— Тот противный хромой старик где-то во дворе, — будто читая мои мысли о Руффусе, отвечает Вероника. — Он часто где-то ходит, когда типа охраняет меня, но, — она замолкает и тяжело вздыхает. — Даже если мне удастся его перехитрить и сбежать, куда я пойду? Меня здесь прирежут за первым углом. Или еще хуже, изнасилуют.

Я слушаю ее тираду и смотрю в пустые, полные горечи глаза.

— Чем ты занимаешься? — делая глоток воды, задаю вопрос. По телеку идет тупое шоу с разгадыванием слов. В такое время на кабельном совершенно нечего смотреть.

Она поворачивает голову в мою сторону.

— Училась, работала в кинотеатре. Словно это было в другой жизни.

— Ты увидела жизнь своего брата.

— Зачем ты мне ее показал? — ее голос становится жестким. Что удивительно, учитывая ее бесконечные всхлипывания.

— А тебе нравилось жить во лжи? Откуда, по-твоему, у него деньги на твое обучение и красивую жизнь на Венис Бич?

— Да какое тебе дело? — взрывается Вероника. Ее хорошенькое личико искажается от злости. Это хорошо, пусть злится.

— Никакого, — спокойно отвечаю я. — Возможно, на его бы месте, я сделал то же самое будь у меня сестра. Но война есть война.

Вероника морщится и смотрит на меня с осуждением.

— Война? Вы называете это «войной»?

Я встаю во весь рост и возвышаюсь над ее хрупким телом. Вызов быстро потухает в ее глазах, и возвращается страх.

— Да. Ты ничего не знаешь, просто молчи и будь благодарна тому хромому старику, который, кстати, ни за что не упустит тебя из виду, уж поверь. Если бы не он, я бы убил тебя.

Она прикрывает рот рукой.

— Просто смирись, жизнь - дерьмо. — Я крепко сжимаю бутылку в руке и прохожу мимо нее.

Вероника поворачивает голову, следя за моими движениями. Я останавливаюсь, чтобы добавить:

— Гетто – это не то, что ты видела по телевизору, Вероника. Здесь ценят жизнь. А убивать, грабить и насиловать могут в любом месте. Не вешай ярлыки.

***

На следующий день я спускаюсь вниз и чувствую запах домашней еды. На кухне за небольшим столом сидят Брайс и Сэм и уплетают что-то из тарелок. Такого здесь давненько не бывало. Обычно Ниэйша привозит нам поесть или мы готовим что-нибудь во дворе на гриле.

Вероника стоит у плиты все в той же майке и джинсах Камиллы. Она смотрится немного нелепо на нашей обшарпанной, с давно облупившимися шкафчиками, кухне.

— Эй, чувак, — видя меня, машет мне рукой Сэм. — Налетай на блинчики.

Я бросаю взгляд на Веронику и вижу, что она растирает плечи руками. Неужели ей холодно? Но я подозреваю, что ей просто хочется скрыть как можно больше кожи от наших глаз.

— В гостиной моя толстовка, — говорю я, присаживаясь рядом с парнями. — Надень, она чистая.

— Спасибо, — бормочет Вероника и выходит из кухни.

Сэм пристально смотрит на меня, не переставая набивать рот. Я тоже хватаю вилку и засовываю блинчик в рот.

— Она вроде бы успокоилась, — говорит Брайс. Его бесконечные браслеты звенят, когда он то и дело работает рукой с вилкой.

— Старик промыл ей мозги, наверное, — подает голос Сэм.

Какое-то время мы обсуждаем дела, пока из гостиной не доносится крик. И я сразу узнаю его.

— Почему Камилла орет, чувак? — лениво интересуется Сэм.

Я пожимаю плечами и иду на источник шума. Там на диване снова испуганно таращится вокруг Вероника, а над ней возвышается Камилла, стоя на высоченных шпильках и в суперузеньких джинсах.

Про себя я даже усмехаюсь. Давно ли Молли вот так же травила Камиллу, пробравшись в дом. Вот только Молли в отличие от Камиллы никогда не повышает планку. Она всегда такая, какая есть.

— Что здесь происходит? — резко спрашиваю я, привлекая внимания обеих.

Камилла смотрит на меня.

— Почему она в твоей толстовке?

Я развожу руки.

— У нее нет одежды, это очевидно.

— Я могу ей дать свою.

— Так дай, — бросаю я. Меня это раздражает. Какого хрена я должен разбираться с этим? — В чем проблема?

Камилла подходит ко мне и пытается прильнуть, но я отстраняюсь от нее. Она резко дергает головой.

— Так вот твой план? Затащить сестру Кэпа в свою постель? Вот твоя кровавая месть, да?

Это уже выходит за рамки. Вижу, как Вероника таращится на нас с привычным страхом в глазах. Я хватаю за руку Камиллу и с силой выталкиваю за дверь.

— Что ты… мне больно! — пищит она.

Мы выходим на крыльцо, и я позволяю своему гневу вырваться наружу.

— Что ты себе позволяешь? — Снова хватаю Камиллу за запястье. — Я не потерплю истерик в своем доме.

— Но, Алрой…

— Ты не Молли! — вырывается у меня. Я даже сам вздрагиваю от своих слов.

Молли безумная, и все ее выходки я терпел, зная ее с детства. Но никто из этих девок не имеет права мне указывать, что делать.

