Однако оставаться и дальше в городе было невозможным, во-первых, Стайл невозможно было контролировать, слишком эмоционально нестабильная психика у девушки после такого влияния, которая и привела к ненужному разговору в доме, где была установлена прослушка. Компания захотела убрать ее, потому что если человек помнит прошлое, он может поднять ненужный шум, а в компании как раз проходил переворот, смена власти, нельзя было привлекать к себе внимание. Да, правительство все контролировало, но эта информация всегда была высшей секретности. И если бы что-то всплыло… что-то компрометирующее, компанию бы просто слили, а правительство уничтожило бы записи. Вот и вся история. Наверное, у многих возникал вопрос — почему не я? Почему не открыл миру правду еще после смерти Мисси? Потому что это бы не помогло, мне нужна была влиятельная поддержка, но у меня ее пока не было, пока…

Новость о беременности Стайл не была для меня новостью никогда, ведь именно я вместо противозачаточных таблеток подсовывал обычные витамины. Да, специально, не удивляйтесь. Чтобы забеременела. Да. Но все делалось только для ее блага, потому что Стайл нужен был якорь, а я считал себя слишком ненадежным для этого. Нет, я сходил с ума, зверь внутри грыз зубами прутья невидимой клетки, в которой он сидел, в желании безраздельно обладать, но… в попытке такого обладания я мог упустить что-то важное, а после истории с Мисси этого допустить было нельзя.

И сейчас, рассказывая Стайл о том, что заключил сделку, понимаю, что это необходимо, а мое решение правильное, ведь ее глаза горят. Она, как и я, хочет отомстить. У нас обоих есть, о чем жалеть. Ее жизнь разрушена, моя — обугленная пустыня, но нам есть ради чего бороться. Не только ради нас двоих, хотя именно ради нас и стоит, мы достойны обрести свой свет в конце туннеля, если я — еще под знаком вопроса, то Стайл — точно, но и ради того, кто совсем скоро появится на свет.

Заключая сделку, я думал, все будет намного сложнее, придется снова измазаться в грязи, поработать какое-то время на ненавистных мне людей, и так и было в определенной мере, но главное, что тем другим, кому я согласился помочь, чтобы потопить организацию была нужна не моя работа — информация. А куда идти, что брать, знал только я. Вроде бы ничего сложного, но нам нужно было вернуться домой.

Компания, даже Альберт, на удивление приняли меня быстро, хотя на это, скорее, повлияла помощь новых друзей, (это они, кстати, боролись за смену власти, но когда не получилось — пошли другими методами, потому что, то чем нельзя управлять лучше уничтожить) именно они вернули меня, даже поспособствовали предоставлению мне списка новых целей, в котором были досье и привычки объектов, которые нужно было проанализировать. Мне не надо было находиться в городе. Работа удаленная, пока я изучаю, и уже после, непосредственно возле объекта. Меня же торопили другие обстоятельства, и пусть Стайл не хотела ехать, ссылаясь на страхи перед родами, я понимал, чем раньше мы решим проблему, тем быстрее сможем спокойно выдохнуть, но, не желая посвящать Стайл во все мои планы, ей будет так спокойнее, я просто сказал:

— Я организую встречу с Беккой, поехали.

Это подействовало на нее волшебным образом, девушка в тот же день собралась, и уже утром мы летели домой. С хозяином Бекки я и вправду договорился заранее, сначала поинтересовавшись, отпускает ли он ее на прогулки. Тот спокойно отозвался — "разве что ненадолго и под присмотром", — соглашаясь.

— Нил всегда рядом со Стайл, — чем не присмотр, Нил его человек.

— Тогда хорошо, он и за Беккой приглядит.

— Непокорная? — Уточняю.

— Уже нет, — хмыкает мужчина и сворачивает разговор.

Не успели мы приземлиться, как Стайл тут же захотела увидеть подругу. Узнать, все ли с ней в порядке.

— Завтра, сегодня отдыхай, — успокоил девушку, а сам направился в кабинет.

Мне предстояла еще работа. Именно сегодня ночью все решится… а днем, пусть будет встреча с Беккой, раз Стайл так хочет. Правда, уже тогда я подразумевал, что планы могут измениться, и оказался прав.

ГЛАВА 35

Я спала беспокойно, то и дело снились кошмары, в которых я то лежала в психбольнице, и никто меня не навещал, то теряла своего ребенка, и Мрак уходил, и всегда в них я оставалась одна. То ли это перелет так на меня повлиял, то ли просто мои самые потаенные страхи оживали во снах, но сны менялись один за другим, как заезженная кинопленка, кошмар за кошмаром. Я проснулась вся в поту, с замершим криком на губах, и уставилась перед собой, проигрывая в памяти последний сон — в нем я оставалась совершенно одна, никого не было, ни родителей, ни друзей, ни мужчины, по которому сходила с ума… никого. Одинокая слеза скатилась по щеке, и я тут же ее стерла. Я не одна, прошептала в тишину и притронулась к животу, надеясь, что мой лучик мирно спит, и ему не передаются страхи матери.

