Это, конечно же, тайные встречи с Дьяволом. В клубе инкогнито.

Я решила отказаться. Решила разорвать контракт.

Надеюсь, Лера поймёт. Мы же с ней подруги.

Хватит уже. Нет сил больше терпеть эту мучительную боль!

Не хочу больше прикасаться к нему, не хочу больше стонать в его рот, таять в его ласках, дрожать в жарких судорогах!

Мне плохо. Мне больно.

Я не вещь, я живой человек.

А денег заработаю другим способом. Подработку найду. В ночное время. По переводам.

Обдумав всё более тщательно, всё же пришла к выводу, что если Лерка позвонит, то моментально получит отказ. Думаю, она поймёт. Пойдёт на встречу. Не чужие ведь. Всю школу вместе прошли. Как женщина, она должна меня понять.

Нет ничего катастрофического в моём решении.

Как только я собралась ужинать, мою трапезу тотчас же прервал звонкий рингтон входящего вызова.

* * *

– Малышка Хабиби, приветик! Ну как ты? Как настроение? – весёлый смешок в трубку, – Наш Дьяволенок требует тебя завтра. Немедленно! Ты просто реально заводная взрывчатка! Никто ещё и никогда за всю пятилетнюю историю существования клуба не демонстрировал такой спрос. Алмазный магнат готов выложить абсолютно любую “копеечку” за твой заводной задок. А ещё… он предлагал целое состояние, чтобы мы позволили нарушить контракт и, соответственно, раскрыть твою личность.

Ох!

В ответ на шокирующее признание я поперхнулась чаем с лимоном и закашлялась.

– А вы что??

– Нууу, конечно же отказали, пригрозив судом. Мажорчик конкретно на тебе помешался. Будем тянуть цену ещё выше.

Ах вот оно что!

Теперь становится ясна их хитрая схема!

– Послушай, Лер. Я как раз хотела с тобой поговорить кое о чём…

– Да, детка, я внимательно слушаю. – Голос по-прежнему бодрый и веселый.

– Я больше не приду.

Пауза. Шипение в трубке.

– Что, что? Какие-то помехи, не расслышала. – Шорох на линии, такой, словно она постучала кулаком по телефону.

– Я говорю, всё. Больше к вам не приду. Считай, что увольняюсь по собственному желанию.

Гробовое молчание.

И вдруг… такой резкий, холодный ответ:

– Ты спятила?? Да ты за ночь зарабатываешь больше, чем за год, впахивая хуже раба на плантациях!!! В чём дело??

– Дело не в деньгах. – Вздыхаю. Руки трясутся, а язык немеет, заплетается.

– Не могу больше с НИМ находиться рядом. Ты не поймёшь наверно. Это личное.

– Ааа, втюрилась значит.

Киваю, ощущая, как по щеке скользит предательская слеза.

– Прости. Я ведь не нарушила договор о «найме»? Мы ведь подписывали каждый раз разовые доки, на месте?

– Нууу, нет. – Шипит и стучит зубами.

Былая радость мгновенно испарилась.

– Хорошо. Тогда прощай. – Сглатываю острый комок в горле, но не получается. Очень сильно нервничаю, цунами из слез на подходе. – И да, спасибо, что выручила. Благодаря тебе, я практически рассчиталась с долгами.

– Эй, эй, Марина! Погоди! Не бросай трубку! Давай поговорим!

Поздно.

Я уже всё решила.

Думаю, так будет лучше для нас двоих.

Для меня.

И для НЕГО.

Для меня, в первую очередь.

Руки дрожали настолько сильно, что я совершенно случайно выронила телефон на пол. И прежде, чем успела нажать на «сброс» вызова услышала вдруг от Лерки прощальное, грубое слово:

– Сука!

Быстро бросила телефон на тумбочку, упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Да уж, наверно просто послышалось.

Спустя какое-то время, опустошив остатки запасов мороженого, я крепко уснула.

На душе немного полегчало.

Как будто, с момента начала работы в клубе, на меня сверху свалился кусок скалы. Долго я лежала, под острым прессом, даже выдохнуть полной грудью не могла. Но сейчас… эта давка исчезла.

Всё-таки, хорошо жить без лжи.

Я счастлива, что отказалась от вранья.

Я поступила правильно.

Как бы сильно не любила, как бы сильно не хотела Амира, потом приходит горькое осознание того, что я делаю себе только хуже. Очередная встреча всё больше и больше привязывает меня к Дьяволу невидимыми цепями. С каждой встречей я начинаю ещё больше сходить по нему с ума, не зная всей правды.

А именно то, что я, на самом деле, не ровня ему.

Замухрышка и обманщица.

А он меня Биби называет. И откровенничает, не зная даже, что я его совершенно понимаю.

Не нужна я ему, как Фэр, я реальная, настоящая… и это удручает, и травит, травит, травит!!!! До невозможности, до изнеможения, до горьких, обжигающих веки слёз!

Ему лишь бы играться. Да трахаться. Но я не такая. Не хочу быть игрушкой.

Или хуже – подстилкой без права голоса.

Первое время будет тяжело. Но потом, станет легче.

Зачем страдать по тому, с кем ты никогда не будешь?

Зачем навлекать на себя муки?

Нужно просто взять себя в руки.

Отпустить. И забыть.

* * *

Ночь выдалась какой-то неспокойной, чрезвычайно тревожной. Мне снились кошмары.

Что я тону. В той злосчастной реке! А Амир… он смотрит на меня и хохочет.

