Мужчина переворачивает меня на спину, как безвольную куклу, двигает, обнимает, умащивая мою голову себе на грудь, и спокойно дышит. Несочетаемая нежность с его словами, говорящими об опасности, сексом — далеко не нежным. Это вводит в замешательство, сердце готово вырваться из груди и пуститься наутек от разрываемых противоречий. Кому я доверилась?

Слышу его выдох, чувствую, как он перемещает руку мне на шею и разминает ее, легонько сжимая. Будто это мне поможет.

— Расслабься, — слышу его тихое, пытаясь совладать со своими эмоциями.

— Ты меня пугаешь, — шепчу.

Сказанное звучит громче, чем рассчитывала, и я кривлюсь, замирая.

Зря я говорю, что думаю. Мрак в ответ усмехается.

— Я ничего не делал для этого.

— Но сказал, — продолжаю за него, поднимая голову и встречаясь с его темным взглядом.

— Лгунья, — поражает меня своим ответом и резко перемещает меня на ковер, нависая сверху.

Я оказываюсь в ловушке под ним, мужчина поднимает мои руки вверх, крепко удерживая их руками, а тело ногами, не давая нормально пошевелиться. Чувствую упирающуюся мне в ногу эрекцию мужчины и замираю, не в силах сопротивляться, выбраться. Он снова меня хочет. Внутренняя я ликует от такой реакции мужчины, но это пугает еще больше. Не смотря ни на что, я хочу его, даже такого — безумного, с шальным блеском в глазах, с мрачным обещанием чего-то, что я не способна сейчас разобрать.

— Тебя это возбуждает, — продолжает он, держа меня уже одной рукой, пока вторую опускает между ног.

— Вся эта таинственность, незнание, опасность. Ты этого хочешь, Стайл, — потирает мои чувствительные складочки, раздвигая их.

— Чтобы тебе указывали, что делать, как, доминировали, владели.

— Это не так, — отрицаю и охаю, когда мужчина вводит в меня сразу два пальца, не встречая сопротивления.

— Ошибаешься, — шепчет мне в шею.

Я громко стону, чувствуя его губы на чувствительном месте за ушком, как он проводит языком по коже, дует холодным дыханием, от чего из меня вырывается мученический вздох. Мрак ухмыляется этому, я чувствую его улыбку на шее, будто она сообщает: "Я же говорил".

Мужчина опускается ниже, покрывает поцелуями шею, а я откидываю голову, давая больше пространства его настойчивым губам. Мрак будто клеймит меня, прикусывая кожу, пока его пальцы заняты поисками точки G, а, когда он ее находит, я выгибаюсь дугой, сама насаживаюсь на его пальцы, нетерпеливо ерзая. Схожу с ума от желания, хочется опустить свою руку, провести ладонью по его эрекции, упирающейся мне во внутреннюю сторону бедра, но я не могу, он крепко держит мои запястья. Стальная хватка ни на секунду не ослабевает. Мужчина все контролирует, пока я распадаюсь на части от его умелых пальцев и настойчивых губ. Он прав, может, не полностью, но прав, я хочу этого, хочу его. Знаю, что завтра все будет болеть, на теле, возможно, даже будут синяки и засосы, но сейчас это не важно, все, о чем я могу думать — чтобы он стремительно наполнил меня собой. И Мрак выполняет мою молчаливую просьбу, убирая пальцы и заменяя их своим членом.

Движется резко, входя на всю длину и выходя полностью, забирая с собой остатки здравомыслия. Я растворяюсь в его движениях, руках, запахе…

Стону, молю невнятно двигаться быстрее, не останавливаться, наполнить собой до основания. Я теряю себя в нем.

Он больно щипает сосок, прикусывает, оставляя свои метки, а я лишь могу выгибаться навстречу его губам, языку, пальцам, члену.

Я падаю куда-то вниз — в его темное царство наслаждения. Ловлю кайф от его движений, получаю истинное удовольствие от его беспощадного ритма и боли, которую он обрушивает на мои соски, оттягивая их зубами. Я кончаю, упиваясь этими ощущениями. Я люблю боль, его, мелькает несвязная мысль, когда я, вырвавшись из оков этого мира, парю над нашими телами, видя звезды других миров и яркий свет освобождения.

Мрак двигается чуть медленней, нежней. Уже не держит руки, гладит по щеке, вытирая отчего-то выступившие слезы, не дает уйти навсегда, и я возвращаюсь. Принимаю его в себя, раскрываюсь, впитываю. Ловлю его взгляд, другой, новый. Нежный?

Кажется мне это или нет, но я блаженно улыбаюсь, теряю себя в нем. Растворяюсь. Его, ничья больше. Его… Быть может, я это даже говорю, лепеча несвязно, не знаю. Не уверенна сейчас, что всплывает только в моей голове, а что выходит наружу. Меня нет. Он. Только он… Я потеряна, расплавлена, превращенная в жидкую лаву.

Все, что он дает, приветствует мое тело, разум спит, похороненный восхитительным блаженством. Нет мыслей, только удовольствие. Я хочу всего его, все, что он уготовил, поэтому, когда близится его разрядка, а он выходит из меня, кончая и обрызгивая своим семенем мой живот и лицо, я ловлю каждую каплю, попадающую в рот. Я сумасшедшая, мелькает мысль, ведь получаю удовольствие даже от этого, наблюдая из-под полуопущенных век, как он втирает в мою кожу свою сперму со странной улыбкой, блуждающей на его лице. Быть может, я бы знала ей значение, если бы могла здраво мыслить, но я не могу. Я распалась на части в его руках, а, словив его взгляд, утонула в нем. Уже нет пути назад, я обречена.

