Стоило мне распластать простынь над неподвижным телом Германа, как тут же моя рука попала в железный захват. Реакция мужчины поражала своей быстротой. От неожиданности я вскрикнула.

— Я хотела только лишь прикрыть, — немного шальной взгляд Макарова говорил о том, что мужчина полностью дезориентирован и не понимает что происходит. — Ты голый. Под простынкой не будет жарко, но и не замерзнешь, — продолжала пояснять.

Макаров несколько раз моргнул, а после чего отпустил мою руку, успокоившись, но так ничего и не сказав. Я потерла предплечье, на нем остались красные следы в том месте, где меня касалась рука мужчины.

— Вот и проявляй заботу, так недолго и без руки остаться, — пробормотала, прежде чем выйти из комнаты.

Я прилегла спать на минутку, а оказалось, что продрыхла до самого утра. Меня разбудил аромат свежего кофе, что нежно дергал меня за ноздри, словно за усы молодого кота.

— Тебе надо куда-нибудь рано утром? — Герман, стоящий передо мною в домашних брюках и чуть помятой майке, держащий чашку с ароматным напитком, вопрошал с легкой хрипотцой в голосе.

— Ага. Надо. На работу, — произнесла раздельно, не до конца ориентируясь в ситуации.

— Тогда вставай. Доброе утро.

— Вообще-то я за тобой должна ухаживать, — недовольно произнесла в ответ.

— Власть переменилась, — ухмыльнулся мужчина, ставя чашку с кофе на тумбочку. — Омлет ждет тебя на кухне.

Когда Макаров вышел из комнаты, оставив меня в легком недоумении, я задалась вопросом, а сколько раз мне приносили кофе в постель? И тут же ответила сама себе. Ни одного раза. Это было смешно, если бы не было так грустно.

Я поднялась с кровати и с величайшей осторожностью взяла в руки чашку с ароматным напитком, подержала в руках, прежде чем сделать первый глоток. Интересно, а какой он будет? Запомню ли я его на всю оставшуюся жизнь? Похоже на то. Потому как кофе не только был первый, но еще и вкусный, в меру горячий, крепкий и сладкий. Все как я люблю. Ощущение благородного напитка на языке, позволило испытать чувство чем-то схожее с оргазмом. Такое же полное и насыщенное.

— Я должна посмотреть, что с твоей раной, — произнесла, появившись на кухне, где Макаров что-то растирал в ступке.

— Хорошо. Сейчас закончу, — отставил в сторону тяжелую посудину.

— А что там у тебя? — поинтересовалась. Любопытство взяло верх.

— Орехи, — небрежно пояснил мужчина.

— А зачем?

— Печенье буду печь, — не будь у меня за спиной стена, то я бы обязательно упала от удивления. — Ты любишь печенье? С миндалем?

— Л-люблю, — еле смогла выговорить. Ничего подобного я не ожидала.

— Значит, когда придешь после работы меня проведать, то я угощу тебя печеньем, — буднично, словно мы разговаривали об этом каждый день, произнес мужчина. А еще он словно не сомневался в том, что я вновь появлюсь.

У меня на языке крутился вопрос, а что еще может делать Макаров, но я благоразумно решила смолчать.

— Я могу попросить тебя об одолжении?

— Да, — произнесла уверенно.

— Забери мою машину от клуба, мне сегодня выходить не хочется.

— Хорошо.

— Ключи я положил при входе.

Чуть позже я убедилась в чистоте раны под повязкой. Герман вел себя как образцовый пациент, не протестовал, не возмущался, а следовал всем моим указаниям.

Я не могла понять, какая мысль гложет меня все утро, пока находилась в доме у Макарова. И лишь сидя в такси поняла. Мы разговаривали и вели себя так, как будто знали друг друга не один год, знали привычки, предпочтения и даже желания. Уже уходя, я все же забыла про ключи от машины, сильно разнервничалась, а Герман как будто ни в чем не бывало подал мне связку и даже не упрекнул в забывчивости. А на прощание поцеловал, да так, что у меня ноги подкосились, а в животе запорхали бабочки, и если бы он вдруг попросил меня остаться, то я бы осталась не раздумывая. Но он не попросил, лишь провел напоследок большим пальцем по губам, стирая размазанную помаду.

— Ты мне больше нравишься без нее, — коротко пояснил свои действия мужчина. И я дала себе обещание, что обязательно запомню пожелание.

После работы я на крыльях летела к себе домой, чтобы по-быстрому принять душ, переодеться и поехать за машиной Макарова. Осознание того, что у меня имеется повод вновь встретиться с мужчиной, окрыляло и делало мир ярче. Хотелось улыбаться всем и каждому, а еще делать безумные вещи. Например, по пути забежать в кондитерскую и купить небольшой, но очень вкусный тортик, состоящий из нескольких слоев шоколадного бисквита, перемазанного кремом со взбитыми сливками и пропитанного ликером. Я не знала, любит ли Макаров сладкое и примет ли мой презент. Успокаивала только лишь одним, что всегда могу сказать, будто купила вкусняшку для себя и ради себя.

