— Ты говорил, что не дом, — шепчу, сглатывая комок.

Не хочу признавать, что теперь это место обретает для меня другой смысл.

Он усмехается в ответ.

— Не такой, как они, — вводит в замешательство своим высказыванием, указывая рукой на сцену.

Девушка стоит на коленях, опираясь на скамейку, а мужчина высекает плетью ее голое тело, выставленное напоказ, раздаются то ли крики, то ли стоны, пока множество людей наблюдают. Надеюсь, он не для этого меня привел, к такому я точно не готова.

— Почему мы сюда приехали? — спрашиваю с содроганием, и, морщась, вижу, как очередной удар обрушивается на девушку.

— Надеюсь, не для этого?

— Нет, другие причины, — немного успокаивает меня.

Вцепившись в его руку, будто она единственное мое спасение, смотрю в его глаза, вглядываясь в них. Он спокоен, даже не смотрит на сцену, лишь на меня, замечая мою неестественную бледность. Мне ведь и вправду страшно, одно дело, когда он шлепает по попе во время секса, а совсем другое — разделить с толпой что-то по-настоящему жесткое.

Мрак убирает мою руку с предплечья, но лишь для того, чтобы взять ее в ладонь, провести пальцами по костяшкам успокаивающим жестом.

— Тебе нечего бояться, — заявляет.

Я киваю в ответ, запутываясь в очередной раз его смене настроения. Иногда мне кажется, что этот человек биполярен, слишком разительно он отличается в один момент и другой, но мне не хочется думать, что он болен, ведь тогда и я в какой-то мере больна. Разве может нормальный человек наслаждаться таким открытым доминированием над разумом и телом?

Мрак ведет меня в отдаленную часть комнаты, с ним здороваются, пожимают руку, пока я только и могу смотреть в пол, размышляя над ситуацией, в которой оказалась.

Мы заходим в своеобразную кабинку с несколькими стульями и остаемся одни. Я поднимаю взгляд на него, а Мрак подходит ближе, шепча на ухо: "не стоит так беспокоиться". Да разве это меня успокоит? Сейчас нас не видно, хоть мы и можем беспрепятственно смотреть на сцену, но я не смотрю туда, понимая, что, наконец, мы только вдвоем, никто не сканирует меня, изучая спутницу Мрака, это обстоятельство немного расслабляет, но все равно мои мысли слишком хаотичны из-за нервного напряжения. Я ведь так и не знаю его, он постоянно что-то скрывает, а вот присутствующие, скорее всего, очень хорошо.

Комнатка дает так необходимое уединение, но даже когда я сажусь, не успокаиваюсь до конца. Слишком беспокоит незнание.

— Сегодня посвящение, это даже я не могу пропустить, — шепчет мне на ухо, когда я перевожу взгляд на сцену и вижу, как женщину бережно поднимает на руки тот же мужчина, который только что измывался над ее телом.

Я в смятении от этого, не знаю, что и думать, но… Назовите это чем угодно, я хочу оказаться на ее месте, чтобы Мрак также меня обнимал, будто я самая ценная ноша и весь его мир мой. Да, он бывает нежен после секса, но мне этого так мало.

— Какое? — шепчу в ответ.

— Скоро, — все, что отвечает на это, замолкая и так и не произнося ни слова, пока на сцену не выводят девушку в накидке, похожей на мою.

Стоящий возле нее мужчина что-то говорит, но я не могу различить, потому что мозг пытается осознать то, что видит. Бекку, стоящую, опустив глаза, посреди сцены.

Белый шум в голове, миллионы мыслей и вжавшиеся в ручки стула пальцы это все, что сейчас со мной происходит. Я практически не обращаю внимания на сосредоточенный взгляда Мрака, замечающего изменения во мне, все, о чем я могу думать, почему Бекка там? Это из-за меня? Она хотела что-то доказать, а теперь…

Когда мне удается привести мысли в порядок, и я наконец осознаю происходящее, охаю. За нее только что велись торги, а мужчина, купивший ее, сейчас выходит на сцену. Бекка покорно опускается на колени перед ним, подставляя шею, он что-то на нее надевает, после чего Бекка поднимается с колен, а затем устремляет свой взгляд в нашу сторону. Мне кажется, она смотрит прямо на меня. Я даже замираю, прикладывая ладонь ко рту, чтобы не вскрикнуть от неожиданности, но также быстро, как она посмотрела в мои глаза, она отпускает мой взгляд.

— Она тебя не увидела, — слышу спокойный голос Мрака, когда отшатываюсь на спинку стула, шокированная.

Перевожу взгляд на него, кивая, а затем снова на сцену, пытаясь понять, что все это значит? Бекка выглядит покорной, смирившейся, пока следует за мужчиной, но я не вижу на ее лице радости, я вообще не вижу там никаких эмоций. Во что она ввязалась?

"Темную ночь" мы покидаем в тишине, нависающей надо мной грозовой тучей. Я в замешательстве и злюсь одновременно. Зачем он меня сюда привел? Чтобы увидеть это?

— Вот, что ты мне хотел показать? Изнанку? Ты такой же, да? — Накидываюсь на него, стоит нам оказаться в машине.

Не могу поверить, что моя подруга была там. Интересно, Мрак знал?

— Нет, они лишь получают то, чего хотят, а я владею заведением.

— Но ты говорил, что не дом.

— Ненавижу обременять себя понятиями, вводить ограничения, незачем.

— А Бекка? — Его бровь выгибается вопросительно.