Глаза закрываются, слабость накрывает меня, а сон утягивает в свои края. Лишь на подкорке сознания чувствую, как он укрывает нас чем-то, и, крепко прижав к себе, устраивается рядом со мной на пушистом ковре.

Стоит мне пошевелиться, как я чувствую острую боль, шея занемела от неудобного положения и заявила о себе простреливающей болью. Между ног тоже покалывает и саднит, а кожа стянута от сухости. Стоит пойти в душ, думаю я, вдыхая запах секса и Мрака, который обволакивает всю мою сущность. Слышу его размеренное дыхание за спиной и аккуратно поворачиваюсь, немного шевеля головой, разминая шею. Стоит мне повернуться, как мужчина тут же открывает глаза, встречаясь со мной взглядом. Я неловко улыбаюсь, но в ответ не вижу и тени улыбки, он лишь внимательно смотрит, будто проникает в мое сознание. Я пытаюсь закрыться от него, восстановить щиты, но их нет… стены пали, если до этого, еще хоть немного, можно было сопротивляться его взгляду, то сейчас нет, я даже не могу отвести взгляд, пригвождена его пронзительными омутами. Сейчас я открытая книга, которую можно с легкостью перелистать такому человеку, как он. Хотя, скорее всего, я всегда для него была открытой книгой, ведь он знает обо мне все. Мрак разрывает контакт, оставляя после себя чувство холода, будто в моей голове покопались, но не найдя ничего интересного, закрыли дверь, громко ее захлопнув.

Мужчина поднимается, сверкая передо мной своим идеальным задом. Я смотрю на его накачанную спину и спрашиваю.

— Что теперь?

— А разве что-то изменилось? — Отвечает, бросая на меня насмешливый взгляд, пока отходит от нашего места соития на полу.

— Но я… ты… мы… здесь, — пытаюсь сформулировать свою мысль, но я настолько растеряна, что просто не знаю, что сказать, поэтому замолкаю.

— Я выделю тебе комнату, — после некоторой паузы, которую я, видимо, была должна заполнить, но не смогла, говорит он.

Подходит к дивану и, натягивая свои штаны, продолжает.

— В остальном все, как прежде.

— Но я думала, — кутаюсь в покрывало, сглатывая.

— Ты хочешь, чтобы мы… — заканчиваю полушепотом, не решаясь озвучить, что полагала — после расставания с Беном наши с Мраком отношения обретут более стандартный вид. Да и он обещал в понедельник ответить на все вопросы, а до понедельника всего-то четыре дня.

— Чтобы мы что? — Прожигает меня глазами.

— Встречались, — икаю под его серьезным взглядом, чувствуя, как краснею от абсурдности сказанного.

Он хотел любовницу, ученицу, черт знает, что еще, но явно не девушку. Я это понимаю по сжавшимся губам и изменившемуся взгляду. В нем мелькает что-то нехорошее. Опасность, вопит мой мозг, поэтому я, быстро спохватившись, бросаю.

— Я не это имела ввиду, — он выгибает бровь вопросительно, — просто думала, все станет более нормальным, — выдыхаю.

— Все зависит от понятия нормальность, — заканчивает он, показывая всем своим видом, что разговор окончен.

Застегивает свой ремень, будто удавку на моей шее. И почему именно это у меня всплывает в голове, когда я наблюдаю за ним? Но я не знаю ответа, да и сердце не на месте от сказанного им. Чего он от меня хочет? Простого секса? Тогда им не отбирают волю, все происходит по-другому. Я чувствую горький комок в горле от того, что меня так резко опускают на землю. Мечтательница.

Мрак намеревается выйти из комнаты, а я приподнимаюсь на ноги, замечая, что за окном светает, значит, скоро на работу, но у меня даже элементарного нет, уже не говоря о том, что не могу пойти в офис в домашнем костюме и тапочках.

— Мрак, ты куда? Мне скоро на работу, — говорю, видя, что он вышел и, обмотавшись в плед, семеню следом. — Ты отвезешь меня домой?

— У тебя внеплановый выходной, — бросает и, поворачиваясь, останавливается.

Я врезаю в него, не сразу понимая, что он остановился, и оказываюсь прижата к его груди. Снова его запах ударяет мне в ноздри, сводя с ума. Разве можно так адово пахнуть?

— Нет, мне нельзя, не поймут, — лепечу умоляюще.

Дэвис будет рвать и метать, если меня не будет. Он ненавидит внеплановость.

— Уже поняли, — отвечает категорично и загадочно, опять не собираясь ничего объяснять.

— Что? — Шепчу, не веря, поднимая на него округлившиеся глаза.

— В понедельник, Стайл. Тебе на работу в понедельник, — как для маленькой, повторяет.

— А пока, — сжимает мои плечи и разворачивает к себе спиной, указывая взглядом путь куда-то вперед, будто я могу видеть в темноте.

— Ванная в конце коридора, там же и твоя комната, найдешь вещи в шкафу, — подталкивает меня в спину.

Я делаю шаг вперед, но останавливаюсь.