- Она просто ревнует.

- Господина ко мне? Но я думала...

- Что они его не любят? - Расим даже слегка рассмеялся. - Ты даже себе не представляешь, как они его любят. Обе. Каждая по-своему. Но пока ты сама его любишь и хранишь верность, тебе не нужно бояться. Ты под защитой мужа и Бога. И вот тебе еще один мудрый совет: сама не поддавайся ревности. Не позволяй ей отравлять отношения. Господин тебя любит. Очень сильно. Как, наверное, никого еще не любил. Это дорогого стоит.

Глава 29.

Мой возлюбленный супруг приехал ещё в пятницу вечером, и сложно было сказать, кто из нас соскучился сильнее. Я так прилипла к нему, повиснув на мощной шее, что не давала даже сходить умыться с дороги. Целовала и целовала без конца, а у Терджана было такое лицо - мне кажется, что я его даже слегка испугала своим напором. Так и спросила, когда нам всё-таки удалось справиться с душем и одеждой, и торопливо слиться в одно целое в сопровождении нетерпеливых стонов с моей стороны и рычания - с его.

- Прости, я... совсем отвыкла проводить столько времени без тебя, а тут еще эти гормоны... Наверное, наш малыш тоже очень рад тебя слышать...

- За что ты извиняешься, Ева? Я несколько раз в день в молитвах благодарю Господа за то, что он послал мне тебя и что ты смогла полюбить меня и стать моей, несмотря на все преграды, стоявшие между нами. Я никогда не знал такой любви и потому даже не мечтал о ней, но теперь... Ева, я так счастлив... И чем сильнее и настойчивее ты проявляешь свои чувства, тем счастливее я становлюсь...

Он завладел моими губами и долго ласкал их, лицо, шею... буквально сводя меня с ума. Когда мы немного утолили взаимный голод по ласкам и прикосновениям, я сама приказала принести ужин и с невероятной гордостью продемонстрировала мужу свои познания в его родном языке. Он широко улыбался, даже смеялся и хлопал в ладоши, а потом награждал меня поцелуями, в результате чего мы больше целовались, чем ели, но нас это вполне устраивало.

- Пожалуй, я оставлю тебя здесь ещё на недельку, - сказал утром Терджан, удовлетворенно и расслабленно расположившись на постели и подложив сцепленные руки под голову. Он был абсолютно наг, только слегка прикрыт тонкой простыней, а я разнеженно примостила голову на его широкой мускулистой груди. - Похоже, здешний климат действует на тебя очень благотворно и воодушевляюще.

Я мгновенно сбросила приятное оцепенение, нападавшее на меня после близости с мужем, и активно замотала головой:

- Ни в коем случае! Я хочу домой. Хочу встречать тебя с работы. Засыпать и просыпаться вместе. Я уже отдохнула.

Терджан счастливо улыбнулся, сразу сбросив десяток лет, и сказал:

- Знаешь, когда я за тобой ухаживал...

- Преследовал, - поправила я его с хитрой усмешкой.

Он посопел, изображая недовольство, но потом сдался:

- Ладно, пусть так... порой я думал, что это все уже слишком. Что глупо тратить столько времени и сил на женщину, которая категорически не желает быть моей...

- Правда? - встрепенулась я, опять его перебив. - Бывало такое?

- Да.

- И ты хотел все бросить?

- Конечно. Я же не мазохист...

- Но ведь не бросил... - я осторожно провела ногтем по его мускулистой волосатой груди.

- На что ты намекаешь?!

Я захихикала, уткнувшись в мою любимую, пряно пахнущую грудь.

- Ева.

- М?

- Не перебивай меня, пожалуйста.

Я подняла голову и важно кивнула.

- Так вот. Не бросил. Потому что не смог. Очень сильно хотел тебя. Так сильно, что не мог больше ни о чем думать. Но бросить иногда хотелось. Сколько можно класть к твоим ногам весь мир? Очень дорого мне обходились эти ухаж... преследования. Но сейчас я уверен, что ошибался в те минуты. Что твоя любовь бесценна. Что и я и во всю жизнь не смогу за нее расплатиться...

Но я, разумеется, была не согласна:

- А твоя? Разве твоя любовь не бесценна, Терджан? Многие женщины только мечтают о том, чтобы их так любили, как ты любишь меня...

Он улыбнулся. Тепло, благодарно, ласково. Прижал меня к себе и поцеловал в макушку.

Пробыв всю субботу и половину воскресенья в приятной неге нашего личного с Терджаном курорта, мы отправились домой, где нас ждали приятные и неожиданные новости. Мой господин отключил свой телефон на все выходные, поэтому только дома узнал, что его сестра Амра, у которой месяц назад родился малыш, приглашает всю нашу семью в гости на праздник, посвященный младенцу.

- Твоей сестре должно быть около сорока, - заметила я осторожно, боясь задеть очередную запретную тему.

- Да, так и есть, - невозмутимо откликнулся мой любимый муж.

- А какой это по счету у неё ребенок?

- Шестой.

Я предусмотрительно сдержала изумленное восклицание, но Терджан все равно почувствовал мое замешательство:

- Это удивляет тебя? Белые женщины утратили свои традиции и считают материнство... обузой. У нас всё по-другому.

