— Что не так?

Она выровнялась и отошла от дверной ручки, пожав плечами.

— Все хорошо, Логан. Просто… — она посмотрела между мной и Кэси. — На самом деле очень хорошо увидеть тебя счастливым.

Спустя все эти годы работы со мной, справляясь с переменчивыми вспышками моего характера, я думал, что она не стала бы той, кто внезапно изменил предрасположенность.

Она протянула руку Кэси.

— Привет. Я — Бенни.

Кэси приняла рукопожатие с теплой улыбкой, и принятие гостей передвинулось к главному складу.

Подвал наполняли горы коробок. Бенни была занята, и, наверное, есть другая причина для ее мирного настроения. После десяти лет удушья от мести, все подходило к концу без сопротивления. Она хотела уйти от нелегальной деятельности так же сильно, как и я. Настало время начать новую жизнь, и я чувствовал, что ее одобрение Кэси берет корни в мягкости ее глаз.

Я занялся упаковкой, пока Бенни посвящала Кэси в детали гонки, карту, и технологию шлема, который на мне был. Чтобы удержать ее личность в секрете, она не поедет в своем серебристом кожаном костюме, а ее Дукатти останется в Башне Трампа.

Бенни представила ей мотоцикл, который я для нее выбрал. MTT Turbine Streetfighter не был такого же цвета, как серебристый цвет Дукатти, но хромированная отделка выхлопной трубы и рабочий корпус подходили под прозвище Серебряной Леди.

На ее новом шлеме имелась хромированная обшивка, в которую была вмонтирована такая же цифровая оснастка, как и у меня. Воодушевление сочилось из каждой поры Кэси, пока Бенни учила ее, как пользоваться шлемом.

Несколько часов спустя с планированием и упаковкой было покончено. Бенни поехала домой, а мы с Кэси вернулись в подземный гараж. Моя жилая зона была простой — место для существования, сна, место, где можно проснуться и начать день. На стенах или полках не было ни единого признака личности. Не было ни семейных фотографий, ни коллекций, собранных ребенком, ничего ценного, чтобы взять с собой.

Она прошла по просторной комнате, и ее шаги эхом отдавались в длинной старой церкви. Ее взгляд блуждал по каждой поверхности, наверное, в поисках истины, которую я ей не открыл. Но она уже знала каждый важный аспект моей жизни. Время восполнит остальное.

Мы поели сэндвичей с индейкой и сыром чеддер на кровати, сидя со скрещенными ногами, лицом к лицу и с тарелкой между нами. Когда она подняла корочку, и облизала майонез, мне не понравилось, как опустились ее плечи или как ее движения замедлились от истощения.

Долгий день планирования брал свою цену. Черт, на ней сказывался весь прошедший месяц. Подумать только обо всех этих месяцах, которые она выдерживала, работая с раскроенным сердцем и отношением к своей семье, без меня.

Это наполняло меня сожалением, завязывало в узлы мои внутренности и пульсировало в груди. Вдобавок, я переживал по поводу завтрашней ночи. Голова гудела от всех деталей, которые я так тщательно продумывал. Я останусь возле нее на протяжении каждой секунды гонки, но что, если я просчитался где-то?

Меня устрашала мысль о том, что кто-то мог забрать ее у меня. Я продолжал представлять Трента на финишной линии, который будет ожидать, что она выиграет, и пристрелит ее, если она придет второй. Колин подстроил встречу с ним во время гонок, чтобы убедиться, что его не будет на линии финиша. Но что, если мое доверие к Колину было глупой тратой времени? И на курок нажмет наемный убийца, а не Трент?

Я прерывисто втянул воздух.

— Мы можем уехать сегодня. Нахрен гонку.

Кэси протянула руку и провела пальцем по моей щеке.

— И позволить Тренту сохранить деньги, чтобы нанять лучших адвокатов для своей защиты? — ее глубокой синевы глаза впились в меня, ища ответ внутри. — Нам всегда придется иметь дело с гонками, борьбой и риском. Пока мы идем через это вместе, мы сможем сделать это, Логан. Ты и я. По одному заеду за раз.

Пока я обдумывал ее слова, напряжение по капле испарялось из моего тела. На финишной линии меня ждало нечто прекрасное. Нечто лучшее, чем победа или одна ночь с женщиной в серебристом кожаном костюме. Финишная линия была отправной точкой нашей жизни вместе.

Когда она проглотила последний кусочек своего сэндвича, я поставил тарелку на пол. Следом отправилась наша одежда. Я приглушил свет, оставляя слабое свечение между балок сверху, и прижал ее к себе. Казалось, мы оба были довольны вот так лежать голышом, водить пальцами, переплетя ноги, прикасаться губами друг к другу, пока наши тела искали связь, которую наши сердца уже нашли.

После теплого бесконечного момента, я первым прервал тишину.

— У меня есть вилла в Италии.

— Ммм… — ее щека шевельнулась на моей груди от улыбки. — Звучит лучше, чем Мухосранск в Мексике.

Я провел ладонью по изгибу ее бедра и притянул плотнее к себе

— Бенни может подделать наши документы в любой стране. Это не обязательно должна быть Италия.

Нам не нужно было покидать Штаты, пока мы держались тише воды ниже травы.

