— Сасс, прости, — произнес Ричард, делая шаг вперед. Она отмахнулась от его извинений. Или, может, жест этот означал прощение. В любом случае это не имело значения. Он больше ничего для нее не значил. Он не был личностью. Он был подневольной вещью, управлявшейся Слоан.

— Я оделась, рассчитывая на успех, Слоан. Когда кончится вечер, я буду праздновать победу.

Слоан рассмеялась своим странным мелодичным смехом.

— Я читала сценарий, дорогая, и ты себя обманываешь. Оливье, пожалуй, и мог бы превратить этот экземпляр ирландских страхов в коммерческий успех, но не ты.

— Что ж, посмотрим, — ответила Сасс, и ее бравада была такой же фальшивой, как и надетые на нее драгоценности. Она еще помнила те времена, когда и то, и другое были реальными.

— Всегда готова, мисс Брандт, — сказала Слоан низким и глубоким голосом. Сасс протянула руку, и ее тут же схватила Лизабет. Слоан подняла тонкие дуги бровей, впервые заметив Лизабет. — Сегодня вечером ты одна?

— Напротив. Я делю этот вечер с моей дорогой подругой и помощницей. Может ли быть лучше?

— А как же мужчина? К примеру, тот, кто совсем недавно так тебя интересовал?

У Сасс сжалось сердце. Как смеет эта особа даже думать о Шоне, а уж тем более говорить о нем. Сасс ответила ледяным тоном:

— Его здесь нет. Я не знаю, где он.

Слоан усмехнулась, и Сасс увидела мелкие белые зубы великолепной формы. Слоан наклонилась и прошептала:

— Не беспокойся. Я знаю.

Сасс вздрогнула, ее тело задрожало в ответ на учащенно забившееся сердце. Рана была слишком свежей. Не может быть, чтобы Слоан все-таки решила причинить ему вред теперь, когда он ушел из жизни Сасс. Не может быть! Лизабет крепко сжала ее руку, сознавая, что никто не должен видеть Сасс слабой. Лизабет умрет, но не допустит этого.

— Сасс, пойдем-ка, нас ждут.

— Да, конечно. — Сасс нерешительно кивнула. Лизабет быстро увела ее и усадила в зале, где уже гас свет. Сасс молчала, устремив глаза на экран. Ждала. Молилась. Фильм начался.

За девяносто секунд, пока шли титры, Сасс выскочила из зала, оставив за спиной Лизабет. Ее губы дрожали, а слезы лились из широко открытых глаз. Не обращая внимания на боль в ноге и бешено стучащее сердце, Сасс бежала по устланному коврами коридору и выскочила в огромные двери, набирая холодный ночной воздух с тем же отчаянием, как тонущая женщина, внезапно спасшаяся из бушующего моря.

Обессилев, Сасс закрыла глаза и прижалась всем телом к холодному бетону стены, обхватив себя руками за плечи. Скоро люди хлынут из дверей и вместе с ними выйдет правда. Открыв глаза, Сасс смотрела мимо огней театра, мимо теперь пустых барьеров, совсем недавно сдерживавших восторженную толпу. Она уставилась в темноту, пытаясь успокоить скачущие мысли.

И пока она смотрела, ночь, а не ее мысли, приобрела очертания и материализовалась в мужскую фигуру, знакомую до боли. Человек медленно и уверенно приближался к ней.

Он шел к ней.

— Шон.

Голос Сасс задрожал от недоверия. Она прошептала его имя, но не была уверена, произнесла ли вообще что-нибудь. Он медленно приближался, пока не оказался настолько близко, что мог до нее дотронуться. Не говоря ни слова, он ее обнял. Чуткие ладони схватили ее за плечи, и вот она уже прижалась к этому телу, такому знакомому, без которого так скучала. И тогда, прежде чем они смогли что-то сказать друг другу, прежде чем успела прозвучать правда, двери театра распахнулись и на их ярком фоне появился силуэт Слоан. Ее черные глаза сверкали, платье переливалось, когда она шла к ним, все ближе и ближе, пока не оказалась совсем рядом. Уголки ее губ опустились, красивое, нежное лицо наклонилось к ним ближе, и Сасс даже показалось, что Слоан собирается положить голову ей на плечо. Они замерли, ожидая поцелуя смерти либо дыхания жизни. Вместо этого она тихо стояла, опустив ресницы, и ее дыхания почти не было слышно, возможно, она вовсе не дышала.

— Так он вернулся к тебе, Сасс, — прошептала она и подняла ресницы. Холодные миндалевидные глаза встретились с золотистыми глазами Сасс. — Кажется, он вернулся как раз вовремя. Тебе повезло. Нехорошо быть одной, когда ждешь решения своей судьбы.

— Тогда жаль, что рядом с тобой никого нет, — спокойно ответил Шон.

— Временами я тоже так думаю, — сказала Слоан и попятилась, когда служители распахнули настежь двери в ожидании хлынувших из зала толп зрителей. Но из дверей никто не выходил. Вместо этого из дверей вырвались восторженные крики и аплодисменты, омыв Шона и Сасс, глядевших, как Слоан исчезает в темноте, уходит от них, как дурной сон.

— Сасс… — начал было Шон, но она положила кончики пальцев ему на губы. Какие тут могут быть слова, и что можно добавить к ее радости? Он здесь, с ней. Это все, чего ей хотелось на свете.

— Тише, милый. Ты просто слушай. Слушай.

Он нежно прижался щекой к ее волосам и закрыл глаза, вслушавшись, как просила она. Звук, донесшийся до него, был знаком успеха, признания мастерства Сасс, и от этого его сердце воспарило до небес.

