Правильно ли она поступает?

А что, если девушка захочет узнать больше?

Что, если сама попробует отыскать Джинни?

Что, если Джинни поведет себя со своей дочерью так же, как совсем недавно с Джесс?

Может, вообще нужно оставить девушку в покое и не бередить старые раны?

Тщательно взвесив все за и против, Джесс пришла к одному-единственному заключению — хоть и хочется ей защитить Лайзу от возможных нападок ее родной матери, но, быть может, именно этого она делать и не должна. Каждый раз, когда мы изо всех сил стараемся защитить кого-то, это выходит нам боком. Вот и в данном случае — хорошая ли, плохая, но Джинни — мать Лайзы, и девушка имеет право знать, что та собой представляет.

Выдумка о встрече выпускников средней школы настолько себя оправдала в случае с матерью Филипа, что Джесс решила попробовать ее еще раз. Сейчас она даже рада была, что у нее такой тоненький, детский голосок; вряд ли у родителей Лайзы возникнут сомнения в том, что она — ее старая школьная подруга. Она позвонила им вчера вечером и узнала, что Лайза — актриса, играет в театре на Бродвее в пьесе «Маделейн», но телефона у нее нет.

«Если она актриса, то, должно быть, очень похожа на свою мать, — подумала Джесс. — Наверняка знает, чего хочет от жизни, и умеет за себя постоять».

Она встала с дивана и решила принять душ. Времени до отправления поезда оставалось в обрез, а ей нужно было успеть на утренний спектакль.

Сюжет пьесы напоминал «Пигмалиона», но в несколько искаженном варианте: муж и жена, очень достойные люди, поставили своей целью направить на путь истинный одну молодую бездельницу. Дочь Джинни как раз ее и играла.

Джесс сидела в третьем ряду полупустого зала и с интересом следила за происходящим на сцене. Девушка была абсолютно не похожа на мать: волосы светлые и длинные, фигурка стройная и гибкая и ходила она не такой горделивой поступью, словно собиралась завоевать весь мир. Единственным сходством был низкий, почти мужской, голос с глубокими чувственными нотками.

У Сьюзен и Пи Джей были сыновья. Поэтому Джесс не испытывала при встрече с ними тех чувств, что охватили ее сейчас. Наблюдая за дочерью Джинни, такой взрослой, такой элегантной, Джесс в который раз осознала, что ее дочь больше не ребенок, в который раз почувствовала острое желание отыскать ее.

— Я не считаю это клевым, — говорила между тем Лайза своему партнеру. — Я считаю это выполнением своего долга по отношению к людям, подвергшимся дискриминации.

Джесс закрыла глаза, и ей показалось, что слушает она Джинни.

В конце третьего акта наступила настолько неожиданная развязка, что Джесс улыбнулась. Лайза, то бишь Маделейн, бездельница и тунеядка, превратила жену вежливого, благовоспитанного человека в проститутку. Занавес упал.

Раздались жиденькие аплодисменты. На сцене вспыхнул свет, и актеры вышли на поклон. Джесс хлопала изо всех сил, не спуская глаз с Лайзы, чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что собиралась сделать. Огни на сцене погасли, в зале зажегся свет. Джесс встала и, едва передвигая ноги от страха, направилась за кулисы.

Понедельник, 4 октября

Джесс считала этот день самым подходящим для визита к родителям своей дочери: сегодня исполнялось шестьдесят лет со дня рождения мамы.

Она сидела в машине и, щурясь от яркого солнышка, смотрела на стоявший перед ней дом — особняк георгианской эпохи из красного кирпича, окруженный аккуратно подстриженной изгородью из зеленого кустарника и огромными дубами, листья которых уже начали желтеть. По обеим сторонам от деревянной входной двери с двумя створками, выкрашенной белой краской, виднелись двойные окна с выступами, на которых висели кружевные занавески. Рядом с домом, словно взирая на него с благоговением, располагался просторный, на три машины, гараж. У ворот висела табличка, на которой была указана фамилия жильцов — Хоторн.

Джесс не стала звонить по телефону и сообщать о своем приезде. Она понимала, что, врываясь в этот дом без звонка, она рискует наткнуться на Эми. Но сегодня был понедельник, так что скорее всего она уже ушла из дома.

Кроме того, в глубине души Джесс очень надеялась, что дома вообще никого не окажется.

— Ну что ж, я сделала все, что могла, для Сьюзен, Ни Джей и Джинни, — вслух сказала она. — Теперь моя очередь.

Она медленно выбралась из машины и захлопнула дверцу. Мысли путались. От страха засосало под ложечкой. «Я поступаю правильно», — пыталась убедить себя Джесс, но это мало помогало.

Она направилась по длинной подъездной аллее к дому, понурив голову. «Почему я не стала подъезжать к дому на машине? — спросила себя Джесс, и тут же у нее нашелся ответ на этот вопрос:

— Потому, что тогда это показалось бы самым обыкновенным вторжением в частную жизнь этой семьи». Как будто задуманное ею не есть вторжение, горько усмехнулась она.

Дрожащей рукой Джесс нажала на кнопку звонка. Внутри раздался мелодичный звон. Джесс стояла и ждала, слыша, как колотится сердце, заглушая шорох листьев, колышущихся осенним ветерком.