Густо накрашенные глаза Камиллы моментально наполняются слезами, и она закрывает лицо руками. Но мне совершенно плевать на ее слезы. Я не собираюсь тратить время и нервы на эту бесполезную хрень. И где-то внутри со скоростью кометы снова проносится мысль о том, как легко нам было с Молли. Я не привык к сценам этой ревности. К тому же… кто мне Камилла? Моя девушка? Да пристрелите меня.

— Ты… — она всхлипывает.

Я беру ее за плечи на этот раз не так грубо и слегка встряхиваю.

— Не придумывай себе ничего, Камилла. Просто иди домой.

— Что? — Она поднимает глаза.

— Уходи, мне не до этого.

Я не жду, когда она уйдет, но точно уверен, что не побежит за мной. В ее глазах был страх. Думаю, и она понимает, что не стоит испытывать мое терпение.

ГЛАВА 12

МОЛЛИ

Удар мяча об землю, затем он оказывается в моих руках. Два широких шага, прыжок — и мяч попадает в кольцо.

Я поднимаю вверх руки и снова ловлю мяч. Все дружно свистят, а кто-то стоит, раскрыв рты. Я усмехаюсь. Тинэйджеры.

— Молли, детка, ты бесподобна. — Зак проносится мимо меня, посылая воздушный поцелуй. Я хватаю его за длинную футболку сзади.

— Еще раз назовешь меня «деткой», мелкий засранец, будешь вытаскивать костыль того парня из собственной задницы. — Пальцем я указываю на парня, который сидит со сломанной ногой и костылем на лавке.

Зак запрокидывает голову и ржет во все горло.

— Ладно, малышка.

Я не успеваю поддать ему пинка, потому что парень быстро убегает в толпу остальных.

Проходя мимо поля за огороженной сеткой, я не смогла пройти мимо, заметив, как парни играют в баскетбол и веселятся. Площадка находится недалеко от временного приюта, в котором я встретила Алроя. Я смотрела на его белые стены и решетчатые окна и сходила с ума от отчаяния, которое тихо-тихо расходилось волной внутри меня. Приют похож на тюрьму, но это не важно. Это лишь фасад, картинка. Важно то, что там я не страдала, не смотря на ту жизнь, которой живут такие дети, как мы. Мы можем быть счастливыми детьми, мы могли ими стать и мы были ими.

Один из парней заметил меня и в своей семнадцатилетней подростковой манере бросил вызов. Они не ожидали, что я надеру им их тощие задницы. В школе я всегда была ближе к парням и играла с ними, не только из-за Алроя. Девчонки мне казались глупыми. Хотя и до сих пор я придерживаюсь этого мнения.

Отойдя от «корта» я убираю волосы и вытираю грязные руки об джинсовые шорты. Зак подбегает ко мне, сверкая белоснежными зубами на темном лице. Он вытирает банданой свои косички на голове и снова напяливает ее на голову.

— Отлично сыграно, дет…

Я скалю зубы, и он умолкает, все так же улыбаясь. Зак подает мне воду и смотрит по сторонам.

— Что ты здесь делаешь, Молли?

Мне не остается ничего, как пожать плечами. Мой уход из банды остался без последствий. К тому же я просто девушка. Кому какое дело.

— Да ничего, — отмахиваюсь я. — Эй, ты ведь знаешь Лекса Страйтера и Джекса Хемича?

Зак вытирает футболкой потное лицо и щурится от солнца.

— Да, парни живут с тобой под одной крышей. Лекс трещит об этом постоянно.

Я качаю головой. Чему тут удивляться.

— Я ведь могу тебя попросить приглядеть за ними? — Сама не знаю почему, но парни мне стали небезразличны.

Зак уже состоит в банде «К», которые присматривают за школой. Это как юниорская лига, они не участвуют в крупных делах до восемнадцати лет. Так что я могу рассчитывать на их поддержку.

— Без проблем, — отвечает парень. — Все что угодно для тебя.

Я треплю его по голове и улыбаюсь.

— Круто.

Мы медленно идем вдоль забора, наблюдая за следующей игрой школьников.

— Уже в курсе о стычке «К» с «Мятежниками» в баре у Стэна?

Я останавливаюсь, как вкопанная.

— Расскажи мне.

Зак быстро докладывает все, что знает. Я прощаюсь с ним и медленно иду по тротуару, направляясь к дому. Мне нужно подумать.

Когда я прохожу мимо лавочки с различными шмотками на углу, меня кто-то окликает.

— Молли, привет.

Я оборачиваюсь и вижу улыбающееся лицо Тайры.

— Тайра. — Я попадаю в ее сильные объятия. — Как ты?

Она смотрит на мои грязные шорты и нечесаные волосы.

— Как всегда, скупаю – продаю. Ну а ты?

Я отмахиваюсь.

— Ничего не изменилось.

Это такая ложь, от которой даже тошнит. Все знают, но никто ничего не говорит.

— Идем. — Тайра тянет меня под брезент своей лавчонки. — Покурим и просто потреплем языками. — Лысый, ты, присмотри за товаром.

Бритоголовый парень с тоненькими ручками закатывает глаза, поднимается со своей лежанки в углу лавки и плетется к кассе.

Чем больше я прохаживаюсь по родному району, тем больше понимаю, что мой уход из «К» ровным счетом никак не сказался на моей репутации. Я до сих пор могу припугнуть, могу вставить слово, никто не затыкает меня. Огромная дыра образовалась не между мной и людьми, которых я знаю с детства. Она образовалась внутри меня самой. И я уже не знаю, чем ее заткнуть или залатать, чтобы она перестала так дико ныть.