Я радовалась лишь единственной мысли - бабушки не было дома. Не знаю, где она могла быть. В продуктовом магазине, больнице, доме соседки, но я искренне была рада этому.

Вдоволь подпитавшись моим скованным положением, вызванным отчаянным страхом, она подняли меня. Ткнули лицом в деревянный стул, затем безжалостно бросили в него. В считанные секунды тугие веревки стянули мою грудь, живот и ноги, отчего мне было крайне не по себе.


Пытки, а вскоре быстрая смерть? Все было действительно очевидно.


Хотела бы я верить, что это просто кошмарный сон. Но произошло то, о чем я думала все время после того, как встретила этих незнакомцев.


Они ответственно наблюдали за каждым моим вдохом и морганием глаз, расспрашивая о наших отношениях с Кейном. Я искренне верила, что у них нет никаких связей с Уинтером, но Ада, просто вспомни, кто тебе нравится. Вспомни, кем был этот человек раньше и в кого его превратили эти люди.


Раз в пятый слышу:" Что у тебя с Уинтером?!". Сжали глотку до немыслимой боли, которая ударила в совершенно разные области моего тела. От шеи до кончиков пальцев, от шеи до коленных суставов, от шеи и до самого сердца.

- Ничего! - в тот же пятый раз отвечаю я.

- А как насчет пытки?

- Ничего!! Ничего! Ничего! - вторила я, как в типичных криминальных фильмах с моментом пыток. Там же всегда отказываются признавать очевидное? Похоже, я хорошо справляюсь с данной ролью.

- Звони ему, - злобно прошипел один из них. Именно этот грязный ублюдок мне не нравился больше всего. Неприятный на внешний вид - шрамы, какие-то укусы и порезы рассыпались по коже, грязь на куртке, заплатки на штанах. Он будто со свалки приперся, честное слово. - Звони, я сказал!!! - вскрикнул он и замахнулся, ударив меня по щеке. Нет, это был даже не удар. Что-то гораздо мощнейшее, что кровь из моего носа быстро поспешила объявить о себе.


Он еще долго всматривался в мои глаза, явно стараясь вселить в меня страх. Но я отвечала равнодушием и учащенными шмыгами собственного носа. К этому меня готовила мисс Дриф, ее чулан и сильные руки, желающие меня треснуть при каждой глупости. Желаю ей крепкого здоровья.


Не прошло и пяти минут, как рев мотора оглушил окружную площадь нашего дома. Один из уродов усмехнулся, пронзив: "А он действительно к тебе неровно дышит". Сплюнул и хрипло засмеялся. Я ответила яростным взглядом, казалось, из моих зрачков шел самый настоящий огонь, который просто невозможно было потушить - это было бы за пределах разумного. Чувствую одышку и прилив сил. Почему второе так и утекло в начале этой истории? Почему? Я бы постояла за себя, черт возьми!

- Ада! - свирепо воскликнула причина визита этих ублюдков. - Что вы здесь делаете? - Кейн заглянул в глаза каждого незнакомца.


Его голос дрожал. Дрожал так, как никогда не дрожал за все то время, когда мы начали видеться и испытывать на себе силы разрушительных обстоятельств. Сейчас это не Кейн.

- Ки, ты думаешь, нам понравилось объявление о том, что ты уходишь от нас? Ты думаешь, ты волен делать все, что твоей глупой башке заблагорассудится?

- Она, Уинтер? Она тебя заставила пойти на столь нескромный шаг? - сплюнул второй.

- Я т...

- Тихо, Ада.

- Ты знаешь, что мы делаем с препятствиями. Пуля сквозь плоть, - и нет больше паиньки Уинтера, которые встает на путь истинный. Есть только Ночной Охотник, который хочет крови. Больше. Больше.

- Он не такой козел, как вы! - прорычала я, до хруста сжав руку в кулак. После моих нескромных слов на меня наставили пистолет. Я сглотнула. Хоть мне и стало легче после объявленного, пулю в голове в подарок я не хочу.

- Поболтать любишь? - он мерзко засмеялся, что меня начало выворачивать. Красный как помидор, он сжал пистолет сильнее. Хрустнул шеей, придвинувшись ближе. Прицелился.

- Я вернусь. Вернусь. Исполню долг. Только прошу, - он сглотнул, - опусти пистолет.

- И как я могу доверять тебе? - он щадяще надавил на мой висок дулом пистолета, что вызвало пронзительную боль по всей области головы.

- Я человек-слово. И ты знаешь.

- Не могу же я просто взять и не разлить здесь чужой крови. Не по правилам как-то. Не по стандартам.

- Можешь. Я прошу тебя, Билл, не нужно.

- Какая любовь между вами, да? Такая... Черт, как же это называется. Открытая... Настоящая...

- Искренняя!! Та, о которой вам и не мечтать! Глупые мудозвоны, которым неведомо чувство пощады и милости. Вы уроды! Настоящие ублюдки. Знаете, вот вы, - я уткнулась в пистолет, - стопроцентно смогли бы защитить свою дочь или сына, потому что вы знаете, как вести себя с подобными вам сопляками. А вы, - я перенесла взгляд на второго, - неужели это ваша, черт меня дери, мечта? Стоять вот так, ухмыляться, сплевывать и портить чужой пол? И все ради чего? Крови и последующих признаний? Это глупо!!! Низко и глупо!!!!

