– Мои мысли верны. Во– вторых, это моя бутылка…

– Ты уже это говорила, – встревает Джас.

– И я не открою эту бутылку, пока один из вас, серьезно, я говорю серьезно, не развлечет меня. У меня есть немного власти сейчас, и настала моя очередь получать удовольствие.

Таннер говорит:

– Пошла ты.

Мы теряем контроль над собой. Кейси падает со своего места в грязь, схватившись за живот.

– Проклятье, – говорит Валери. – Я имею в виду реальные развлечения. Не обижайся, малыш.

– Сволочь.

– Мы застряли здесь в течение двух недель, и я нашла выпивку, так что это моя цена, – она опускает бутылку и ухмыляется. – Так развлекайте меня. Тот, кто сделает это, получит от меня право выпить первым.

Кейси выпрямляется.

– Подожди. ПОДОЖДИ. Ты готова к этому? – он вытягивает руки вперед, взгляд становится интенсивным. Медленно, смотря на Валери, он опускает левую руку в грязь, и, когда он поднимает ее, он держит ложку. Сгибая локоть, он подносит ложку к лицу и кладет ее на нос.

Она прилипает.

– Как, блядь, у тебя это получилось? – спрашивает Валери.

Кейси вытягивает подбородок вперед, ложка раскачивается на его губах.

– Опыт.

Он подмигивает мне, и я закатываю глаза.

Так что мы пытаемся развлечь Валери. Или, по крайней мере, помним, что мы должны пытаться развлечь Валери через случайные промежутки времени в течение дня, а затем быстро придумываем что– то новое. Джас справляется с этим лучше всех и наиболее охотно.

Сначала она жонглирует сосновыми шишками. Она начинает с трех, обретая ритм. Затем просит Кейси вбросить другую, меняет ритм, и просит еще. Когда она жонглирует пятью, я прыгаю и ору, как будто уже пьяна.

Когда Джас сбивается, все шишки падают на землю. Валери скрещивает руки на груди и говорит:

– Круто. Я прежде была в цирке.

Все мы стонем.

Джас снова пытается, прежде чем кто– то из нас придумает хоть что– то, но на этот раз она использует свои гимнастические способности.

– Кто– то хочет выыыыыыыпить, – ухмыляется Валери.

Джас исполняет несколько сальто назад прямо на крутом берегу ручья, и каждый неправильный шаг может стоить ей падения в воду. В последний раз она делает оборот и садится на шпагат на земле. Кейси, Таннер и я аплодируем ей, ожидая ответа Валери.

– Я не знаю, должна ли быть впечатлена или находится в ужасе, – говорит она прямо.

Джас вскакивает.

– Ох, перестань! Ты знаешь, как трудно это делать? – она топает ножкой. – Я бы хотела увидеть, как ты попробуешь!

Кажется, Валери получает удовольствие от истерики Джас. Но не могу утверждать.

Мы все следуем примеру Джас, а затем, по большей мере, сдаемся. Таннер пытается произвести на Валери впечатление нарисованными на земле логарифмами. Она угрожает бросить его в воду.

Я стараюсь что– нибудь придумать, но возможности в лагере ограничены, и единственный талант, который у меня есть – это рисование. Даже если бы у меня были акриловые краски и холст, или даже моя натуральная краска, я бы, вероятно, довела Валери до слез.

Наступает время ужина, а мы до сих пор не раскупорили бутылку. Кейси пробует попрошайничать.

– Я буду готовить для тебя ужин в течение всей следующей недели!

– Из моих консервов.

– Я буду массировать тебе ноги?

– Я не хочу парня, который будет массировать любую часть меня, но спасибо.

Я стараюсь думать о самой веселой вечеринке, на которой когда– то была. Что там случилось. Это было летом, после окончания средней школы, сразу после того, как я потеряла девственность с Лиамом, и он выиграл в покер на раздевание, а я проиграла.

Я встаю.

Валери усмехается.

– У Эвелин что– то есть для нас.

Я серьезно киваю, поворачиваюсь и иду прямо к ручью, к ближайшему месту, где можно плавать.

Джас визжит в ожидании.

– Сними это! – вскрикивает Кейси.

Я поворачиваюсь обратно к ним.

– Не порть момент.

Схватив подол футболки, я тяну его. Мгновенно раздаются аплодисменты, потому что я не ношу бюстгальтер. Я не могу сказать, кто именно кричит и аплодирует: все звуки смешались вместе. Я расстегиваю свои штаны и двигаю бедрами, чтобы изящно снять джинсы и нижнее белье. Я откидываю одежду прочь и убегаю, подпрыгивая.

Первое, что я вижу, когда выхожу из ледяной воды, как Валери уходит с берега с моей одеждой.

– Сучка!

– Прости, Эв! – кричит она, когда садится у огня. – Но ты все упростила.

– Я получила эту выпивку! – кричу я.

– Ты не развлекла меня!

Я плыву к берегу. Вода отступает, обнажая мою грудь, талию, бедра, а затем все остальное.

Джас визжит и истерически смеется, прикрываясь рукой. Таннер смотрит сквозь пальцы. У Кейси отпадает челюсть.

Я встаю рядом с огнем, одна рука на бедре, а другая протянута к Валери, ладонью вверх.

– Сдавайся.

Она протягивает мне бутылку.

– Достойная игра, мой друг. Достойна игра.