— Мне все равно, куда мы поедем, — ее голос превратился в легкий смех. — Хоть Колин может и настоять на том, что захочет приехать на виллу в Италии, нежели в мексиканскую хатку.

Мы лежали в тишине, пока я позволял своему мозгу еще раз поблуждать среди той сумасшедшей, тревожной херни, которая могла удержать нас от виллы в Италии. Я мысленно проверил каждый риск и проблему, пока не нашел ту, которая никогда не произносилась вслух.

Я сжал ее плечи и подтянул вверх по кровати, пока ее голова не коснулась подушки. Когда взгляд Кэси задержался на мне, я провел пальцем по ее губам и спустился к подбородку.

— В день, когда Трент показал тебе видео… — она сжалась, но я продолжил говорить, — он пошел за тобой в ванную. Скажи мне, что я увидел, когда вошел.

Она закрыла глаза, и мой живот скрутило. Адреналин закурсировал по телу, а мышцы начало жечь огнем. Трент был серийным насильником. Если Кэси была одной из его жертв, не было ни единого шанса, что я оставлю его в живых.

— Он…? — мой голос прорезал пространство, подпитанный страхом и яростью. Я втянул воздух и попытался сгладить тон. — Он насиловал тебя?

Кэси распахнула глаза, и они блестели от слабого освещения, которое падало с потолка.

— Попытался однажды. Мне было пятнадцать, и я была слишком слабой, чтобы отбиться чем-то, кроме слов.

Злость заструилась у меня в груди и взорвалась бушующим пламенем. Я вот-вот потеряю контроль над собой в такой степени, в которой никогда не позволял себе прежде.

— Расскажи мне, что случилось, — мой голос подрагивал от тысячи страхов, которые поднимались на поверхность.

Она положила руку мне на щеку для успокоения, а ее палец принялся поглаживать линию моей челюсти.

— Мы были в гостиной моего отца. Когда он сунул пальцы мне в трусики, я сказала ему очень убедительно, — ее синие глаза загорелись, — что я не стану молчать об этом, независимо от того, продолжит он или нет. Я пригрозила рассказать всем — копам, Колину, прессе.

Моя потребность защитить ее просачивалась мне в кровь. Перед глазами все вращалось, а сердце шумно билось о ребра.

Кэси перекатилась на меня, прижавшись грудью к моей груди, а ладонями к моему лицу.

— Была бы я кем-то другим, он бы взял то, что хотел и заставил бы меня замолчать навсегда. Но я не стоила риска. Мои родители — отстой, но если бы он убил их единственного ребенка, это могло бы пошатнуть их партнерство.

Ее слова звучали с натянутым принятием. От этого я чувствовал тошноту и беспомощность. Я хотел охранять каждый момент ее жизни, включая и прошлое. Хотел стереть все это хреновое дерьмо, пока не осталось бы ничего, кроме смеха и удовлетворения.

— В ванной офиса…

— Он никогда не пытался пересечь линию снова, хоть и преследовал меня каждый раз, как только ему выпадал шанс. Но знаешь, что? — она коснулась губами моего горла, вызывая дрожь, которая прорезалась сквозь мою ярость. — Мне никогда не придется снова его видеть.

Я направил ее лицо к своей груди, пряча ее голову под своим подбородком, и мы лежали так вечность. Я хотел бы, чтобы мы уже были в Италии, оставив все страхи позади.

Не прошло много времени прежде, чем Кэси скатилась с меня и потащила за собой. Яркость в ее глазах умоляла меня о единственной вещи, которая могла приостановить наше размышление. Я взобрался сверху, обхватив ее голову обеими руками, и пожирая ее глазами.

Кэси выглядела такой чертовски молодой. Ее волосы рассыпались блестящими волнами на подушке, кожа раскраснелась и была гладкой, а взгляд был наполнен мудростью лет.

Ее веки опустились, она приоткрыла рот и качнула бедрами мне навстречу. Я стал твердым в одно мгновение. Я хотел, чтобы она обволокла меня собой. Не только ее киска, но и ее потребность, ее любовь, и ее будущее. Наше будущее.

Так что я поглощал ее так же, как она поглощала меня.

Теплое возбуждение заменило холод в моем позвоночнике, когда наши тела заскользили и переплелись. Когда я вошел в нее, я отпустил все. И я занимался с ней любовью до тех пор, пока не исчезло все, кроме нее и меня на финишной линии.


Глава 28.

Логан

Четыре часа до начала гонки, а стены старой церквушки продолжают сжиматься и высасывать воздух. Нервы так сильно раскачивают тело, что я не могу сидеть на месте, не могу стоять, блядь, даже не могу дышать. Я никогда не чувствовал себя так перед гонкой.

Но не гонка была причиной.

Я подошел к кровати, где Кэси свернулась вокруг подушки, ровно дыша в глубоком сне. Я подполз к ней и накрыл ладонью ее голое плечо, потом бедро, ее длинные, шелковистые на ощупь, ноги. Каждый дюйм был открыт для меня, кроме прикрытых трусиками и лифчиком участков тела. Я хотел прикоснуться к ней, мне нужно было почувствовать ее. Но я не мог нарушить ее покой.

Она вставала за несколько часов до рассвета, чтобы прокатиться на MTT Turbine вверх и вниз по каменной дорожке, изучая нюансы байка и технологию шлема. Она была готовой настолько, насколько это было нужно. Я просто не был уверен, был ли готов я.