Мне почти удается ухватиться за свою тяжелую челюсть, чтобы она не ударилась об асфальт. NCA? Национальное агентство по борьбе с преступностью?

— Вы Элеонора Коул? он продолжает, отодвигаясь в сторону, мои глаза следят за ним.

— Да, это об украденном О'Киффе?

Он улыбается. 'На самом деле, нет. Этим делом занимается коллега».

'Ой.' Тогда о чем это может быть? Естественно, я сразу вспоминаю фальшивую скульптуру, что плохо, потому что, если она меня не волнует, это заставляет меня беспокоиться. А теперь я волнуюсь. — Итак, чем я могу вам помочь? Я не понимаю, откуда исходит мой ровный тон, потому что внутри я в стрессе. Все что я могу видеть это Голова фавна и Беккер с утягивающими инструментами в его руках. А потом это видение меняется. Беккер с наручниками на запястьях.

— Вы работаете в Hunt Corporation, да? Он опускается рядом со мной на стену, не отрывая глаз от моих. Я чувствую, что он оценивает меня, оценивает мою личность и характер.

«Да», — отвечаю я коротко, ласково и быстро, стараясь не показать ни капли своих нервов. Я так чертовски нервничаю. «Извините, что такое?»

Стэн Прайс улыбается. Я не уверена, подлинно это или принудительно. «Мы расследуем некоторые подозрительные действия в мире искусства», — говорит он, и каждый мускул в моем теле напрягается, хотя я изо всех сил стараюсь скрыть это. «Я подумал, сможете ли вы помочь». Его брови выжидательно приподняты.

— Вы расследуете подозрительную деятельность, но не украденное О'Киф? Мои нервы с каждой секундой трепещут сильнее. Бля, я не знаю, как, черт возьми, с этим справиться. Все, что я вижу, это злобное, почти веселое лицо Головы фавна.

«Да, как я уже сказал».

Я осторожно вдыхаю. «Если я смогу вам помочь, я сделаю это».

Я дружелюбно улыбаюсь, как дерьмо. «С чем я помогаю?» Я почти уверена, что это не стандартная практика допроса, хотя указание на это может заставить меня выглядеть виноватой, какой я и являюсь. Не давайте ему ничего!

Он улыбается. «Можете ли вы сказать мне, знаком ли вам этот человек?» Он лезет в карман и что-то вытаскивает, и я хмурюсь, глядя на фотографию, которую он представляет. Я чувствую, как Прайс внимательно наблюдает за мной, выискивая хоть какой-то намек на реакцию.

«Она мне не знакома», — вру я и ошеломляю себя тем, как легко это делаю. Я видела эту женщину раньше, и я видела ее в Убежище. Не физически, но я мельком увидела ее фотографию, прежде чем старый мистер Х. переместил свою газету на стол Беккера, чтобы закрыть синюю папку. Ее резкий черный боб на ее старой бледной коже безошибочен. «Извини, я не могу вам ничем помочь». Я смотрю на Прайса, и он несколько мгновений молча наблюдает за мной, медленно возвращая фотографию в свой внутренний карман.

Затем он улыбается, но, опять же, я не могу понять, искренне это или нет. 'Ничего.'

'Кто она?' — спрашиваю я, не в силах сдерживаться.

«Леди Винчестер».

'Леди?'

«Да, леди».

— С чего вы думаете, что я ее знаю?

«Вы работаете в Hunt Corporation — в самой известной и эксклюзивной компании в отрасли. Скажем так, леди Винчестер любит баловаться торговлей. Я просто подумал, может быть, вы встречали ее?

Синий файл. Это все, что я сейчас вижу. Не красный, как все остальные файлы в Убежище. Он был синим, выделяясь на фоне остальных. Зачем? «Может, вам стоит поговорить с моим…» Я просто молчу, прежде чем выпалить парня. — Боссом, — холоднокровно заканчиваю я. «Я давно не была в Hunt Corporation». Страшно, но я точно знаю, что делаю. Прайс не будет ни о чем просить Беккера, да и не собирается. Вот почему он спрашивает меня. Он меня проверяет. Опять же, почему? Я не знаю, но я шокирую себя, создавая крутой, невинный образ, когда внутри я во всевозможном хаосе. Я солгала, и это было для меня инстинктивно и естественно.

«Может, я сделаю это». Прайс снова улыбается, на этот раз явно неискренне.

'Что вы расследуете?'

«Я не имею права говорить». Он протягивает мне карточку, и я беру ее. «Если вы вспомните что-нибудь, что, по вашему мнению, может помочь мне в расследовании, позвоните мне».

«Но я не знаю, что вы расследуете, так как я узнаю, могу ли я чем-то помочь?» Я веду себя умно, и это происходит так естественно. Мой грешный святой стирает меня.

— Ваши отношения с Беккером Хантом… '

«Отношения?» Я замешательстве. «Он мой босс».

Прайс медленно кивает, глядя на меня со слишком большим интересом. «Хорошего дня, мисс Коул». Он встает и медленно пятится.

Господи, я просто солгала полиции, и сделала это без всяких колебаний. Я действительно тону в мире Беккера и, как ни странно, не чувствую никакого сожаления. В конце концов, я приняла решение, когда он появился в Хелстоне и привез меня обратно. Я нахожусь в его испорченном лабиринте, и я не планирую искать выход. Я люблю его. Так что я буду защищать его. Ему нужна защита? Что, черт возьми, происходит?