- Ты думаешь, ты пробьёшь нас этими словами до самой души? Какая жалость, что души не существует, верно? Слушай сюда, я не отпущу тебя и твоего паренька, который, к слову, вообще не должен здесь быть. Понятно? - он яростнее надавил на мой затылок.

- Хватит болтать! - второй вырывает пистолет из рук названной болтушки и стреляет...

На секунду я подумала, что мой страх просто поборол боль. А может ли сильный страх побороть физическую боль? Я открыла один глаз, затем второй, с трудом расслабила лицо и с дрожью взглянула на ноги, куда была устремлено дуло и откуда уже шел легкий дымок.


То ли нарочно, то ли по счастливой случайности, но тот промахнулся, оставив сантиметровую дырку в деревянном полу, в сантиметрах десяти от моих пальцев ног. Выдох.

- Ты услышал нас, Уинтер.

И здесь я поверила в чудо - доброту человеческой души, способной пробиться через толстый слой льда настоящей бесчеловечности.


Сплюнув, один из них с полной озлобленностью и презрением осмотрел взволнованного Уинтера и направился на выход. Второй, с отвращением вытерев грязные ботинки о связанный бабушкой коврик, двинулся за напарником.

- Сегодня второй день твоего рождения, Форстерс, - выдохнув, серьезно отрезал Уинтер.

Веревки в чулане, стул на кухне, тряпка на полу, и я тщательно вытираю все оставшиеся следы убийц. Дыру в полу я быстренько скрыла под коврик, переместила массивную тумбу, чтобы бабушка точно не смогла чего-то заподозрить.

- Уроды, - проворчала я, тщательно оттирая след от грязного ботинка первого из них, который мне больше всего не понравился.

- Они такие же, как и я, - выдохнул Уинтер.

- А кто сказал, что я только про тех двух? - подарив парню озлобленный взгляд, я продолжила оттирать. Закончив, я прополоскала все тряпки. Еще раз оглядела комнаты. Все чисто.

Звук работающей замочной скважины, в котором трудился ключ, не мог не заставить нас встрепенуться. Уинтер как раз собирался уходить, но, похоже, это случится явно не сейчас.


Скважина не поддалась, ведь дверь была открыта. Ворчание, какой-то шепот сопровождался скрипом открывающейся двери.


Бабушка стояла в голубеньком платье, осыпанном рисунками ромашек разного размера. На ее голове покоилась панамка, а в руках пакет с небольшим количеством продуктов.

- Бабушка! - воскликнула я с улыбкой на лице, бросившись к пакетам, но та завела занятую руку за спину. Прищурившись, она осмотрела Уинтера. - Бабуль, я...

- Внучек, - она улыбнулась, и эта улыбка заставила меня не на шутку забеспокоиться. - Тебе еще тренироваться и тренироваться, чтобы к Аде без шума в окно забираться, - со смехом выдала женщина, и мы в шоке посмотрели друг на друга.

- Что?! - одновременные вскрики заставили бабушку смеяться сильнее.

- Что-что, знаю я ваши голубиные секретики. Стены то пропустят звук полета мухи! - она прошла, и я наконец забрала пакеты. С лицом-помидором я рванула на кухню, тщательно обдумывая что скажу бабушке в свое оправдание.

Выйдя в коридор, я заметила улыбки на лице и бабушки, и... Уинтера!

- Ну что, голубки. Идём чай пить! - она обхватила наши талии - единственный уровень высоты, куда с легкостью могли подняться её руки.


Я еще долго смотрела на Кейна с презрением, ведь могла сегодня лишиться жизни, но шутки бабушки все же победили то внутреннее негодование, и я отдалась порывам простых разговорчиков.

Боль, которую не победить.



С самого утра, как только открыла глаза и согрела свое тело теплым малиновым чаем от бабушки, и до самого последнего урока, как только я попрощалась с преподавателем по алгебре, я чувствовала себя человеком, которого беспощадно сбросили со скалы, отдавая в объятия склонов, острых и твердых камней, которые так и терзали мое тело до боли в костях. Кажется, я всю ночь крутилась в танцах, кубарем катясь с огромной высоты, и даже осталась жива - меня просто побили по щекам, позволив очнуться, а затем вернули домой, заставили уснуть, потом отправили в школу. А боль осталась. Она осталась. Она так и пронзает все мои органы, и кажется у меня массовый рак чего только можно. Он на последней стадии. Ты умрёшь, Ада Форстерс. Ты это заслужила.

Весь день школа для меня была какой-то тюрьмой, сгустком серой массы, плывущей по течению. А я была неусопшим призраком, который так и жаждал поиграться с живыми, превратившись в полтергейста. Что со мной?


Думаю, меня пробил страх. Прямо как та боль, которая глушила мое сознание. Я боялась Уинтера. Боялась того неправильного пути, который он избрал. Пути убийцы. Я вся горела, я леденела, превращалась в камень, становилась каплей воды в бесконечно океане, превращалась в птицу, ненавязчиво кружащей над Далласом и не задумывающейся над проблемами людишек.