Надежда Мельникова - Горячий источник

Обычно женщины смущаются, но она светится каким-то всепоглощающим спокойствием, глядя прямо мне в глаза, не моргая.

- Не волнуйтесь, я не допущу развития пневмонии.

Интересно, каким образом? Она так удивительно спокойна, что это передается мне, словно внутри разжимается пружина.

- Когда состояние Мари стабилизируется, - тихо продолжает докторша, - и отёк в месте перелома спадёт, мы сделаем остеосинтез.

- А это что еще за зверь? – тру переносицу.

Мне хочется забрать Мари домой и спрятать от всей этой стерильности и ватно-марлевого безумия, но я прекрасно понимаю, что дома она погибнет, а здесь ей помогут. Не хочу все это слушать - слишком больно внутри.

Я уверен, что докторша знает, о чем я думаю, она привыкла к подобным разговорам. Делает паузу, давая мне смириться с происходящим, почувствовать важность момента. Она явно профессионал, а профессионалов я уважаю.

- Нужно собрать кости пластинами, которые накладываются и соединяются винтами.

Звучит ужасно! Это похоже на конец нашего профессионального сотрудничества с лучшей собакой, которая когда-либо работала в отряде. И ладно бы в нее попало камнем или она сорвалась с горы в попытке спасти какого-нибудь неудачника. Гребаная машина с недоделанным водителем, который не умеет крутить баранку.

- Нет, - встаю на ноги, повышаю голос, хотя врач этого не заслуживает. – Это не просто собака! Это животное спасло множество жизней и мою, в том числе. Операция?!

- Операция, - докторша кивает, осматривает меня с головы до ног, ожидая ответа.

- Может обойдемся? –сжимаю и разжимаю кулаки, нервничая, хожу по кабинету. Затем нависаю над ее столом, а докторша ставя локти на бумаги, медленно покручивает золотое кольцо на пальце.

- В этом случае может произойти неправильное сращение костей, сформируется ложный сустав, нарушится биомеханика, появится дискомфорт или боль при движении. Так же может произойти повторный перелом на месте предыдущего перелома...

Вздыхаю, сжимая спинку стула и прикусывая нижнюю губу.

- Вы оптимистка, – сверлю ее глазами, тяжело дыша. – Это не просто собака, она находила людей под завалами, вытаскивала их, пробираясь в труднодоступные места. А однажды Мари обнаружила взрывчатку!

Еще одна радушная улыбка, нежный взгляд, сострадание и доброта, сочувствие. Врач подталкивает мне белый лист бумаги. Хватая ручку, резким движением подписываю согласие на операцию.

Мари находится в клинике, за ее состоянием необходимо следить круглосуточно, поэтому я хожу сюда каждый день, в надежде, что скоро все закончится.

- Привет, Пашка, - голосит Забейворота, спрыгивая навстречу мне, кажется, что она все время сидит на этой своей стойке. - Как жизнь?

Подошва ее кед скрипит на чистой белой плитке, вырывая из раздумий. Я опять забыл ее имя, хотя она каждый день со мной разговаривает. Вчера чем-то угощала и даже попыталась ненароком всучить номер своего телефона. Вообще-то она милая и шутки у нее смешные, но уж больно худая и нескладная. Не люблю обижать представительниц противоположного пола, считаю, что на каждую рыбку найдется свой рыбак. Просто это откровенно не мое.

- Лучше не бывает, - стараюсь быть любезным, но беспокойство за Мари не отпускает.

Иду широким шагом. Забейворота не успевает за мной, бежит параллельно, размахивая длиннющими руками. Сегодня на ее лице косметики явно больше, чем вчера. Это сразу бросается в глаза.

- Состояние твоей собаки стабильно - это отличный знак. Скажу тебе по секрету, Ирина Владимировна рискнула, и все получилось - но это тайна.

Резко останавливаюсь, смотрю в недоумении на рыжие пружинки, что искрятся в свете лучей искусственных ламп.

- Не понял.

- Ирина Владимировна у себя, правда, у нее пациент. Ты можешь подождать в коридоре. Молодая женщина записалась на срочный прием. Все будет хорошо, не волнуйся, Паш.

Кажется, она даже похлопала меня по плечу, но я этого не заметил. Ждать – это не про меня. Нужная дверь расположена в конце коридора, одна из медсестер зовет меня, но я не оборачиваюсь. Постучав, и не дождавшись ответа, я шагаю внутрь.

Ветеринарный врач стоит возле стола, осматривая большого пушистого кота. Я останавливаюсь на пороге, наблюдая за тем, как светится доктор Ирина, перебирая мягкую, тёплую, шелковистую шерсть серебристо-серого цвета. Любой из известных мне врачей выгнал бы меня взашей за то, что завалился во время приема, но Ирина Владимировна оборачивается и, улыбнувшись, кивает на стул, указывая, где именно мне подождать. А еще подносит палец к губам, с просьбой помолчать.

- Понимаете, я взяла кота из приюта несколько дней назад, - начала хозяйка пациентки. - Все справки были в порядке — животное абсолютно здорово.

Длинные женские пальцы врача скользнули по спине кота, перебирая густой мех. Улыбаясь, она что-то прошептала, ласково уговаривая животное.