Обертка рвется, когда я кручу крышку. Я наслаждаюсь этим звуком. Я подношу бутылку ко рту, запрокидываю голову, оставаясь в позе Супермена, и делаю большой глоток. На вкус как лак для волос, моча и средство для пола.

Когда я заканчиваю, обратно вставляю пробку.

– Теперь отдай мне мою гребаную одежду.

Одной бутылки на пятерых достаточно, чтобы мы все были навеселе. Рука Кейси вырисовывает небольшие узоры по моей спине, когда я сижу рядом с ним, делая последний глоток. Я отдаю бутылку ему.

– Ты выглядишь поразительно, когда голая, – говорит он, делая глоток.

– Разве?

Единственным ответом является его ленивая улыбка. Я уверена, что он уже готов ко сну: выпивка, кажется, очень сильно расслабила его. Таннер давно вырубился. Это, своего рода, выглядит жалко, когда алкоголь, действующий как успокоительное, является хорошей наградой.

Еще даже не стемнело. Я помню тот момент, когда стало возможным пить до того, как стемнеет: мой двадцать первый день рождения, когда распивание спиртного перестало быть секретом, вкусный грех, и были такие вещи, как счастливый час и возможность купить пиво на пляже и пить в поездах.

Возвращается память, и это как удар в живот для меня. Одна из ярких черно– белых фотографий Меган. Из закусочной торчит птичий глаз, высохший след от кофе на столе, кружка чая и полусъеденный рогалик и верхняя часть головы женщины. Она что– то пишет на бумажной салфетке, карандаш зажат между пальцами.

Я пила весь день, 

Когда ты пришел ко мне, 

Чтобы сказать, что тебе жаль

Меган любила эту фотографию. Она была на заставке ее планшета месяцами.

Месяцами.

– Ты в порядке? – спрашивает Кейси. Когда я киваю, он говорит: – Я устал.

Небо все еще окрашено в жуткий зеленый цвет, и вдруг понимаю, что хочу спать, лишь бы не видеть этого.

– Я тоже. Из– за выпивки.

Я иду за Кейси к одеялам. Прежде чем я нахожу свою зубную щетку, он уже спит на спине с открытым ртом. Таннер лежит неподвижно, поэтому я чищу зубы в самом ручье.

Когда прохожу мимо костра, то слышу негромкий вдох.

Я останавливаюсь. Мое внимание привлекают тлеющие поленья. Они отбрасывают достаточно света, чтобы я легко смогла увидеть двух девушек под одеялом между ямой и бревнами.

Валери лежит сверху, ее пальцы играют с волосами Джас, рот на ее горле. Я слишком боюсь двигаться и того, что они увидят, что я наблюдаю за ними, хотя не должна.

Но я не могу оторвать взгляд от Джас.

Она больше не в Передовом Центре. Она с Валери, погружена в то, что та делает с ней. Ее губы раскрываются, когда губы Валери доминируют над ней.

Валери оставляет цепочку поцелуев до ее уха и сбрасывает одеяло.

Когда руки Валери достигают трусиков Джас, я знаю, что должна уйти отсюда. Я, рискуя, двигаю ногами и возвращаюсь обратно к парням.

Я скольжу под одеяло рядом с Кейси. Страх накрывает меня. Не только мы с Кейси.

Валери и Джас тоже нашли друг друга.

Я не знаю, интрижка ли это, или они просто используют друг друга, чтобы скоротать время здесь. Но я знаю, что, если одна из них умрет, это приведет к разрушительным последствиям для другой.

Я не могу думать об этом. В Передовом Центре неполадки, и нас завтра выпустят отсюда. Поэтому я не могу думать о том, как Валери или Джас умрут, я не могу представить, что будет чувствовать другая.

Кейси переворачивается, его рука оказывается на моем животе. Я переплетаю свои пальцы с его и засыпаю.

***

Я просыпаюсь с пересохшим ртом. Солнце только начинает подниматься, все вокруг отбрасывает тени. Зеленый свет смешивается с насыщенным синим, создавая странный бирюзовый лес.

Я выбираюсь из– под руки Кейси и встаю. Когда я иду к ручью, то понимаю, что не единственная бодрствую.

Валери сидит на бревне у воды. Она не одна. Девушка с длинными светлыми волосами сидит рядом с ней, ее рука обнимает Валери за плечи.

Я останавливаюсь, задерживая дыхание. Она не заключенная. Что наталкивает на мысль, что это иллюзия. Не важно, утратил ли Передовой Центр свою функциональность или нет, он по– прежнему работает.

Валери опускает голову, и девушка наклоняется и целует ее в щеку. Она встает и поворачивается ко мне. Ее живот круглый и выглядит опухшим под сарафаном и ее лицо почти идентично лицу Валери.

Она улыбается мне и исчезает между деревьями.

Когда шок проходит, я иду к Валери и кладу руку на плечо. Она даже не вздрагивает, но поднимает голову достаточно, чтобы понять, что это я.

Я сижу с ней, когда небо светлеет, – становится более бирюзовым, – пока она не говорит:

– Я сказала, чтобы она избавилась от него. Когда между нами было стекло, когда я была в тюрьме, я сказала ей, чтобы она избавилась от ребенка своего насильника. – Ее тело содрогается. – В следующий раз, когда я увидела ее, она была на четвертом месяце. Я сказала ей… что она не любит меня, и я не хочу, чтобы она навещала меня. Она послушалась. Я до сих пор не видела ребенка. Ему сейчас 2 года.