«Хорошего дня, мистер Пр…»

'На самом деле.' Он останавливается. — Раз уж вы здесь, что мистер Хант делал в Сотбис в день кражи?

Пока он здесь? Загнал в угол, он имеет в виду. И я абсолютно уверена, что он точно знает, почему Беккер был в тот день на Sotheby's. " Беккер купил О'Киф на аукционе. Произошла путаница с транзакцией. Я тоже была там». Я уверена, что он это тоже знает. «Мы ехали от «Парсонсона», когда я получила их письмо. Мы проезжали мимо, поэтому я зашила, разобраться с этим».

— А вы?

Я хмурюсь.

«Разобраться с этим, — продолжает он.

— Вы имеете в виду заплатить за это?

'Да.'

'Ну нет.' Я смеюсь. «Он был обнаружен пропавшим до того, как я совершила онлайн-транзакцию».

«О, ну это была удача».

Я внимательно смотрю на него. Что он предполагает? — Вы говорили с мистером Уилсоном?

— Брент Уилсон?

'Да.'

«Как я уже сказал, этим делом занимается мой коллега».

«Что ж, возможно, вы могли бы попросить вашего коллегу поговорить с мистером Уилсоном». Я улыбаюсь и поднимаюсь на ноги, вдали вижу Люси, пробивающуюся через выход здания. Обычная. Просто веди себя нормально.

«Хорошего дня, мистер Прайс». Я прохожу мимо него и быстро направляюсь к своей подруге.

Я замечаю ее выражение, и моя улыбка угасает. Она похожа на колоссальный прыщ, злую, красную и пульсирующую. Проследив за ее грязным взглядом, я замечаю высокую длинноногую блондинку, переходящую улицу.

— Девушка из типографии? — спрашиваю я, снова глядя на Люси.

'Элеонора!' Она теряет свое настроение и бросается ко мне, широко раскинув руки. 'Что ты здесь делаешь?' Она врезается в меня, отбрасывая на несколько шагов. «Я думала, вы меня поехать на такси».

«Думала, что приготовлюсь у тебя».

Вырвавшись, она держит меня на расстоянии вытянутой руки, оглядывая меня с ног до головы. 'Ты в порядке?'

«Я в порядке», — смеясь, говорю я, глядя через плечо и не находя следов Прайса. Но меня это не успокаивает. Он должно быть следил за мной здесь. За мной наблюдают?

'Ты уверена?'

Я возвращаюсь к Люси, широко улыбаясь. «Уверена». Я беру ее за руки, заставляя нас не искать Прайса на улице.

— Как поживает мистер Великолепный? она спрашивает.

«Он великолепен».

«Официально съехались?»

Я хмурюсь про себя, чувствуя жесткий, дразнящий взгляд Люси в моем профиле. Это не обсуждалось, я просто там. Дом. Вот что он сказал. Когда я буду дома? Мы выходим на дорогу и огибаем несколько стоящих машин. 'Ты скучаешь по мне?' — спрашиваю я, искоса ухмыляясь.

«Да, вообще-то», — ворчит она. 'Как дела?'

'Я люблю его очень сильно.' Я выпаливаю из ниоткуда, и она останавливает меня, глядя на меня, как на псих. Не знаю, почему я почувствовал необходимость сказать это. Может быть, мой скрытый стресс после встречи с Прайсом заставил меня проанализировать, что, черт возьми, я делаю.

«Я знаю это», — мягко, почти сочувственно, говорит она. — Но ты ему доверяешь? Это разумный вопрос, который задаст любой хороший друг. Тем более, что мы говорим о Беккере Ханте — современном Казанове. Человек, который никогда никому не был привязан. Черт, человек, который даже не может сказать ни слова, не подергиваясь. Человек, который никогда не сдавался и никогда не принимал чужое. У мужчины, у которого было больше женщин, чем у Иванки Трамп, туфель. Человек, который…

'Да.' Мой ответ уверенный и утвердительный. Другие, наверное, подумают, что я сумасшедшая. Но я ему доверяю, и причина на самом деле очень проста. Беккер мне доверяет. Это очевидно во всех его действиях, в том, чем он поделился, в том, как он смотрит на меня. Он доверяет мне свои секреты, но самое главное, он доверяет мне всем сердцем. Это хрупкое. Он сделал мне редкий и ценный подарок. Я сохраню его, я буду защищать его, и я буду любить его, как будто я никогда ничего не любила раньше. Яростно. Страстно. Навсегда. «Со своей жизнью», — ставлю я на конце, чтобы стереть любые сомнения из головы Люси.

'Вау. Мне купить шляпку?

«Господи, нет». Я нервно смеюсь от имени Беккера. Если преданность заставит его нервничать, я думаю, что в браке он спонтанно воспламенится.

«Не могу поверить ни единому твоему слову. Я очень хорошо помню, как ты называла мистера Великолепного, иначе говоря, вашего нового парня, тупица, дрочка, пизда…

«Он все еще остается всем этим». Я толкаю ее в бок. «И это просто заставляет меня любить его еще больше».

— А он тебя любит?

«О, он любит меня, — говорю я, улыбаясь. «Больше, чем свое сокровище, а это значит, что я стою долбаных миллионов».

Люси хихикает, когда мы спускаемся по ступеням станции метро. 'Давай. Готовимся и выпьем вина. Мне нужно поймать тебя, когда смогу, потому что он забирает тебя у меня».