Очнувшись, я покосилась на пустое место в постели рядом с собой, задаваясь вопросом, где мужчина может быть ночью. Но тут же услышала шорох за спиной. Мрак заходил в комнату. Я, вопросительно выгнув бровь, посмотрела на него. Как так получилось, что засыпали вместе, а теперь мужчина в одежде заходит в комнату, будто возвращается с прогулки?

— Почему не спишь? — приблизился ко мне и, опустившись на корточки, поцеловал костяшки пальцев, притягивая к себе мою руку в полном нежности жесте.

— Плохой сон приснился, — выдыхаю обреченно, и, смахивая отчего-то снова выступившую слезу, укоряю.

— Тебя не было, — и то ли о сне говорю, от которого озноб по коже, то ли о том обстоятельстве, что он в одежде, и его не было рядом, чтобы прогнать плохой сон.

— Я тут, — успокаивает, поглаживая по голове. — Все хорошо, — убирает влажную прядь со лба. — Ты мне веришь?

— Да, — киваю, — ты столько для меня делаешь, — ложу голову ему на плечо, вдыхая такой родной запах, и успокаиваюсь, даже нервная дрожь проходит. Этот мужчина всегда на меня так влияет.

— Теперь ты в безопасности, — поглаживает по спине.

— Нет, пока они на меня охотятся, — отрицаю.

Да, пусть он говорил, что договорился, но это не значит, что это уже конец.

— Больше не будут.

— Уже? Так быстро? — отстраняясь, заглядываю в глаза.

— Да, все было просто, — слишком спокойно заявляет.

— Они уничтожены? — Спрашиваю, затаив дыхание.

— Не то, чтобы, — делает длинную паузу мужчина, просто смотря в глаза, — но это больше не наши проблемы, нас не побеспокоят.

— Не верю, что ты смог.

Слишком привыкла бояться.

— Я и нет, Стайл, не вездесущий.

— Для меня ты такой, — тихо выдыхаю.

— Я рад, — кривовато улыбается.

— Думаешь, у тех людей, — имея ввиду тех, с кем он договорился о свержении компании, — получится уничтожить?..

— Да, думаю, скоро мы услышим по новостям, как здание частной больницы сгорело, — говорит спокойно.

— Почему именно сгорело? Разве их не должны посадить? — Обеспокоенно уточняю

— Может, и посадят, — не отрицает мужчина, — но замести следы захотят.

А я снова обнимаю Мрака и шепчу на ухо: "иди ко мне". Знаю, что это самоуправство с моей стороны и все, что между нами происходит, всегда его инициатива, но сейчас я хочу его в своих объятьях, на своем теле.

— Еще разрешено? — уточняет мужчина, смотря взглядом, в котором снова разгорается тот жадный огонь, что обжигает и согревает одновременно.

— Да.

А ему больше и не нужно, я жадно наблюдаю за его медленным, но очень соблазнительным раздеванием. Мышцы переливаются под кожей, а пресс так и тянет потрогать, что я и делаю, дотрагиваясь до него и проводя по стальным кубикам рукой. Мрак забирает мою руку, целует ладонь, а после убирает ее и снимает штаны, затем помогает снять мне ночную рубашку. Одеяло оказывается где-то далеко, а мужчина ложится рядом на кровать. Я оказываюсь на боку, а мужчина прижимается к моей спине.

— Тебе так удобно?

Проводит рукой по моему выпирающему животу и опускает руку между моих ног, лаская чувствительную горошину.

— Да, — тихо выдыхаю, чувствуя, как в спину упирается его член.

— Давай, — прошу, хныкая под его настойчивыми и умелыми ласками.

— Какая нетерпеливая.

Слышу его замечание за спиной, пока мужчина медленно приникает в меня и делает первый толчок. Я тут же кончаю, распаленная его ласками, отмечая, как медленно и томительно двигается мужчина, то и дело поглаживая живот, грудь. Это совсем на него не похоже, проносится мысль, но удовольствие от этого еще больше, ведь именно в такие моменты, когда он открывает завесу своего истинного отношения, я понимаю, что нужна ему.

Разнеженная после ласок и секса, наполненного теплотой, я так и лежу в его объятиях, не двигаясь, хочется что-то спросить, расспросить, как все именно прошло, но мысли лениво ворочаются где-то на краю сознания, так и не выходя наружу, я даже почти засыпаю, когда слышу его: "мы завтра поженимся".

— Угу, — соглашаюсь, не до конца понимая, на что согласилась.

Но утром, когда я просыпаюсь от настойчивых солнечных лучей, что пробиваются сквозь жалюзи, замечаю на стуле белоснежное платье, очень похожее на те, что когда-то подбирала мне мама, воздушное, невесомое, для невест. Непонимающе озираюсь по сторонам в поиске ответа. Мрака, как всегда, нет, чтобы объяснить мне, что происходит. Что это за платье? Почему?

Слышу звук открытия двери и поворачиваю голову. В комнату входит Бекка вместе с Нилом. Я даже протираю одной рукой глаза, придерживая другой одеяло, не ожидавшая их увидеть так рано.

— Никуда я не денусь, подожди за дверью, видишь, Энн даже не одета, — возмущается подруга, пока я, ничего не понимающая, держу одеяло, скрывающее мою наготу.

И когда Нил скрывается за дверью, Бекка озаряет комнату своей улыбкой.