- Спустя какое-то время, - продолжила, заметно нервничая хозяйка, - кот начал издавать странные звуки, я испугалась, что у питомца может быть легочная инфекция. Обычно это происходит, когда кот вертится рядом или когда я его трогаю, а может и просто бродить по дому, издавая эти подозрительные звуки.

Ветеринар проверяет коту легкие, а затем, улыбаясь, берет его на руки, легонько почесывая за ушами. Соответственно, на этот жест кот урчит, и в этот момент женщина восклицает:

- Вот! Слышите? Это тот самый звук!

Мы с ветеринаром ошарашено смотрим друг на друга. Ее глаза меняются, Ирина Владимировна едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. И даже я впервые после злосчастного ДТП улыбаюсь ей в ответ. Если бы людей можно было соотносить с оттенками цветов, то у нашего врача был бы лимонно-желтый.

- Это называется урчание, - спокойно отвечает Ирина Владимировна, передавая питомца. - Он счастлив. Если это все, то вы можете идти домой, — успокоила женщину ветеринар.

Хозяйка немного смущается, хотя явно чувствует облегчение. Врач дает ей кучу образовательных брошюр и отпускает с миром. Вообще, хорошо, что она оказалась настолько заботливой, хотя и не мешало бы почитать про кошек, прежде чем заводить питомца.

Когда девушка покидает кабинет, тут же врывается медсестра.

- Анализы лабрадора, - медсестра изучает меня, а я отворачиваюсь, внимательно всматриваясь в лицо ветеринара.

Меня волнует моя собака, вряд ли здесь есть другой лабрадор.

- Спасибо, хорошо, - вчитывается в таблицы, - так, – откладывает врач бумаги и снова улыбается.

Интересно, она когда-нибудь бывает сердитой или расстроенной?

- Мы прооперировали вашу собаку.

- Мою что? Что вы сделали? Но как же? - я вскакиваю, запуская пятерню в волосы, – но почему вы мне не сообщили?

- Вот поэтому и не сообщили, пойдемте, - встает блондинка и хотя хочется возмутиться громче, ее мелодичный голос снова меня успокаивает, - я вам кое-что покажу. Не волнуйтесь, все гораздо лучше, чем я думала.

Мы подошли к стеклу, сердце забилось быстрее, когда я увидел Мари обвязанную шнурами и бинтами.

- Все прошло хорошо, чуть позже заберете ее домой, - улыбается врач. - Первое, о чем вы должны позаботиться — сухая подстилка для нее. Долгое время после операции собаке противопоказаны прыжки и резкие движения, поэтому матрасик лучше сделать на полу — любой, даже невысокое возвышение может быть не под силу Мари.

Стало отпускать, несмотря ни на что, ветеринарный врач убеждает меня, что все будет хорошо. Не знаю, как именно ей это удается, но я перестаю нервничать.

Кажется, что Ирину Владимировну любят все её пациенты, животные тают в её руках, млея от нежности и удовольствия. С разных сторон к ней тянутся пушистые комочки, жаждущие внимания.

- Первые после операции сутки сопровождаются пониженной активностью пса. Вполне может быть, что ей даже не захочется выходить на улицу, чтобы справить нужду, поэтому лучше всего место застелить клеенкой. Следите, чтобы она не занесла в рану грязь или сняла швы зубами самостоятельно. Собаки стойко переносят боль, - поджала губы Ирина. - Однако слишком сильные страдания могут привести к шоку и потере сознания, поэтому если Мари будет проявлять беспокойство, - наклонила голову к плечу, - плакать или кричать, обязательно вколите ей анальгетик, который я вам назначила.

Голова идет кругом, вся эта информация не помещается в ней. А доктор продолжает:

- Чтобы предупредить воспаление и развитие осложнений, я выписала вам антибиотики. Помните, что колоть их нужно через строго определенные промежутки времени, иначе весь эффект от этих лекарств будет сведен на нет. Мы отправим вас на больничный, вы должны понимать, - смотрит в глаза, - что собака - это не человек, и после подобной операции ей нужен особый уход. Она не знает, что ей лучше не бегать и не прыгать, она не будет выполнять рекомендации и следовать предписаниям врача. В регистратуре вам выдадут бумаги.

Я даже не заметил, что мы давно не стоим, а идем по коридору, еще раз улыбнувшись, она сворачивает в кабинет, а я иду к стойке.

- Ах да, - выглядывает из-за двери врач, - в первые дни, с целью поддержания сердечной и печеночной функций организма, я назначила Мари капельницы.

Она приподымает брови.

- Вы сможете с этим справиться? – наши глаза встречаются, я резко мотаю головой, - ладно, в вене у вашего питомца стоит катетер, следите за ним. А я приеду завтра, в любом случае я должна осмотреть ее, туда-сюда собаку мы таскать не будем.

- Ну как Мари?

Поставила локти на стол Забейворота, не спеша выполнять свои обязанности.

- Лучше, - не знаю почему, непроизвольно оглядываюсь на кабинет доктора.

Мне хочется, чтобы она ещё рассказала мне о том, что с моей собакой все будет хорошо. Я не желаю оставаться один на один со своим горем. Дома я лезу на стену, я привык жить с Мари. Хватаюсь за пустой поводок, кладу корм в миску, наливаю воду, сердце колотится каждый раз, когда я смотрю на пустую подстилку.