— Ну, девушка в конце, аукцион.

— Новая саба, — пожимает плечами, как ни в чем не бывало.

— Но она моя подруга, она не может быть здесь, — шепчу, как заведенная.

— Значит, ты недостаточно хорошо ее знаешь. Она инициатор произошедшего сегодня.

Я громко выдыхаю, не в силах поверить. Это все из-за меня. Теперь я точно знаю, и пока колесики мыслей вертятся в моей голове, принимая происходящее с подругой, я задаю самый важный вопрос.

— Кто ты, Мрак? Откуда ты меня знаешь?

— Стайл, несложно тебя узнать, ты почти не изменилась.

Что?

ГЛАВА 15

— Ты меня знаешь? Откуда? — спрашиваю, стоит мне придти в себя.

— Ты была еще ребенком, скажем так, мы плохо знакомы.

— Ладно, с этим я могу смириться, — по взгляду уже понимаю, что больше он все равно не скажет, — но что все это значит? Зачем ты привез меня сюда? — А потом в моей голове что-то щелкает.

— Боже, ты хочешь, чтобы и я, как Бекка? Стояла там, среди толпы, и все бы смотрели на меня прожорливыми взглядами и делали ставки?

— Пока ты не заговорила, я и не думал, что это может заводить, — улыбается он, поражая меня еще раз, а в его глазах вспыхивает знакомый огонек.

— Не могу поверить, что это со мной происходит, — уже чуть ли не всхлипывая, произношу, а затем обреченно выдыхаю. — Ты можешь отвезти меня домой?

Он кивает, внимательно смотря на меня, а затем делает неожиданное — притягивает меня к себе, окутывая своим запахом и теплом. Знаю, что мне стоит отстраниться, не подпускать к себе после того, что увидела, узнала. Он владеет "Темной ночью", он меня знает и, что тут говорить, он владеет мной, ведь сил отстраниться нет. В его объятьях так уютно, будто так и должно быть всегда, но почему я так редко вижу эту его сторону? Почему мне достается только кнут и так мало пряников? Наверное, на этот вопрос нет ответа, но сейчас так хочется сохранить его тепло навечно, запечатлеть этот момент, остаться в машине, в его руках, и забыть… Обо всем что узнала, что продолжает гложить до сих пор. Из детства? Значит, он может знать о том, что когда-то произошло, а, может, и сам был в том доме… Но думать не хочется… вдыхаю его аромат и попросту расслабляюсь в его руках, которые не несут с собой боли, пока что… Позволяю себе забыть обо всем, даже если это будут наши последние объятья…

Он поглаживает меня по спине, даря такое нужное сейчас успокоение, а я не убираю его руки, пьянею от сводящего с ума запаха его парфюма и только присущему ему аромата. Снова хочу его, снова до одури хочу…

Чувствую его крепкие мышцы даже под одеждой, он выглядит спокойным, но его тело — нет. Руки легонько поглаживают спину, но я чувствую исходящее от них напряжение. О чем он думает? Что скрывается за его маской? Думаю я, тщетно пытаясь разгадать загадочного мужчину.

Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с его глазами. Нечитаемый взгляд, как и всегда, ничего не прочесть в нем, а, быть может, я плохо пытаюсь. Он кажется холодным и отстраненным, но не я… я в клетке. И попала в нее давно. Сама не осознаю, как тянусь к его губам первая и целую. Он поначалу не отвечает, видимо, удивленный моим напором, кажется спокойным, но лишь до того момента, как я жадно втягиваю его губу в свой рот. Упиваюсь мнимым превосходством над ним, но его отчужденность длится недолго, и уже спустя мгновение он показывает, кто главный.

Поднимает платье, поддевает резинку трусиков, освобождая влажную плоть от ненужного кружева и, высвободив член из брюк, опускает меня на него. Сейчас не важно, что неудобно, что ноги болят от непривычной позы, что ремень натирает нежную кожу ног. Ничего не важно, только его взгляд и движения во мне, на мне… На краю сознания мелькает мысль, что мы в машине не одни, но она долго не задерживается. Мною движет похоть, отражающаяся в зрачках мужчины напротив, и неважно, отражение ли это моих чувств или его собственных.

Закусываю губу, пытаясь сдерживать рвущиеся наружу крики, а, сдавшись, беспомощно всхлипываю, понимая, что не подвластна ни над телом, ни над разумом.

Меня нет, только он.

Оргазм еще не до конца схлынул, когда я понимаю, что мы остановились. Некстати приходит стыд за свои действия, но макушка водителя даже не двигается. Он, как статуя, не человек, и все же я краснею. Сама же проявила инициативу, насмехается надо мной мой разум, но я ведь только хотела ощутить его губы на своих, забыться на мгновение. Забылась. Да. Смотрю в окно, понимая, что мы стоим напротив моего дома. В окнах свет не горит, а подъездная дорожка слабо освещается, но этого достаточно, чтобы понять, что родители уже спят. Это хорошо, думаю я, понимая, что если бы они бодрствовали, разговор — неизбежен. Смотрю на Мрака, поправляя подол платья, а он внимательно — на меня, будто считывая мои мысли, желания, страхи. Осознаю, что с момента, как озвучила просьбу везти меня домой, так и не слышала, чтобы он говорил водителю распоряжения на сей счет. Он уже знал, чем закончится вечер. Чувство полета и эйфории сменяется потерей, а Мрак, будто видя мои метания и чувства, еле слышно произносит, тем самым успокаивая.