Надежда Мельникова - Горячий источник

И когда часы оказываются перед моим носом, я в ужасе вскакиваю. Как я могла так проспать? Я никогда не сплю так крепко, будто меня убили. Моя дочь? Моя работа?

Пашка смеется:

- Подозреваю, что у тебя была веселая ночка.

Возле входа он прижимает меня, впечатывая в стену.

- Тебе понравилось?

- Было ужасно, если честно! - улыбаюсь, глядя в золотые глаза.

Пашка снова смеется, чмокает меня в открытые губы и пропускает.

- Шутница, сегодня вечером увидимся.

- Паша, у меня ребенок, я не могу постоянно...

- Сегодня вечером увидимся! – повышает он голос, командуя.

Вздыхаю, сбегая вниз, некогда спорить. Невыносимый рыжий болван, все нужно делать, как он решил. Впереди, по дороге к съемному жилью, виден «Зуб Дракона». Величественная и прекрасная гора. Сколько в ней силы и романтики, и много того, что человеку непостижимо. И может действительно, Гора — это чудо природы. А увидеть ее и покорить — то же чудо? Никогда не было желания вскарабкаться на вершину, а сегодня утром этот цветастый пик манит своей красотой. Неземная, почти сказочная природа. Небо вокруг приобретает всё новые и новые оттенки, а между деревьев стелется густой туман, так похожий на настоящее море.

Когда я добираюсь до своего новоиспеченного дома, несмотря ни на что, я прибываю в отличном настроении. Смеюсь, вспоминая морду Мари, что разглядывала меня с нескрываемой ревностью.

А потом, у двери, я почти теряю сознание, понимая, что дверь приоткрыта, а няни нигде нет. Я хватаюсь за стену, трогаю эти жуткие обои в цветочек и не могу даже позвать дочь, потому что голос пропал, он куда-то провалился, застрял внутри глотки.

Пока я развлекалась со спасателем, все мои вещи испарились, а самое главное, исчезла моя дочь. Как мешок картошки я кулем падаю на пол. Я не должна была уходить, я не имела право оставлять ее одну. Проклинаю себя за то, что впервые подумала одним местом, вместо головы.  Он отберет у меня дочь! Оставит меня с голым задом! Как я могла забыть, кто на самом деле мой муж?

Я загадочно улыбаюсь, покачиваясь на стуле. Наверное, со стороны выгляжу идиотом. Это было даже лучше, чем я себе представлял. Вот уж не думал, что она окажется такой распутной в итоге, до сих пор ощущаю, как ловко докторша сжимает меня бедрами, царапая зад. Правду говорят, в тихом омуте черти водятся. И хорошо, что сегодня в КСП тишина, спасать кого-то я не в силах, особенно, со счастливой идиотской улыбкой на лице. Картина того, как докторша самозабвенно скачет на мне, еще не раз украсит мои сны. Откидывая руки за голову, закрываю глаза, блаженно вытягивая ноги. Я как будто наполнился энергией и стал суперчеловеком. Охренеть, как же это было круто. Слышу звонок телефона, но глаз не открываю, не хочу, побуду ещё в своем фантастическом мире, где ее грудь распухла от моих поцелуев, а осипший от криков голос шепчет: «Еще!»

- Мальчик! Сын! У меня сын родился! Пацан, надо же! – вскакивает Глеб Дмитриевич и орет так сильно, что я откатываюсь, падая со стула.

Это так непривычно для спокойного и сдержанного начальника нашего отряда.

- Да ну? – поднимаюсь с пола, открыв рот от удивления.

Босс бежит ко мне и крепко обнимает, ребра трещат. Хлопаю друга по спине.

- Поздравляю! – смеюсь. - Но на УЗИ же сказали, - не могу поверить, -  блин классно, - ржу.

-  Ты же сам говорил, что могут перепутать, - широко улыбается Глеб.

Его глаза блестят, в них крутятся слезы счастья.

- Да я тебя утешал просто, - смеемся одновременно.

Все начинают поздравлять начальника, требуют обмывать, сейчас же, не отходя от кассы, а он крутится по кабинету, запустив руки в волосы, не может найти себе места. Рвется куда-то ехать. Ему вторит Мари, громко гавкая.

- В наш роддом все равно не пускают. Это тебе не буржуйские заведения, где можно с мобильником в женские половые органы заглядывать и вести прямую трансляцию в инстаграм. Вечером пакет отвезёшь всего чего надо, его перетрясут суровые женщины. И останется там одна горстка сухофруктов из кислых зеленых яблок.

Глеб смеется снова и снова. Качает головой, запрокидывая, ставя руки на пояс. Вот он момент истинного счастья, ради такого стоит жить.

- Опять соседка? - поворачивается ко мне.

- А как же? Зинаида Петровна все знает.

Глебушка снова меня обнимает, мы радуемся вместе. Он подставляет кулак, и я по нему бью. Ладно. Что с этого праведника возьмешь? Так уж и быть, прощаю.

- Крестным папой буду я, понятно?

- Не много ли тебе крестников, Павел Юрьевич? В начале Стеша, теперь мой сын, - Глеб снова громко и звонко смеется. - Мой сын, черт, не могу поверить.

- Нормально, меня на всех хватит.

- Кстати, смотри, мне Полинка прислала, - показывает фотографию сморщенного младенца, - как думаешь, на кого похож?

