Родная сестра. Что тут ещё можно добавить.

— Потом хотела бы чтобы он лайкнул все мои фотки в Контакте и в Инсте. Потом чтобы подарил мне там… подарочков побольше.

— Может хватит? Скромность…

— А! Да! Точно! Вспомнила! Погоди, не перебивай меня. Хотела, чтобы он Василиске Максимовой и Машке Брыковой сказал, что я самая красивая в Мире. Хотя, я и так самая красивая в классе. И они это знают. А! Ещё чтобы каждое утро дарил мне какую-нибудь шоколадку и постоянно писал какие-нибудь ласковые сообщения и часто звонил.

Гена, ты слышал? Вот, собственно, Гена, это и есть программа-минимум твоей ущербной жизни на ближайшее время. А мэрия — потом.

ГЛАВА 7



Я живу в раю. Это просто сон наяву какой-то, правда. Никогда не думала, что такое может случиться со мной. Я будто в сказку попала.

Гена стал таким внимательным, таким заботливым, таким милым, что я просто в шоке. Провожает после уроков на остановку, садится со мной на лекциях, постоянно угощает какими-то вкусностями. Последний раз притащил швейцарскую шоколадку. Дорогущую — страх. Мы такие дома никогда не покупаем.

Добавил меня в друзья в ВКонтакте и лайкнул, и прокомментировал все мои посты, вы можете себе такое представить! А недавно открыл личную беседу и прислал для меня работу по сравнительной характеристике европейкой и азиатской моделей экономики. Ой, я такая счастливая.

Вот примерно так говорила бы я, если бы всё это случилось недели две-три назад. А сейчас.

А сейчас, кого я обманываю, никакой сказки у меня нет. Нет, она, конечно, как бы и есть…

Но только какая-то не сказочная, неинтересная.

Просто, понимаете, когда ты столько мечтал о чём-то, и вот у тебя оно сбывается, очень трудно сразу признаться, что всё это уже не надо. Вот так взять легко и просто принять в себе это, не знаю, как попонятней объяснить. Это разочарование, да? Я же говорю, точно сама не разобралась, поэтому спрашиваю.

Мне как-то всё скучней и скучней становится общаться с Геной. Он вроде бы и пытается мной интересоваться, но стоит его спросить что-нибудь о нём самом, как он будто обо мне совсем забывает. Одолжение делает, что ли, или не хочет обидеть, или ещё чего, но лучше бы он этого не делал. Как-то всё по-дурацки. Я очень сильно чувствую его фальшь.

А всё началось знаете, когда? В тот самый день, когда мне вздумалось сесть с ним за одну парту. Это не так уж и давно, кстати, случилось.

Не знаю, как бы всё сложилось, если бы не вмешался этот Найк Громов.

Это было так ужасно, когда Гена на меня накричал, я чуть со стыда не сгорела. Вот честное слово, аж пятки скукожились от обиды. Я ведь ему ничего плохого не сделала, только села рядом. В конце концов, это не его личная аудитория, он места не выкупал и мог бы просто промолчать.

А потом, когда этот Найк схватил Гену за воротник и выволок в коридор, на меня вдруг такое нахлынуло, я вам даже передать не могу. Сидела ни живая, ни мёртвая и не знала куда деться. Да и вообще… Меня будто ведром холодной воды окатили.

Так горько и обидно, что Гена вот так повёл себя со мной, а потом и сам испугался этого Найка. Сильно испугался. Правда. Струсил прямо. Я ведь ближе всех к нему сидела и даже как-то кожей что ли почувствовала его этот страх перед Громовым. С одной стороны, это понятно, Найка все наши мальчишки боятся и не только наши, кстати, но если ты уже видела мальчика своей мечты таким жалким и беспомощным, и трусливым, то что уж тут говорить. Всё прошло. Уже нет сил почувствовать к нему, что раньше. Как-то не получается, понимаете? Я вроде бы и стараюсь забыть, и сделать вид, что ничего не было, но оно всё равно было, и его не отменить.

А так хочется стать счастливой с мальчиком, которого ты любишь. Любила.

Вы не подумайте там чего, я не ненавижу Криницына и не злюсь, он всё такой же умный, начитанный, правильный, сам он не изменился. Наверное, дело во мне. Всё это неинтересно именно мне.

Поначалу я ему вообще не верила, что он тогда, там, у первой парты просто сорвался. Но он так убеждал, что вспылил, что на самом деле ему очень приятно со мной общаться, что я его простила. И вот теперь жалею.

Конечно, я так до конца и не поняла, что такого сделал Громов, что он конкретно говорил Криницыну в коридоре, но всё-таки пошла и сказала ему спасибо. Так, на всякий случай. И знаете что. Мне уже не было так страшно и опасно рядом с Найком. Кажется, я в чём-то даже поняла тех девчонок, которые за ним бегают и по нему сохнут. Возле него такое чувство — нет, не могу. Я уже пыталась себе это описать и как-то пересказать, но всё — не то. Не получается.

Когда ты рядом с таким парнем, и он берёт тебя за руки — тебе становится настолько спокойно и приятно, что я вам даже передать не могу. Не подозревала в себе такого. Я ушла от него вся в шоке. Конечно, я не такая уж глупая и отлично понимаю, что от него нужно держаться подальше, но почему-то так и тянет. Будто подпустили погреться к костру, и теперь хочется ещё хоть раз протянуть к нему ладони.

