поворотную полосу. Было нелегко все время следить за дорогой и за ней. Ему было бы спокойнее, если бы она поехала с ним. Однако она была самой упрямой женщиной на планете. Дорога была чистой, но кое-где все еще лежали кучи снега, а под ними - слой льда. Но ему не стоило беспокоиться. Искра обращалась со своим пикапом так же хорошо, как и с горелкой. Неудивительно, что она отпугивала мужчин. Она была настолько способной и самодостаточной, что мужчины чувствовали себя бесполезными рядом с ней.

Но он провел с ней потрясающую ночь и узнал кое-что об Искре Реддинг – она считала, что мужчины бывают полезны для как минимум одной цели, и он был бы более чем счастлив, если бы она воспользовалась им снова.

В конце длинной улицы Ян замедлил ход и повернул на дорогу, почти спрятанную под снегом. Много вечнозеленых столетних пятидесятифутовых деревьев создавали тень для дома. Он надеялся, что Искре это понравится. С первого взгляда дом был неплох. Классический особняк в духе швейцарского шале в форме буквы А с зеленой металлической крышей и кедровым сайдингом. Он уже чувствовал себя в нем, как в доме, хоть и прожил там всего месяц. Но если бы он жил в нем с кем-то, тот был бы еще больше похож на дом.

Ян показал ей на гараж, пока парковался. Перед выходом из машины он сделал несколько вздохов. Он справится. Он сможет провести чудесный вечер с Искрой, ничего не испортив. Он будет спокоен. Он будет весел. Он сможет впечатлить ее, потому что впечатлить ее – это как впечатлить самого себя, потому что тот, кто сможет впечатлить Искру, впечатлит кого угодно.

Она стояла в гараже с сумкой через плечо.

– Спасибо тебе еще раз, что пришла, – поблагодарил он, открывая дом.

– Нет проблем, – беспечно отозвалась она. – Сегодня я уже думала о том, как сильно мне хотелось бы поехать к вершине вулкана, покрытого футом снега, чтобы еще поработать.

– Двумя футами, – поправил он. – Мы застряли. Надеюсь, у твоего пикапа есть обогрев?

– Есть. Только вот у моего нет такого крутого подогрева сидений, как у некоторых. У тебя горячая задница, мистер Эшер. Очень горячая... – Когда она прошла в дом за ним, то шлепнула его по заду, и это место действительно было еще теплым от сидений с подогревом. Он улучил момент и немного ударился головой о дверную раму, прежде чем последовать за ней в дом.

Ян расправил плечи и вошел в гостиную через проходную. Искра встала в центре комнаты, осматриваясь вокруг.

– Тебе нравится? – спросил он.

– Мило, – похвалила она. – Я подумала, ты сказал, что дом нуждается в ремонте. Он хорошо выглядит. Этот сосновый узорный настил на полу оригинальный?

– Да, – сказал он. – Но мне пришлось его освежить.

– Самому?

– Да, – ответил он. – Верь или нет, а я способен делать некоторые вещи по дому самостоятельно. И вообще, я же возглавляю строительную компанию.

– Ты выглядишь супермило в каске, когда приходишь проверять нас на местах.

– Я не всегда носил костюмы, – сообщил он, бросая пальто и кейс на кухонный стол. – Было дело, я работал с гипсокартонном и укладывал полы. Дай подумаю... Еще я заливал бетон, красил, занимался кладкой и обшивал дома. Я думаю, что в состоянии справиться с полом в своем доме.

– Знаю, – сказала она. – Я просто действую тебе на нервы.

– Да, я заметил.

– Полы выглядят отлично в сочетании с темно-зелеными стенами. Ты сам красил?

– Да, спасибо. – Он широко улыбнулся и понял, что план «быть спокойным» не сработал, ведь он улыбался, как идиот, потому что она всего лишь похвалила цвет его стен.

– Иди сюда, – позвал он. – Я проведу экскурсию. Дом построен в сороковых годах прошлого века. Три этажа, кедровые стены, сосновый пол. На первом этаже гостиная и кухня, на втором спальня, гостевая и две ванные, на верхнем этаже чердак.

– А что на чердаке?

– Я, – сказал он. – Я там сплю. Теплее всегда наверху. Это самая теплая комната ночью. Кроме того, это единственная комната, откуда по утрам видна вершина вулкана. Очень красивый вид.

Ян замолчал, надеясь, что она что-то скажет или захочет посмотреть. Но, нет, ни слова.

– Хм, вся мебель сделана в Орегоне, – продолжил он, показывая на отделанный деревом диван, простой обеденный стол и кресло-качалку из тростника. – На улице джакузи.

– О, Боже.

– Тебе нравятся джакузи? – поинтересовался он, тут же представляя себе приятный образ, где они вдвоем в джакузи и без одежды.

– Нет.

– Дай угадаю, ты еще ненавидишь щенков, котят и шоколад.

– Да.

– Лгунья, – сказал он. Она кивнула, и больше ничего. Никакого флирта, дразнилок, подмигиваний.

– Ладно, камин в гостиной. Хочешь посмотреть?

– Давай, – сказала она. – Я ведь за этим сюда пришла.

К счастью, она стояла сзади и не видела, как он поморщился, когда она произнесла это. Все его надежды зашипели, как испорченный фейерверк. Почему он вообще решил, что сможет все исправить, просто пригласив ее домой, оставшись с ней наедине, обсудив все? Искра уже все решила. Если бы он был гладиатором, а она римской императрицей, она бы смотрела на его побитое, раненое и покрытое синяками тело на ринге и выражала бы ему свое недовольство.

Он повел ее через гостиную в простую общую комнату – дубовые шкафы, сосновый кофейный столик и каменно-железный полуразвалившийся камин.

Ян указал на слабое место в старом камине.

– Видишь, некоторые решетки сломаны, и на них ржавчина. – Он схватил декоративную каминную решетку и сильно потряс ее, чтобы она увидела, как сильно та разрушена. – Что думаешь?