— Это наша общая заслуга, и ты это знаешь, — Сасс чуть отклонила голову и заглянула в его любящие глаза.

— Это награда за твое мужество, любовь моя. Я не знаю, как дожил до этого дня. Я схожу с ума от любви. Клянусь всеми святыми, я не могу без тебя жить. Ни в Ирландии, ни на Аляске, ни на Луне.

— Тогда и не пытайся. Оставайся со мной, любовь моя. Былое, как сон. Мы начнем все снова.

— А будущее? — спросил Шон, убирая с ее глаз шелковистую прядь волос.

— Будущее я вижу очень ясно. Счастье в будущем. Ничего, кроме счастья. Фильм добился успеха, все призраки рассеяны. Все позади…

— Вот в этом ты ошибаешься. Для нас все только начинается.

С этими словами Шон Коллиер наклонил голову и поцеловал Сасс Брандт. Он целовал ее долго и страстно, а из дверей неслись аплодисменты и накрывали их, словно волны цунами.

Эпилог

— Сасс! — заревел Шон. — Где же ты, тысяча чертей! — Он похлопал рядом с собой по постели и хотел крикнуть еще раз, но не стал тратить на это время. Выскочив полунагой из постели, Шон вылетел из спальни и наткнулся на Сасс, медленно взбирающуюся по лестнице.

— Ты разбудишь и мертвого, Шон Коллиер. Что ты так волнуешься?

— Не говори мне, что ты не лопаешься от желания узнать, получит или нет твой фильм приз Академии, — настаивал он, удивляясь ее спокойствию.

— Да, я лопаюсь, — со смехом призналась она, — но думаю, что дело тут больше в шоколадном кексе, половинку которого я сейчас съела.

— Хватит этой чепухи. Время идет, — простонал Шон, обняв ее и подхватывая на руки.

— Шон, ты сломаешь себе спину. — Сасс взвизгнула, но обхватила его за шею руками и уткнулась носом в плечо.

— Я готов отдать что угодно, лишь бы снова увидеть тебя перед телекамерами. Верно, я протестовал против нашего участия в этой церемонии, но это не означает, что я намеревался бойкотировать всю затею! Я не хочу, чтобы ты через некоторое время обвинила меня, что я пропустил такое выдающееся событие.

В одно мгновение Шон внес ее в спальню, осторожно положил на кровать, обложил подушками, а одну положил ей под ноги. Эти бедные ноги. Шрамов почти уже не заметно, но отечность не проходила. Наклонившись, Шон поцеловал каждое колено, потом накрыл ее одеялом. И тут же лег с ней рядом, обняв за плечи рукой.

— Мы готовы? — поддразнила его Сасс, игриво щекоча. — Может, нам требуется подбавить жару, или открыть окно, или…

— Молчи. Ты говоришь чепуху, — жалобно простонал Шон. Он схватил ее пальцы и поцеловал все по одному, чтобы прекратить ее насмешки. — Ну, начинается. Слушай. В этом году шутки все явно неудачные.

— Ты определенно прав, — пробормотала Сасс и прильнула к нему. Ее не слишком волновали шутки ведущего, а также кто в чем одет. Но Шон не отрывался от телевизора, и Сасс не оставалось ничего другого, как уставиться на телеэкран.

Они все собрались там. Все те, кто считал ее безумной, когда она только что приступила к съемкам фильма, все, кто покинул ее в трудный час, все, кто предрекал «Женщине в конце тропы» провал либо известность в узком кругу знатоков. Среди толпы, наполнившей в эту звездную ночь зал Дороти Чандлер, мелькали и друзья, и Сасс не собиралась об этом забывать, но ей не хотелось быть в эту ночь с ними, а также демонстрировать перед недоброжелателями свою удачу. Шон был рядом с ней, фильм закончен, а она смогла доказать свою творческую состоятельность. Что еще ей нужно?

Оскар, разумеется.

Засмеявшись, она еще крепче прижалась к Шону. Зачем отворачиваться? Она уже увлеклась зрелищем почти так же, как и он.

— О'кей, твоя взяла. Я просто умираю от нетерпения. Ну-ка посмотрим, кто же победитель.

— Тогда затихни, дорогая. Вон этот тип уже достал конверт. — Шон схватил дистанционный пульт управления и прибавил громкости, после чего положил щеку на волосы Сасс, обнял ее еще крепче и прошептал молитву достаточно громко, так что она ее слышала.

— Господи, ты удивительный человек, — прошептала Сасс и закрыла глаза.

— Обойдемся без комплиментов. Время пришло. — Сасс поерзала и снова устремила глаза на телевизор. Там уже произнесли слова «победил фильм…», и теперь облаченный в смокинг ведущий вскрывал конверт. Шон обнял ее и второй рукой и погрузил лицо в ее волосы. — Ах, Сасс! Я не могу смотреть!

— Шон Коллиер! Все это чепуха, и не нужно быть трусом. Открой глаза. — Она попыталась повернуть его лицо к экрану, но ее ласковые попытки были прерваны. Прозвучали слова.

— …«Женщина в конце тропы»!

Толпа стоя аплодировала, телекамеры метались, пытаясь показать реакцию присутствующих знаменитостей. Все встали, раздались и ликующие возгласы, когда Лизабет почти взбежала на подиум, чтобы принять предназначавшийся Сасс приз. Сасс почувствовала, как рядом с ней резко поник Шон. Она со смехом подняла к себе его лицо.