'Пытаться?' — размышляет Брент. «Это не потребовало особых усилий. На самом деле, мне просто позвонили, чтобы поздравить меня».

Мое сердце замирает. Он получил машину? Что-то подсказывает мне, что Беккер не был так милостив к поражению сегодня, как когда Брент выиграл поддельную скульптуру. Черт, он будет в плохом настроении. «Почему ты здесь, Брент?»

— Я слышал, вы разговаривали со Стэном Прайсом. Разбрасываешься обвинениями». Он небрежно подходит к другой стороне Audi и смотрит на меня через крышу.

На мгновение я пуста. Я думаю, он выглядит рассерженным. «Обвинений не было. Я просто сообщил Прайсу, что видел вас в тот день на Sotheby's. Потому что я это сделала».

Он улыбается. Это непристойно. «Я подумал, работая на Ханта и все такое, ты бы научился держать его на замке».

«Я не верю тебе, Брент». Я должен просто уйти. 'Почему ты здесь? Зачем ты это делаешь?'

«Потому что это то, что мы с Хантем делаем, Элеонора», — просто отвечает он, немного отталкивая меня.

'Уже нет.' Мой ответ не такой резкий, как я бы хотела, скорее хриплый вздох. Мои нервы расшатаны. «Беккер покончил с этой игрой, в которую ты играешь». Называть это безумие игрой кажется нелепым. Были потеряны жизни. Совершенные преступления.

— Вы в это верите?

'Да.' Я открываю дверь машины, мне не терпится сбежать. «Он не хочет участвовать в этом, и я тоже».

— Но ты — часть игры, Элеонора. Нравится тебе это или нет. И ты удивительно привлекательная пешка для победы».

Я ощетинился, останавливаясь у двери. «У тебя есть скульптура, у тебя есть картина, ты тоже не получишь меня».

Он качает головой от легкого смеха. «Он действительно обманул тебя, не так ли? Но, к сведению, я бы променял скульптуру на тебя. Я бы даже бросил свой новый Феррари. Тот самый, который Хант так отчаянно пытался добавить в свою коллекцию».

Я слегка смеюсь от неверия. Он накапливает все эти вещи, все, что хочет Беккер, и думает, что сможет все это продать? Для меня? И что еще хуже, я чувствую, он думает, что Беккер примет его предложение. «Ты не можешь меня купить», — стреляю я.

— Все можно купить, Элеонора.

«Не меня», — твердо утверждаю я. Кроме того, у Брента может быть машина, которую хотел Беккер, но у него нет скульптуры. Не то чтобы он этого знал. «Брент, сделай себе одолжение и держись от меня подальше».

'Или что?'

Я использую момент, чтобы подумать о своем или о чем. «Или ты собираешься слишком сильно подтолкнуть Беккера, и, поверьте мне, ты действительно этого не хочешь». Я запрыгиваю в Audi и мчусь по дороге, мое сердце бешено колотится в груди. Потому что у меня такое ощущение, что Брент именно этим и занимается. Подталкивать Беккера к реакции. Чтобы продолжить игру.

Глава 26

Вернувшись в Убежище, тупо опрометчиво забрав все мои из-за разочарования в моих способностях как водителю я оставляю машину на заводе и иду вперед, мое беспокойство утихает с каждым шагом, который я делаю в убежище Беккера.

Когда я врываюсь во двор, я останавливаюсь на мгновение и вдыхаю последний кусок воздуха, который мне нужен, чтобы снова успокоиться.

— Это лягушачья порода?

Я смотрю на фонтан, где миссис Поттс сгорбилась над водой со старым мистером Х., наморщив нос.

«Не глупи, Дороти». Дед Беккера тычет в воду своей шикарной тростью. — Лягушки не поселились бы в фонтане, да и откуда они взялись?

«Они могли прилететь сюда».

— Летающие лягушки? Его старое лицо недоверчиво морщится.

«Ты знаешь о летающих лягушках», — возражает она, пожимая плечами.

«Они не летают, Дороти. Они скользят, а в центре Лондона их не найти».

Она возмущенно поднимает нос. — А как ты думаешь, что это такое?

— Полагаю, это какие-то водоросли.

Я смеюсь, глядя на старую пару. Да, я вернулся в свое убежище, и это такое облегчение. «Добрый день», — зову я, и они оба оборачиваются.

'Элеонора.' Старый мистер Х опирается на свою палку для поддержки. Он ярко улыбается, его старые карие глаза вспыхивают искрами настоящего счастья, настолько, что мне приходится моргать, чтобы защитить глаза от яркости. Я перевела взгляд на миссис Поттс и замечаю, что на ее губах тоже есть нежная улыбка. Они оба выглядят довольно мирно. Принимая.

«Так что давай посмотрим», — говорит старик, ковыляя ко мне.

Он тянется к моей руке, и я остаюсь неподвижной и тихой, пока он смотрит на кольцо. Я тоже краснею. Я ничего не могу с собой поделать, и я смотрю на миссис Поттс и вижу ее ладонь, лежащую на груди, со слезами на глазах. «Оно прекрасно на тебе смотрится», — задумчиво шепчет старый мистер Х.

Я слегка улыбаюсь. «Я так рад, что вы с Беккером уладили свои разногласия».

«Я тоже», — признает он. «И если бы кто-то сказал мне два месяца назад, что мой своенравный внук будет просить моего разрешения надеть это кольцо на палец женщины, я думаю, что я бы упал». Он тянется к моей щеке и нежно поглаживает ее. «Я рада, что эта леди — это ты. Я так горжусь им, Элеонора, несмотря на некоторые трюки, которые он проделал. Несмотря на то, что он вводит меня в заблуждение. Он страстный, преданный мужчина, и ты это усилила».

