Где-то неподалеку слышны тихие голоса и шорох. Мне становится интересно, и я перебежками, чтобы не сильно намокнуть, приближаюсь к голосам. Выглянув из кустов вижу не совсем понятную мне картину.

Несколько парней копают яму, почти полностью в ней скрываясь, а еще двое, склонившись над ними, о чем-то переговариваются. Почему-то вспоминается, как недавно на заднем дворе мы хоронили моего любимого хомячка. Мама говорила, что его ждет лучший мир и мне надо его отпустить. Грусть сковывает мое сердечко от нахлынувших воспоминаний. Поэтому я спотыкаюсь и издаю неосторожный звук, задев внушительную ветку под ногами. Поднимаю голову и вижу, что на меня обращены тяжелые взоры незнакомцев. Испугавшись, вскрикиваю, и бегу обратно, быстро перебирая ногами. Но оказываюсь остановлена захватом на животе и тихим на ухо: "попалась".

Открываю глаза, с бешено колотящимся сердцем, чувствуя на себе руку мужчины. Маркус тихо посапывает, а лицо лишено всякого напряжения, отчего он выглядит таким умиротворенным и спокойным, что я даже засматриваюсь. Подсознательно знаю, что он таким бывает редко, поэтому хочу запечатлеть его умиротворенность, прежде чем она сменится привычной для него отстраненностью. Да, именно отстраненностью, ведь даже когда он пытался быть внимательным, ее нельзя было не заметить, будто он где-то далеко в своих мыслях, а со мной лишь частично.

На удивление, былого дискомфорта в теле не ощущалось, а близкое соседство не доставляло неудобства. И все же, я пошевелилась и вывернулась из-под руки, вылезая из кровати. Мне не понравилось, что он так беспардонно, не спрашивая разрешения, лег в мою постель, пусть он и говорит, что мой парень, да и что там говорить, мне внутренне приятно его внимание, но слишком странным мне кажется происходящее. Подсознание вопит, что мной хотят ненавязчиво манипулировать.

Решив его не будить и переваривая приснившийся сон, я брела в кухню, вытирая слезящиеся после сна глаза. Неприятный комок стоял в груди, и хоть сложно было анализировать увиденное, так как лица стерлись, стоило мне проснуться, осадок остался, будто наяву чувствовался первобытный страх, когда я поняла, что меня заметили. Внутренний голос подсказывал, что приснившееся не просто так, но говорить о том, что это очередное воспоминание, не хотелось. Как и верить — тоже, потому что если это так, то я видела то, что мне не предназначалось, а у этого могут быть последствия.

Они уже есть.

Выпив воды, я направилась в гостиную, лежащий на тумбочке телефон сразу бросился в глаза. Отчего-то я точно знала, что он мой, стоило мне к нему прикоснуться. На экране светились пропущенные звонки, но имена мне ни о чем не говорили и только подпись "мама" — зажгла потребность позвонить. Она наверняка переживает пропажу дочери.

Хоть и было еще раннее утро, уверена, мама будет рада услышать мой голос, поэтому я решительно набрала ее номер.

После нескольких гудков я услышала озабоченное.

— Энн, доченька, как ты?

— Нормально, — пытаясь унять предательскую дрожь, ответила.

— Милая, возвращайся домой, мы переживаем.

— Ладно, — протянула я, чувствуя, что так будет правильно.

Находиться в одной квартире пусть и с парнем, как он говорит, но все-таки незнакомцем, было бы неправильно. Да и мужчина слишком скрытный, а у меня столько вопросов.

— Хорошо. Я заеду за тобой. Мы так переживали, Бен места себе не находит. Дядя с отцом весь город на уши поставили в попытке тебя найти, а ты обнаруживаешься у этого Маркуса, что он вообще себе возомнил? — тараторила мама, пока я отвлеклась на свои мысли.

— Мам, я не понимаю о чем ты? Кто такой Бен? И при чем здесь Маркус? — Ее монолог ввел меня в замешательство.

— Бен — твой жених, а Маркус — недоразумение. Не переживай, доченька, я скоро буду и мы все обсудим. Я все тебе расскажу.

Как только я завершаю звонок на этой странной ноте, в комнате появляется Маркус.

У меня есть жених? Тогда кто такой Маркус?

— Мама говорит, что ты недоразумение, и у меня есть жених. Ты не хочешь объясниться? — Сложив руки на груди, спрашиваю.

— Садись Энн, нам пора поговорить, — мрачнеет на глазах мужчина, но я, вместо того, чтобы бояться, наоборот, расслабляюсь, принимая его мрачность как должное.

Наконец-то.

Но как оказалось, я рано радовалась, потому что то, что рассказал Маркус, делало меня не очень нравственной особой. Маркус был, скорее, не парнем, а любовником, а парнем назвался, чтобы смягчить еще неподготовленный разум к таким потрясениям. Жених, собственно, у меня тоже был, правда, как утверждал Маркус, когда наши с ним отношения приобрели постоянную основу, остался в прошлом. Встречи с Маркусом проходили в гостиничном номере, пока я не разошлась с женихом, после этого отношения стали более публичными. Когда же я спросила, как так получилось, что он мой начальник и любовник одновременно, выяснилось, что мой дядя попросил его об услуге, а до этого я работала на дядю.

— Я предпочитаю, чтобы ты меня называла Мрак, но ты можешь звать и Маркус, просто более привычно именно Мрак для… — он замолчал, так и не договорив, а я и так поняла, закончив предложение за него.