- Не знаю, какой-то он красный, - скалюсь.

- Эх ты, все новорожденные детки такие, - толкает меня Глеб Дмитриевич, - этого тебе твоя Зинаида Петровна не рассказывала?

Когда все отвлекаются, начиная заниматься своими делами, я сажусь у стола начальника, беру карандаш и начинаю рисовать кружочки, желая поделиться.

- Ирка ушла от мужа.

Начальник скрещивает руки на груди, оставляя бланки и таблицы в покое.

- И он просто отпустил ее? – мрачнеет Глеб Дмитриевич.

Вообще-то, сейчас, когда эйфория пошла на спад, я понимаю, что поступил неразумно. Я ничего не видел кроме Ирки. Я помешался на желании сделать нас единым целым. Узрел ответ в ее глазах и повел за собой. А что если ее муж  заживо закапает нас обоих? Все это время, я эгоистично думал лишь о своем удовольствии.

- Не знаю, - пожимаю плечами, притихнув.

Сейчас мой друг не осуждает, он пытается помочь.

- Кстати, - копается в своем рюкзаке Глеб Дмитриевич, - я кое-что нарыл для тебя. За городом, возле того непонятного предприятия по мусорным отходами, я нашел машину, которая, как мне кажется, похожа на ту, что сбила нашу Мари.

Глеб Дмитриевич показывает мне фотографию, а я киваю, узнавая автомобиль, последние цифры номера совпадают. Друг сурово смотрит на меня, радость по поводу рождения сына куда-то исчезает.

- Эта машина оформлена на твою Ирину, я у своего знакомого гибэдэдэшника был, - подымает начальник на меня черные, как ночь глаза, - по документам это тачка твоей докторши.

Не соображу, ума не приложу, как смогла добраться до дома. Бежала, будто в вакууме, сердце билось у самой глотки, ноги вязли в какой-то жиже, а руки цеплялись за воздух. Я потеряла сумку и даже не поняла где. В кармане кофты вибрировал телефон, но я не соображала что нужно поднять трубку и поднести ее к уху.

Вбежала на второй этаж прямо в обуви, пулей пролетев мимо сваленных в кучу на первом вещей. Дверь в кабинет мужа была открыта, первое мгновение, я хотела влететь и устроить истерику, но почувствовала, что сил на это не хватит. Думала, побежать в комнату Женечки и найти свою дочь, обнять, прижать к себе, но потом поняла, что в кабинете мужа речь идет обо мне.

Он называл меня фригидной, толстой бабой, которая не видит дальше своего носа, но мне даже больно не было, я, стоя у косяка двери, с  каким-то кровожадным интересом впитывала другое.

- Сергей Борисович, мне очень жаль! Я до сих пор не могу понять, как так вышло?!

Петр Иванов, его бессменный помощник, его правая рука, оправдывался перед боссом, умоляя простить его.

- Ты понимаешь, – властно, но лениво и надменно выдохнул Сергей, качнувшись в кресле, я слышала скрип. – Что из-за того, что ты сбил эту чертову собаку, ты, по-сути, привел рыжего к ней!

- Случайно! Я торопился на встречу с вами, нужно было срочно привести бумаги и я ...

- Не смотрел на дорогу? - громко зевнул муж.

- Я смотрел. Бл*дь, я в жизни не нарушал правил дорожного движения, она вылетела из ниоткуда.

Сергей рассмеялся:

-  Если бы не ты, они бы никогда не познакомились, купидон ты мой сраный. Кто бы мог подумать, что моя фригидная женушка... П*здец, как он умудрился ее окрутить?

- Сергей Борисович, он легкомысленный мужик, у него куча баб было, не думаю, что это серьезно. Я справки наводил, он наиграется и бросит ее.

Но Сергей вскипел:

- Несерьезно?!Несерьезно, бл*дь! Она уже вещички собрала. Ты мне скажи, почему твой супергениальный план не сработал?

Иванов заскулил:

- Не знаю, мне казалось, что ваша жена пугливая, и если на нее нападут в темноте, то она спрячется. Я хорошо ей вмазал, как вы и просили, но стало только хуже. Он бегает везде, расследует, бл*дь.

- Потому что надо было написать кого конкретно забыть, - смеется Сергей, -  а не разводить какую-то х*ню мистическую, даже я бы не допер о ком речь.

Рукой зажимаю рот, от ужаса и отвращения не могу даже плакать , слезы высохли. Сколько лет я жила рядом с монстром?

- И сегодня она провела ночь у него.

- Да насрать мне с кем она трахается! Смешно прям, крутой же мужик, спасатель,  молодой, сильный, что он нашел в моей клуше? Ее только полудохлые собаки интересуют! Она должна быть при мне! И ты знаешь почему! Если начнётся разборка, мы выйдем сухими из воды, только в том случае, если все будет, как мы оформили и продумали.

Меня трясёт, как во время спинальной анестезии, когда нервная система не справляется, руки начинают дрожать сами по себе, бьются о металлический медицинский стол. Какой же дурой я была? Я больше не слушаю, я бегу в комнату дочери, но Женечки там нет, а сейчас каникулы. Куда он ее засунул?

- Где моя дочь? – захожу в кабинет, хриплю, не узнавая свой голос.