С удовольствием наблюдая за тем, как меня швыряет от одного камня к другому, как моё тело превращается в сплошной синяк, а вода становится кроваво-алой.

Резко подскочила на кровати, схватившись за сердце.

Часто-часто дышу, убеждая себя, что это… всего лишь дурацкий, гадкий сон!

Как вдруг, начинаю боятся ещё больше, когда, со стороны прихожей, слышу какие-то шаркающие, пугающие звуки. Как будто кто-то крадётся.

Едва уловимый топот. Скрип половиц. До этого, мне показалось, словно там, снаружи квартиры, некий зверь шкрябал своими острыми, как лезвие кинжала, металлическими когтями по поверхности входной двери.

Наверно, я просто ещё не проснулась. Не отошла от ночного кошмара.

Горло драло от жажды. Волосы мокрые, одежда тоже. Пальцы покалывают и дрожат.

Выдохнув, осторожно сползаю на пол с кровати, чтобы направиться на кухню, утолив жажду прохладной водичкой из холодильника.

Как-то не спокойно на душе.

Внутренний голос отчаянно шепчет: «Не ходи туда, Марина! Не ходи!»

Отгоняя фобии прочь, в абсолютной темноте я направляюсь в сторону кухни.

Как вдруг…

Гигантская чёрная фигура выскакивает прямо на меня из-за угла, валит на пол, зажимая рот не менее гигантской ладонью, облачённой в чёрную кожаную перчатку.

– Нет! – кричу, брыкаюсь, но ни черта не получается.

Беспомощная, мелкая мошка.

Только и вижу в полутьме, как злобно сверкают чёрные глаза нападающего ублюдка.

Становится трудно дышать. Он меня душит! Давит на меня своим стокилограммовым весом, лишая кислорода!

Кто это?

Мамочки!

Маньяк? Убийца? Грабитель?

Боже! Скажи, что я сплю!

Пожалуйста.

Пожалуйста!

Пожалуйста!!!

– Заткнись! Не ори! Иначе шею сверну! – Хрипит. Лицо скрыто под широким капюшоном. От него пахнет табаком и смертью. Душа падает в пятки. – Кивни, если поняла.

Киваю.

По вискам катятся слёзы.

Это не сон. Всё настолько реальное, что я даже отчетливо ощущаю боль и раздражающие ноздри запахи.

Огромный, как взбесившийся буйвол, он вздёрнул меня за шкирку с пола, ловко выкрутил руку за спину, грубо впечатав лицом в стену. А сам, следом навалился, заставляя тихонько завизжать от ужаса, закусив собственную щеку. Чтоб сдержать крики! Чтобы не провоцировать урода, не нервировать!

– Лерка тебе приветик передавала, – и с силой ударил кулаком в живот.

Боже!

Согнулась пополам, а потом и вовсе упала на четвереньки, закашлялась, как будто ублюдок не просто ударил, а сделал в моем животе сквозную дыру.

– Знаешь такую?

Закивала, продолжая хватать ртом воздух, да всё никак не получалось разогнуться и вдохнуть полной грудью.

– Так вот, милочка. – Присел на корточки. Усмехнулся, резко схватив за волосы. В лапах недоноска угрожающе блеснуло лезвие ножа. – Много капать на мозги не стану, предупреждаю лишь один раз. Завтра ты берёшь свою выё*бистую попку и тащишь в клуб, как договаривались с Валерией вчера по телефону, – натянул волосы с такой силой, что корни затрещали, вынуждая руками схватиться за голову и взвизгнуть, ещё и нож к горлу приставил.

Больно!

Очень больно!!!

– Не н-надо… Прошу. Мне с-страшно. – Попыталась молить о пощаде.

– Сделаешь так, как сказал? А??

– Д-да.

– Громче! – Холодная, острая сталь устрашающе коснулась кожи.

– Сделаю! – закричала с надрывом.

В этот адский миг я согласна была на всё угодно.

Лишь бы ублюдок перестал делать мне больно. Лишь бы не орал, не тыкал своим обрубком в мою трахею и волосы оставил в покое.

– То-то же. – Хмыкнул. Довольный, горд, вероятно за себя, что девушку посмел запугать до белого каления.

Хватка в области головы ослабла.

– И не смей шестерить мусорам. Там свои люди имеются, прикормленные. Мать родную продадут за пачку зелени. Усекла?

Кивнула, прикусив губы до лёгкого жжения, дабы так сильно не дрожали.

– Вот ещё что. У тебя, кажись, папочка есть? Так он теперь у нас под прицелом, крошка. Если не явишься завтра – обнаружишь его голову на коврике у своей двери в подъезде.

– Нет, не надо, пожалуйста! – испугалась. За отца! Даже больше, чем за себя.

Это уже перебор, Лера. Посмеялись и хватит!

– Окей. Делай так, как велено, и никто не пострадает.

Сунул мне в лицо телефон, на котором воспроизвёл видео с папой, где мой отец весь такой замученный и несчастный рано утром выходит из подъезда, двигаясь в сторону остановки.

– Это для мотивации, так сказать. – Заржал.

Ублюдок, мерзавец, тварь конченная!

– А это, напоследок, для ещё большей мотивации.

За грудь с силой схватил и сосок выкрутил.

– Хорошенькая, сочная краля. Я б таких драл днём и ночью. – Противно облизал шею в районе сонной артерии и в шорты руку засунул, ущипнув за промежность.