Забрать машину Макарова не составило особого труда. Дорогой автомобиль приветливо засигналил фарами, стоило мне до него коснуться. Поблизости с машиной никого постороннего, кто мог бы мне помешать уехать, не оказалось. Я с неким пиететом забралась в салон машины, но не потому, что не видела ничего подобного, а так как почувствовала себя на долю секунды хозяйкой этого четырехколесного монстра. Видели бы меня мои товарки по ресторану, обзавидовались бы.

— Кого я вижу? — я не успела тронуться с места, как была захвачена врасплох. От неожиданности случайной встречи вздрогнула.

Елена, моя знакомая из ресторана, стояла рядом с автомобилем и в наглую на меня пялилась.

— Привет, — не нашла ничего более подходящего положению.

— Я вижу ты забогатела, на крутой тачке стала ездить, — взгляд Елены сально заблестел. — Неужели подцепила богатенького папика? Или сама заработала? — она покачала головой. — Да нет. Не может быть. Сто процентов под кого-то легла.

Я была не рада, что принялась мечтать с открытым окном. Теперь надо было как-то выкручиваться из положения. Не могла же я просто так уехать? Или могла?

— Как у тебя дела? Ты все там же? — вспомнила последнее место, где я работала.

— Послала я ее куда подальше, этот козел Ашот стал мне претензии предъявлять. Мудак редкостный.

С последним изречением я была согласна более чем.

— Ты извини, но мне пора ехать, — постаралась распрощаться с Еленой, пока не стало слишком поздно.

— Стой, а я знаю, чья это машина, — заявила молодая женщина.

— Пока — пока, — тронула автомобиль с места, коря себя, зачем вообще завела разговор. Надо было сразу распрощаться с Еленой. Кроме того, не отпускало подозрение, что это именно она помогла Игорьку обвинить меня в краже.

После встречи настроение чуть испортилось, но когда я подъезжала к дому Германа вновь наладилось. Мне безумно хотелось его видеть. И я знала, что наша встреча состоится, от этого внизу живота что-то сладко замирало от предвкушения чего-то необычного. Мне так хотелось в это верить.

И я не ошиблась.

Стоило мне только позвонить в квартиру к мужчине, чтобы сообщить, что его драгоценный автомобиль доставлен по назначению, как дверь тут же открылась.

На пороге квартиры стоял Герман собственной персоной, одетый в одни лишь домашние брюки. На боку белела повязка, которую я с утра наложила мужчине.

— Ты опоздала, — заявил Макаров.

Я так и замерла, не зная, что делать. Ничего подобного я не ожидала.

— Ну что стоишь? Заходи. Я тебя уже заждался.

Передо мной была распахнута дверь. Я же опасливо ступила в прихожую квартиры, чтобы в следующую секунду быть притиснутой к створке дверцы мощным телом мужчины.

— Что ты делаешь? — вскрикнула, не сводя глаз с хозяина жилища. Он же в свою очередь разглядывал меня.

— Хочу с тобой поздороваться, — прохрипел Герман, не переставая вдавливать свое тело в мое.

— Добрый вечер. Я машину пригнала, — постаралась, чтобы голос не дрожал.

— К черту машину, к черту все. Я соскучился, — алчно горящие серые глаза сверкнули за мгновение до того, как пылающие губы мужчины завладели моим ртом.

Напор бы настолько неистовым и внезапным, что я растерялась и даже приоткрыла рот от удивления, чем в тот же миг воспользовался Макаров, просунув язык меж моих зубов.

Я протяжно застонала, чего никак не могла ожидать от самой себя. Взметнувшаяся, как пламя в костре, страсть ударила в голову и растеклась беснующейся волной по всему телу. Внезапное желание налило тяжестью низ живота, в который недвусмысленно упиралась возбужденная мужская плоть. Даже сквозь несколько слоев ткани ощущалось возбуждение мужчины.

Руки Германа принялись блуждать по моему телу, поглаживая, прижимая, стискивая. Я попыталась было ответить и обнять мужчину, однако мои руки были схвачены и притиснуты к двери. Без слов был выказан протест излишней самодеятельности.

Лишь когда я во второй раз попытала счастье дотронуться до мужчины, ощутила под рукой повязку.

— Ты ранен, будет кровотечение, — хрипло прошептала между поцелуями.

— Закрой рот, будь добра, — прорычал Герман, стаскивая с меня кофточку, чтобы добраться до обнаженной груди. Бюстгальтер он просто стянул вниз, облегчая себе доступ к телу.

Горячий рот накрыл вершину призывно торчащего соска. От остроты ощущения, пронзившего тело, протяжно застонала, понимая, что готова стоять вечно и ощущать на себе губы мужчины, изучающие мою плоть. Внезапно Герман чуть прикусил сосок, который еще секунду назад ласкал языком, играя. Волна страсти пронеслась по всем нервным окончаниям, вызывая дрожь предвкушения. Если такое со мною творится, когда мужчина практически не прикасался ко мне, то, что же будет, начни он меня атаковать во всю.