Иногда ловлю на себе взгляды Найка. Ой, можно я не буду называть его так, очень хочется говорить Никита. Красивое же имя! К чему эти клички, не понимаю. Так вот, за полтора года что-то даже не припомню, чтобы он на меня смотрел. Не знаю, не замечала. А сейчас за последние дней десять уже раз восемь, наверное, встречались с ним глазами. Я конечно понимаю, что это ужасно, мне не должно это нравиться, но оно всё равно нравится. Ага, представляете. Так и тянет на него смотреть, слушать, наблюдать. Как интересный фильм в кино, понимаете? Так и прилипаешь к экрану и за уши не оттащишь.

И смотрит он на меня всё время как-то строго и серьёзно, но глазами будто сказать что-то хочет. Как умная собака, которая не говорит, но всё понимает.

А пару дней назад я выходила из Универа и случайно увидела, как он сажал к себе в машину какую-то девушку. Кажется, я её где-то видела у нас на кафедрах, а может, мне показалось, не знаю. Они почти одновременно открыли дверцы, но она быстро исчезла в салоне, а Никита вдруг заметил меня и замер прямо возле дверцы, представляете?

Если бы вы только знали, как я себя потом ругала. Ну разве так можно? Сколько раз я видела его и с девушками, и с женщинами, на то он и Найк Громов, но почему в этот раз мне вздумалось резко замереть на месте. Ох, как я потом злилась на себя! Да, опомнилась почти сразу, отвернулась и пошла себе дальше через стоянку между машинами, и вроде бы всё осталось по-прежнему, но лучше бы я не видела ничего и не останавливалась, как дурочка.

Да, кстати, чуть не забыла, Громов забрал у меня ручку и, кажется, сломал её прямо в руках. Вот это силища. Короче, я уже не знаю, что и думать, не могу же я ему нравиться, так ведь? Ему вообще никто не может нравиться, это очень на него не похоже.

А сегодня на занятиях не будет Гены — он вызвался помогать на семинаре экономических итогов года. Это в рамках нашей области и только один день. Проходит, кстати, в актовом зале Универа.

Я не скучаю. Спокойно выношу отсутствие Криницына. У меня вон Натали с Кирюшкой заболели оба, с температурами слегли, их мне гораздо больше не хватает.

Поэтому с занятий по социологии выхожу одна, на ходу застёгиваю рюкзак и, споткнувшись на ровном месте, замираю и забываю саму себя — так же, как тогда я, у противоположной стены стоит Найк Громов и смотрит именно на меня. В руках у него айфон, он будто только что оторвал от него голову и прячет в карман.

Может мне показалось? Из аудитории мы вываливаем всей толпой, и я оглядываюсь себе за спину — может, он к кому-нибудь другому пришел.

И точно — меня обгоняет Сергей Мачехин.

— Хай, Найк, ты к нам? — Радостно кидается он навстречу Громову.

Конечно, это я могу тихо подойти к аудитории другой группы и столь же незаметно уйти. У Громова так никогда не получится. Его тут же окружают наши мальчишки и к ним присоединяется местная красавица Света Пшениснова со своей подружкой Кариной Гордеевой.

Я немного медлю, последнее, что вижу, как Никита отрицательно машет головой Сергею, потом застёгиваю рюкзак, закидываю его себе на плечо и неуверенным шагом направляюсь сама не знаю, куда. Даже про следующую аудиторию забыла. Что там у нас по расписанию?

— Лиза.

Про Громова так быстро не забыть, поэтому уже знаю, что это он. Только это ни капли не помогает — я дёргаюсь, подскакиваю на месте и тут же следом ругаю себя за это нещадно. Хочется себя в наказание больно ущипнуть.

Оборачиваюсь мгновенно.

Он смотрит на меня, как на ненормальную. И поделом — нечего дёргаться, как дурочка, тебя всего лишь позвали по имени. И человек ничего ужасного не делает, стоит вон и преспокойно держит перед собой какую-то новую ручку ещё в целлофановой упаковке.

— Я забрал у тебя ручку. Вот. Возьми. — И протягивает её мне.

Господи, да не нужна мне эта ручка, только бы лишний раз вот так не вздрагивать рядом с ним, первым делом думаю я, но в следующую секунду аура этого парня начинает действовать, и я таю. Становлюсь радостной и довольной. Ну это примерно, как если бы Роман Афанасьевич, наш препод по макроэкономике объявил, что ставит Гороховой пятёрку автоматом. Сначала стою вся напряженная и встревоженная, а после — хочется улыбаться и танцевать. Вот примерно так и с Никитой.

Протягиваю руку и беру у него ручку. И делаю это так же, как он в тот раз — так чтобы наши пальцы соприкоснулись.

Помните, я его сравнивала с костром, помните? Вот и сейчас то же самое. Его кожа очень тёплая и довольно жесткая, но и приятная, вы просто не представляете, какая. Я плавлюсь, как свечка, и не верю в происходящее.

— Спасибо, — говорю вежливо и изо всех сил стараюсь убрать дрожь из голоса, а то слишком уж вибрирует. Но дышать всё равно боюсь. Очень.