Дверь открылась. На пороге стояла женщина — маленькая, седовласая, с приятным лицом.

— Чем могу служить? — спросила она.

За спиной пожилой дамы виднелся просторный холл, широкая лестница и хрустальные канделябры. Точно такие же канделябры из уотерфордского хрусталя, как и в столовой Джесс.

— Миссис Хоторн? — едва слышно прошептала Джесс.

На секунду ей даже показалось, что она вообще ничего не произнесла вслух.

— Да?

Джесс не могла отвести от миссис Хоторн глаз. Ведь эта женщина — мать ее дочери, она вырастила ее, заботилась о ней, любила ее. Точно так же, как она, Джесс, растила Мауру и двух своих сыновей. Внезапно она почувствовала отчаяние. Нет, не может она причинить боль этой милой женщине!

— Чем могу служить? — повторила та.

Джесс на секунду закрыла глаза, собираясь с силами.

«И все-таки Эми имеет право со мной познакомиться», — подумала она и наконец решилась.

— Миссис Хоторн, — начала она, словно бросаясь с головой в омут. — Меня зовут Джессика Ренделл.

На секунду Джесс показалось, что она разговаривает со своей мамой — по возрасту эта женщина годилась ей в матери, — и она почувствовала острое желание показать ей свое уважение.

— Да? — снова повторила миссис Хоторн, переступив с ноги на ногу, однако не проявляя ни малейших признаков нетерпения.

— Миссис Хоторн, я пришла поговорить о вашей дочери, Эми.

Вот она и сказала. Сказанных слов обратно не вернешь.

У миссис Хоторн кровь отхлынула от лица — в одну секунду оно стало белым как мел.

— О моей дочери?

Джесс смешалась. Ей вдруг показалось, что миссис Хоторн не понимает, о ком идет речь. Может, мисс Тейлор ошиблась и дала ей не правильный адрес?

— Да, — повторила Джесс. — Об Эми.

— А в чем, собственно, дело?

— Прошу вас, миссис Хоторн, не поймите меня превратно…

— Простите, милочка, но я вас абсолютно не понимаю!

Всю приветливость пожилой женщины как рукой сняло. Глаза смотрят настороженно, губы плотно сжаты.

— Миссис Хоторн, вы удочерили Эми, когда она была еще новорожденной, верно?

— Да, никакого секрета в этом нет.

Внезапно лицо миссис Хоторн изменилось. Видно было, что она наконец-то поняла, в чем дело.

— О Господи! — прошептала она, прикрыв рот ладонью.

— Миссис Хоторн, — Джесс попыталась произнести эти слова громко, отчетливо, — я — мать Эми.

— О Господи! — опять повторила миссис Хоторн. — Боже мой!

И она заплакала.

Джесс ожидала чего угодно — гнева, возмущения, протеста, — но только не этого.

— Миссис Хоторн, пожалуйста… — Голос Джесс опять снизился до шепота:

— Я не собираюсь причинять вам никаких неприятностей. Я специально пришла сейчас к вам, чтобы вы знали, что я хочу увидеться со своей дочерью. А уж Эми пусть сама решает, захочет она со мной познакомиться или нет. Я подумала, что сейчас, когда и в газетах множество публикаций на эту тему… — Джесс на секунду замолчала, чувствуя, что говорит бессвязно, перескакивая с одного на другое, но остановиться уже не могла. — Я подумала, что, может, Эми будет любопытно узнать…

Я хотела дать ей возможность…

Миссис Хоторн энергично замотала головой:

— Вы ничего не поняли…

Джесс почувствовала, как сердце сжалось, стало нечем дышать. Единственное, что она поняла, — происходит что-то не то. Вот только что?

— Наша Эми… — дрожащим голосом проговорила миссис Хоторн. — Нашей Эми было одиннадцать лет. Это произошло почти четырнадцать лет назад.

Внезапно Джесс показалось, что вокруг миссис Хоторн сгущается мрак. Она поморгала, мрак не исчез.

— Она ехала на велосипеде. А сзади пьяный водитель… — Миссис Хоторн издала какой-то нервный смешок. — Нет, вы представьте себе только! Пьяный водитель в четыре часа дня!

Мрак окутал миссис Хоторн с головы до ног. Джесс упала на дорожку. Последнее, что она запомнила, — резкую боль в затылке.

— Она приходит в себя, — послышался тихий мужской голос, принадлежавший знакомому мужчине.

Джесс открыла глаза. Над ней склонились двое. Один — в белом халате, а другой… В другом она узнала Чарльза.

Джесс снова закрыла глаза.

— Дорогая, это я. Ты в больнице. Ну и напугала же ты нас!

— Что произошло? — слабым голосом спросила она, чувствуя сильную боль в голове.

— У тебя легкое сотрясение мозга. Ты упала и ударилась головой.

Джесс повернулась на бок. Затылок пронзила острая боль. Она застонала.

— Пожалуйста, не шевелитесь, — сказал другой мужчина. — Меня зовут доктор Коу. У вас легкое сотрясение мозга, но на затылок пришлось наложить несколько швов. Очевидно, вы ударились обо что-то острое. Слава Богу, не получили никаких серьезных повреждений.

— Я хочу домой.

— Завтра поедете.

— Доктор, можно нам побыть одним? — спросил Чарльз.

— Ну конечно.