— Для любовниц, — в ответ получила кивок. — Ладно, Мрак, — поморщилась, имя мне не очень нравилось, но раз я, старая, соглашалась называть его именно так, то и не должна строить сейчас из себя святую правильность, — а почему я не в больнице или где там находятся в случае потери памяти?

— Знаешь, я могу тебя отвезти в любой момент, но в твоем случае лучше быть в знакомой обстановке, так быстрее все вспомнится, а доктора тебя осмотрели. Критического вреда здоровью не нанесено и совсем скоро ты должна поправиться.

— Ты знаешь, что со мной было все это время? Почему со мной это сделали? — Мрак на это промолчал, а я, не дождавшись ответа, продолжила думать вслух. — Мне снились вчера какие-то врачи и лекарства. Как думаешь, этот сон может быть воспоминанием?

— Мне сложно судить о том, что именно тебе снится, но то, что ты не могла просто так забыть всю жизнь — точно.

— Ну не всю, что-то я все-таки помню, правда, меня бесит то, что память избирательная. Например, того же Бена я вообще не помню. Ты не знаешь, я долго с ним была вместе?

Мужчина в ответ поморщился.

— Думаю, это стоит обсудить с ним, хоть я и не хотел бы, чтобы вы вообще встречались.

— Прости, не подумала, — вскинулась я, извиняясь. — Просто я бы хотела все знать.

— Понимаю.

Раздавшийся звонок в дверь нарушил затянувшееся молчание.

— Это, наверное, мои родители.

— Тогда иди, открывай.

Появившаяся на пороге мама чуть не сбила меня с ног своими объятьями.

— Доченька, ты как? В порядке? Мы чуть не сошли с ума.

— Мам, все хорошо, правда. Проходи.

— Нет, мне бы не хотелось, — серьезно посмотрела куда-то мне за спину. — Неприятно здесь находиться, лучше давай быстренько собирайся и поедем домой.

— Это не вам решать, — строгий голос за спиной заставляет обернуться.

— Эм, мне, наверное, и вправду лучше уехать, — отчего-то начинаю мямлить, тушуясь под его взглядом.

Прячу глаза, стараясь не встречаться взглядом с мужчиной. Ситуация крайне неловкая. Он меня принял, спас, а я собираюсь вот так уехать.

— Уверена? — Чувствую его ладонь на подбородке.

Маркус заставляет встретиться с его взглядом. Слова пропадают, а я тону в его черных омутах. Мужчина действует на меня гипнотически, затягивая в пропасть неясных совместных воспоминаний, отчего по телу проходит дрожь, а внизу живот скапливается жар.

Но мне нужно внести ясность в свою жизнь, иначе я так и останусь всего лишь подобием себя старой, а рядом с ним мне вряд ли это удастся.

Я неуверенно киваю, а мужчина отпускает мой подбородок, и кривится, будто разочаровывается в моем ответе и вовсе не этого ожидал от меня. Так будет лучше, уверяю себя, хоть и внутри меня что-то отчаянно не желает уходить.

— Это еще не конец, — слышу его голос, стоит мне оказаться возле матери, и какой-то обреченный ее, когда мы уже выходим за дверь.

— Знаю.

ГЛАВА 23

Странное прощание с Маркусом не выходило из моей головы, даже когда мы подъехали к дому. Я все никак не могла понять его последних слов. Значило ли это, что он не отпустит меня? Или же собирается бороться за меня?.. Только с кем? Мама подозрительно молчала, хотя и обещала все объяснить, я не торопила, было о чем подумать, просто ждала того самого подходящего времени, когда меня, наконец, начнут просвещать, и дождалась, на свою голову…

Стоило открыть дверь, как меня тут же заключил в объятья какой-то незнакомец, одаривая фальшивой улыбкой и такими же сахарно-приторными обращениями "маленькая, сладенькая, киса".

Я удивленно смотрела на него, не понимая, кто это и почему, собственно, меня так усиленно тискают. Выразительно посмотрела на его руки и сбросила их со своих плеч, а мужчина слишком уж горестно вздохнул и проговорил.

— Ничего, все наладится.

Я пожала плечами, сомневаясь, что есть чему налаживаться, и выдала.

— Ты Бен?

Даже не покраснела от своей открытости. Чего мне смущаться? Сам же активно набросился, а у мужчины на мой вопрос даже глаза загорелись.

— Ты меня вспомнила.

— Нет, просто так себе тебя и представляла.

Нет, конечно, я слукавила. Мне больше нравился Маркус, как-то сразу ему поверила, да и было что-то в нем такое, что притягивало взгляд, стоило только на него взглянуть, а от его энергетики кожа покрывалась мурашками, приятными такими — возбуждающими. А вот Бен — скорее идеальный экземпляр в глазах родителей. Улыбающийся, искрящийся, разговорчивый, но что-то есть в нем такое… отталкивающее, что скрывается под всей этой показной улыбкой. Будто человек на самом деле не такой, каким кажется, а все это просто хорошая маска. На мои слова о его персоне Бен засиял еще больше, хоть бери и ставь его вместо лампочки, и глазу приятно и экономия. Воодушевление так и лучилось из него, видимо, парень решал в уме, когда у нас будет свадьба, расписывая совместную жизнь. Я же отмечала про себя события… Что Мрак меня, по сути, спас, а родители его не любят, зато с радостью принимают в доме этого напыщенного красавца.