- Я понимаю, но всё-таки беременность - это большой стресс для организма, в таком количестве и в таком возрасте он может пошатнуть здоровье...

Муж пожал плечами:

- Может быть, наши женщины более крепки здоровьем, чем ваши...

Я задумчиво разгладила складки на халате своего господина. Он заглянул мне в лицо:

- Ева, никто не собирается заставлять тебя рожать бесконечное количество детей. Их будет столько, сколько ты захочешь.

- Даже один?

- Даже один. Ему, правда, будет скучновато...

- У него ведь есть девять братьев и сестер...

- Разница в возрасте большая. Несомненно, они будут с ним нянчиться, но вот дружить...

- Понятно... - я улыбнулась, залезла к мужу на колени и обвила руками его шею. - Ты очень хитрый, мой господин.

Горячие руки, которые уже успели обвить мою талию, ещё чуть сильнее прижали меня к твердому мускулистому телу.

- Ты никогда не называла меня так!

- Только вслух. Про себя - тысячу раз.

- Очень жаль. То есть, я рад, что ты начала. Это безумно возбуждает...

Всю неделю я старательно сохраняла нейтралитет по отношению к старым женам (такое название стало компромиссом между правдой, моей совестью и гордостью), и они не обращали на меня никакого внимания. Я совсем перестала ловить на себе полные ненависти и презрения взгляды и чувствовала себя почти прекрасно. Много ела (старалась отдавать предпочтение овощам и фруктам), учила язык (нашла в интернете курсы для англоговорящих), читала книги о беременности и родах, общалась по телефону с родителями и друзьями (в том числе, кстати, с Расимом). А ещё меня регулярно осматривала женщина-доктор и каждый день приходила массажист.

Я спросила у Расима, что можно подарить Амаль в знак признательности за ее доброе отношение в прошлом, и мой бывший начальник подал несколько прекрасных идей: платок, украшения, шкатулку... Правда, когда я всё-таки выбралась в магазин - с разрешения мужа и в сопровождении охранника - то мне там понравилась картина. Красивые белые цветы с листьями крупным планом. Почему-то я решила, что Амаль они понравятся. А еще выбрала для неё маленькую медную шкатулку для колец и расшитые бисером мягкие домашние тапочки, которые, как заверила меня продавщица, подойдут на любую женскую ногу.

Амаль встретила меня ласковой улыбкой и молчанием. Я поздоровалась с ней на её языке и добавила, сгорая от неловкости:

- Хочу сказать спасибо.

Протянула картину, завернутую в крафтовую бумагу, и пакет с остальными подарками. Амаль приняла это все, но удивлённо вскинула брови.

- Вы меня не помнить? - спросила я.

- Помню, - кивнула она. - Конечно, помню. Грустная служанка.

Я улыбнулась, испытывая теплое чувство к доброй женщине. Вот как она меня запомнила: не плохая, криворукая, злонамеренная, а грустная.

- Спасибо за доброту, - сказала я, прижав правую ладонь к груди.

Амаль улыбнулась мне в ответ, поставила подарки на пол и погладила меня по плечу. А я не выдержала - обняла ее. Не так много у меня здесь друзей...

В этот момент дверь кабинета распахнулась, и на пороге возникла Зойра. Похоже, ей докладывают о каждом моем шаге...

- Что она делает? - уже сама поняла я недовольное кудахтанье первой жены.

Амаль принялась объяснять, что мы с ней давно знакомы (тут уж мне помогло приложение-переводчик), и я принесла ей подарки в знак хорошего отношения.

- Как давно вы знакомы? - удивилась Зойра.

- Ева жила в доме больше года назад, - кратко, без подробностей о моем тогдашнем положении ответила Амаль, сделав вид, что не знает, в качестве кого я была здесь тогда.

Зойра смерила меня прищуренным взглядом и поджала губы. Обернулась к двери, тихо и неразборчиво отдала ждавшей там служанке какой-то приказ и вдруг потащила меня за локоть прочь.

Вы не боитесь оскверниться, прикасаясь ко мне? - хотелось мне спросить ее, но на такой скорости перемещения пользоваться переводчиком было невозможно.

Мы очень скоро прибыли в малую гостиную, где Зойра наконец отпустила мой измученный локоть, а буквально через минуту туда же вошёл Дальхот. Я сразу узнала его. Этот ледяной демонический взгляд трудно забыть. Молодой человек нисколько не изменился: лицо его было всё таким же каменным и равнодушным ко всему на свете. Еще только переступив порог гостиной, я разблокировала смартфон и приготовила переводчик к работе, так как думала, что Зойра станет допрашивать меня, но теперь все стало ещё серьезнее.

- Дальхот! - обратилась к слуге самая старая жена. - Ты узнаешь эту девушку?

Зойра бесцеремонно указала на меня пальцем, и молодой человек медленно перевёл свой демонический взгляд с её лица на моё. Задержал его на пару секунд, за которые у меня половина внутренних органов, кажется, замерзла и скрутилась в комок, а потом еле заметно качнул головой: