— Не забывайте, Лей Левин начала работать с двенадцати лет, — подхватила Фрида.

При упоминании о бабушке Сьюзен помрачнела. Бабушка… Бабуля… Родители решили, что ей не стоит рассказывать о состоянии ее горячо любимой внучки. Сьюзен это казалось несправедливым. Бабуля была единственной в их семье, которая ее понимала. Она никогда не осуждала Сьюзен, никогда не ждала, что та станет копией своих родителей. Однако Сьюзен знала, что бабуля воспитана в традициях старого поколения, и внебрачная беременность внучки ее непременно расстроит. Поэтому она неохотно согласилась с родителями, по крайней мере пока.

— Я уверена, бабуля была просто счастлива, что ей удалось выйти замуж за своего хозяина, — улыбнулась Сьюзен.

Фрида сделала вид, что собирается отшлепать свою острую на язычок дочь.

— Да, но только в шестнадцать лет. Ты должна молиться на своего дедушку за оставленное тебе состояние.

— Подумаешь, состояние… Каких-то жалких десять тысяч долларов!

— Каких-то! — взорвалась Фрида. — Ты только послушай, отец, что она говорит! Кого мы с тобой вырастили!

В этот момент в коридоре раздался телефонный звонок. Сьюзен взяла в руки шапочку и прислушалась. Звонок прекратился — значит, кто-то снял трубку. Она надела шапочку и взглянула на себя в зеркало. Интересно, гордился бы дедушка своей внучкой?

Внезапно в дверь громко постучали.

— Сьюзен Левин! — донеслось из коридора— Тебя к телефону.

— Нашли время звонить! — возмутилась Фрида. — Скажи, чтобы перезвонили.

— Мама, я только на минутку.

Сьюзен побежала по коридору, а за ней, как шлейф, тянулась черная мантия. Может, это Дэвид? Что, если он скажет, что смерть Кеннеди открыла ему глаза, что он должен быть с ней рядом, что она нужна ему?

Черная трубка болталась на длинном шнуре. Сьюзен подхватила ее.

— Алло?

— Сьюзен?

Сердце ее замерло. Это был он.

— Дэвид, — проговорила она. — Как ты? Я пыталась разыскать тебя в тот день, когда его убили, но…

— У меня все отлично.

— Где ты?

— Я завербовался в армию.

Сьюзен показалось, что она ослышалась.

— Что?!

— Я завербовался в армию и сейчас направляюсь в лагерь для новобранцев.

Это, должно быть, шутка. Хочет рассмешить ее?

— Дэвид… — Сьюзен потянула за шнурок, которым была стянута у ворота мантия. — Не шути!

— Это правда. Они нас одолели. Я перехожу на их сторону.

У Сьюзен потемнело в глазах.

— Что ты хочешь этим сказать, Дэвид?

— Все кончено, Сьюзен. Кеннеди был нашей последней надеждой. Я уезжаю во Вьетнам.

Сьюзен судорожно сжала трубку ледяной рукой.

— Дэвид, подожди… — с трудом проговорила она. — Ты не должен… Я хочу…

— Слишком поздно. И потом, ты ведь меня больше не любишь. Забыла?

— Но…

В трубке послышались короткие гудки.

Несколько секунд она стояла, не веря в случившееся, потом осторожно повесила трубку на рычаг и изо всех сил дернула за золотистый шнурок мантии. Та медленно соскользнула с плеч и упала к ее ногам.

ПИ ДЖЕЙ

Сегодня ее ожидал грандиозный вечер, и Пи Джей стала тщательно готовиться к нему. Аккуратно подвела бледно-зеленым карандашом свои изумрудные глаза, попышнее взбила блестящие каштановые волосы. Сегодня она хотела выглядеть потрясающе, потому что знала — чем лучше она будет выглядеть, тем счастливее будет казаться. Хотя куда уж счастливее! И так чуть не прыгает от радости. Скорее бы приезжал Фрэнк! Ну почему время тянется так медленно?!

Она взглянула на свои часики: еще целых полчаса.

— Ну быстрее, быстрее! — торопила она время, подпрыгивая на диване от нетерпения. — Пожалуйста!

Через полчаса за ней заедет Фрэнк. Через полчаса она скажет ему, что у них будет ребенок. Пока еще рановато красить губы — за это время от помады ничего не останется, всю оближет от возбуждения.

— А, да ладно! — махнула она рукой и провела помадой по губам.

Закурив, принялась пристально разглядывать в зеркале свое отражение. Да, она и в самом деле хороша! Так и светится счастьем, прямо сияет. Интересно, догадается Фрэнк по ее лицу, что она собирается сообщить ему потрясающую новость?

Фрэнк был отцом будущего ребенка, человеком, с которым Пи Джей собиралась провести всю жизнь. Живой, остроумный — в общем, душа общества, — он разительно отличался от занудных ребят из ее родного городка. Фрэнк наверняка с пониманием отнесется к ее стремлению сделать карьеру, он не захочет превращать ее в заурядную жену — обслуживать его и только. Да ему даже лестно будет говорить, что жена его — дизайнер. Конечно, когда родится ребенок, им придется нелегко, но Пи Джей знала, что Фрэнк обязательно женится на ней и они будут счастливы. Ведь они так подходят друг другу!

Пи Джей глубоко затянулась и, улыбнувшись, погрузилась в воспоминания. Они с Фрэнком познакомились около года назад — она перешла на второй курс Бостонского университета, тут же влюбилась в него, а через месяц они были уже любовниками.

Прошлой зимой родители разрешили Пи Джей перебраться из общежития на частную квартиру с двумя другими девушками. Свое желание она объяснила тем, что на квартире будет легче учиться, чем в шумном общежитии.

На самом деле им с Фрэнком нужно было жилье, где они могли бы спокойно заниматься любовью. Ни ее, ни его общежитие для этой цели не подходило.

Пи Джей вообще было не до учебы: все ее мысли были заняты Фрэнком. Ей нравилось играть с ним в мужа и жену — стирать ему рубашки, помогать готовиться к занятиям, есть с ним еду из китайского ресторанчика, сидя на полу голышом, тереть ему в ванне спину, руки, ноги и прочее, кататься с ним по постели, задыхаясь от страсти и дрожа от возбуждения.

В дверь позвонили. Пи Джей поспешно затушила окурок.

— Иду! — крикнула она, подкрашивая на ходу губы.

Она еще раз взбила волосы, чувствуя, что сердце сейчас выскочит из груди, щеки раскраснелись не в меру. Наконец-то пришел! Сейчас она ему все расскажет, и он обрадуется. Пи Джей на это очень надеялась. Она распахнула перед ним дверь.

— Привет, крошка, — весело проговорил Фрэнк.

— Привет, — ответила она, бросаясь ему на шею.

Откинув назад ее волосы, он легонько куснул ее за мочку уха.

— Может, сегодня никуда не пойдем? — прошептал он.

Пи Джей весело рассмеялась.

— Нет, пойдем! Я хочу сегодня устроить пир на весь мир. С шампанским, икрой и всякими вкусностями. Я угощаю!

— Да ну! А что случилось? Папа прислал тебе внеочередной чек?

— Это не твое дело, — шутливо бросила она. — Я хочу отметить.

— Что отметить?

— Пошли, в машине скажу.

Пи Джей взяла его под руку, и они вышли. Шел дождь, но она не обращала внимания на плохую погоду. Сегодня такие пустяки не могли омрачить ее радужного настроения. Мир был прекрасен и удивителен.

Они быстро забрались в старенький «форд» Фрэнка. Он включил двигатель и вопросительно глянул на Пи Джей.

Она лишь улыбнулась.

— Поехали.

— Скажи, — попросил он.

— Нет, потерпи еще немножко.

Ей хотелось его помучить.

— Господи, — тихонько пробормотал он, вливаясь в поток машин.

Пи Джей снова улыбнулась.

— Ну и удивишься же ты!

— И чем же ты собираешься меня удивить?

Голос его прозвучал холодновато, однако ничто сегодня не могло спустить ее с небес на землю.

— Ну… даже не знаю, обрадуешься ли ты. А вдруг новость тебе не понравится?

Пи Джей кокетничала — она прекрасно знала, что Фрэнк будет в восторге от ее замечательной новости.

Недовольно глянув на нее, он поднял глаза к небу.

— Если ты и дальше собираешься тянуть, то наверняка не понравится.

Пи Джей капризно надула губки.

— Не сердись, Фрэнк. Новость просто замечательная.

— Тогда, Бога ради, выкладывай ее!

— Если будешь сердиться, не скажу.

Фрэнк снял руки с руля и раздраженно отмахнулся.

— Ну и не говори, не очень-то и хочется, все равно сморозишь какую-нибудь глупость.

— Фрэнк… — начала было Пи Джей и запнулась. Все шло не так, как она представляла.

— Да-да, забудь и не вспоминай! Чихать я хотел на твою грандиозную новость. Знаешь ведь, что я терпеть не могу, когда ты заставляешь себя упрашивать!

Пи Джей готова была заплакать.

— Фрэнк… — попробовала она еще раз, но слова не шли с языка.

Он не сводил глаз с дворников.

— У нас будет ребенок.

Он не пошевелился. Казалось, машина едет сама, без водителя.

— Вот черт! — наконец проговорил он.

Пи Джей взглянула на приборную доску: на ней стояла небольшая статуэтка святого Кристофера, покровителя путешественников или что-то в этом роде, Пи Джей толком не знала. Родители ее исповедовали протестантскую веру, и она плохо разбиралась в католических святых.

— Я думала… я думала, ты обрадуешься, — запинаясь, » проговорила она, поворачиваясь к Фрэнку.

Тот расхохотался.

— Обрадуюсь?! Ты что, издеваешься?

Пи Джей снова взглянула на маленькую пластиковую статуэтку святого. «Кто бы ты ни был, — взмолилась она, — помоги мне!» И опять повернулась к Фрэнку, но сказать ничего не успела, он ее опередил:

— Ты уверена, что это мой?

— Что?!

У нее на секунду перехватило дыхание. В горле застрял комок, но Пи Джей, взяв себя в руки, улыбнулась. Да что это она в самом деле? Он ведь просто дразнит ее. Сама виновата, выложила ему все сразу, вот он и растерялся, а в отместку решил поддразнить ее.

— Я сказал: ты уверена, что это мой ребенок? — ехидно переспросил Фрэнк.

Пи Джей похолодела, а любимый между тем, не давая ей опомниться, смело пошел в атаку:

— А каких слов ты от меня ждала? На субботу и воскресенье ты уезжала в свой паршивый городишко! Откуда я знаю, может, ты там встречалась со своим старым дружком!

Пи Джей показалось, что сейчас с ней будет обморок.

— Я ездила домой помогать маме, — каким-то чужим голосом проговорила она. — Ты ведь знаешь, она сломала ногу.