Ему нужно остановиться, иначе я заплачу.

"Это кольцо драгоценно», Миссис Поттс трубит. «Это символ того, насколько ты драгоценен для мальчика Беккера».

Я моргаю, отступая назад, когда мистер Х. наконец перестает хватать меня. «Я немного ошеломлена», — признаю я.

Оба понимающе улыбаются мне. «Я нашел этот изумруд в Камбодже, — говорит Х. «Это был 1952 год. Я стоял с оркестром, когда сделал предложение своей Мегс».

«Стоит три миллиона!» Миссис Поттс звонит курантами, и я падаю на них, моя рука естественно прикрывает драгоценный камень. Просто обернуть мою руку в хлопковой вате, почему нет? Три миллиона?

«Боже мой, — выдыхаю я.

«Добро пожаловать в семью, дорогой», — говорит миссис Поттс, подходя ко мне и обнимая меня. Ее большая грудь давит на меня, ее сжимание яростно и многозначительно.

«Я рада, что я здесь», — признаю я, так же сильно обнимая ее. Боже мой, как мне так повезло?

«Хватит об этом». Мистер Х. разводит нас смехом. «У Элеоноры есть работа».

Я выпрямляюсь, избегая их взглядов, чтобы они не видели слезы счастья, угрожающие вырваться. — Вы знаете, где Беккер? — спрашиваю я, направляясь к Большому залу, осторожно вытирая глаза.

«Он еще не вернулся».

Он — нет? Но уже почти три. «Хорошо, я пойду…» Меня прерывают на середине предложения, когда звонит мой телефон, и я смотрю вниз и вижу, что звонит мама. Это напоминает мне, что мне все еще нужно забронировать билеты на поезд для поездки домой. Боже, мне не терпится увидеть ее лицо, когда я ей скажу. «Я буду продолжать». Я держу телефон в руках, пока продолжаю свой путь. «Привет, мама».

'Привет дорогая.' Она звучит так же весело, как всегда в наши дни. Я не могу удержаться от улыбки, мое счастье, что она заглушает печаль оттого, что не мой отец делает ее счастливой. «Я планирую, кое-что когда ты вернешься домой».

Я спешу в офис Беккер, слушая запутанный график мероприятий, которые она запланировала. Я бы хотел рассказать ей свои новости сейчас, но я действительно хочу сделать это лицом к лицу. Увидеть ее реакция, потому что я просто знаю, что она будет вне себя от радости. «Все звучит великолепно, мама», — говорю я, улыбаясь, и мне нравится, как весело она звучит. «Слушай, мне нужно идти. К Рембрандту приехала графиня. Мне нужно подготовиться».

«Рембрандт?» она визжит в восторге. 'О Боже. Как бы твой отец отнесся к этой супер карьере, которую ты строишь?

Я проглатываю свой смех. Он бы перевернулся в могиле, вот что он сделал бы.

«Я так горжусь тобой, дорогая».

'Благодарю мам.' Я приземляюсь в офисе Беккера и закрываю за собой дверь. «Мне действительно нужно идти».

'Хорошо, дорогая. Я позвоню тебе на следующей неделе.

Я кладу трубку и провожу несколько минут, восхищаясь и оценивая, насколько ярко она звучала. «Билеты», — говорю я, быстро вызывая Google на телефоне. Я заказываю обратный билет на неделю после следующей и отправляю его в типографию, спеша к столу шедевра на двойной пьедестале. Принтер не срабатывает, но экран на принтере говорит мне загрузить новый картридж с чернилами. Сказочно. Чернила. Где он хранит чернила? Я падаю в кресло, хватаю латунную ручку левого верхнего ящика и тяну, но она не сдвигается. Заперто. «Черт», — бормочу я, пробуя по очереди оставшиеся три ящика, прежде чем перейти к другому пьедесталу и спуститься вниз по четырем ящикам с той стороны. Все заблокировано. Я рычу себе под нос, бегая глазами по его офису. Придется подождать. Мне нужно подготовить демонстрационный зал. Уже почти 15:00. «Где ты, Хант?» — говорю я себе, вставая. У меня звонит телефон, я смотрю на экран и вижу, что звонит агент по недвижимости. «Привет», — говорю я, обходя стол Беккера.

«Здесь мисс Коул, Эдвин Смит из «Смит и партнеры».

«Привет, Эдвин. Я не хочу показаться грубым, но я опаздываю на встречу. Могу я тебе перезвонить?'

«Это не займет много времени. У меня есть хорошие новости для вас. У нас есть предложение по магазину».

Я резко останавливаюсь. Мое сердце вдруг немного заболело. 'Замечательно.' Я не выгляжу очень счастливым.

«Полная цена продажи тоже. Они покупают за наличные, поэтому сделка будет очень быстрой и простой. Я полагаю, вы примете это?

Я сглатываю и киваю, боль усиливается. Это оно. Последний обрывок наследия моего отца исчезнет. Это горько-сладко. Мама будет освобождена от финансового бремени, но я буду чувствовать себя виноватой. Я прочищаю горло. 'Конечно.'

'Превосходно. Если бы вы могли сообщить мне имя вашего адвоката, я составлю меморандум о сделке. Мне тоже понадобятся запасные комплекты ключей, готовые к передаче.