– Волнуешься, – повернувшись, сказала мисс Роза, – я сделаю тебе специальный чай, и волнение рукой снимет.

Мисс Роза поколдовала над чашкой, и аромат мяты заполнил всю кухню. Я сделала глоток.

– Какой вкусный чай, – с благодарностью сказала я.

– А вот и тосты с джемом к чаю. И не волнуйся, будь сама собой и все пройдет как нельзя лучше.

Дверь кухни открылась. Вошел высокий мужчина, его круглое добродушное лицо украшали бакенбарды и пышные усы.

– Пьете чай? Можно и мне чашечку, – зычным голосом проговорил он.

– Присаживайся, Лукас. Сейчас сделаю.

Где-то я его уже видела, но где не могу вспомнить.

Миссис Роза стала наливать чай, а мужчина присел за стол, ровно держа спину, и стал смотреть на меня. Его лицо стало таким добродушным. Морщинки на лбу разгладились, и на губах заиграла улыбка.

– Это Анна, она будет учить Кэтти грамоте, – с чашкой в руке произнесла миссис Роза, – а это Лукас, наш дворецкий.

– Очень приятно, – сказала я.

– А мне как приятно. Давненько я тебя не видел. Я ведь помню тебя еще совсем маленькой, – улыбнувшись, сказал он, отпивая чай из большой глиняной кружки.

Странно, как он может помнить меня маленькой?! Может, он меня с кем-то путает. Я удивленно приподняла бровь.

– Совсем маленькой?

Миссис Роза как-то испуганно взглянула на Лукаса. Он тоже встрепенулся.

– Я была здесь всего два года назад, с матушкой Марией, – сказала я, – но тогда я была не такой уж и маленькой, с тех пор я не так уж сильно изменилась.

– Да, да, – задумчиво, как будто вспоминая, проговорил Лукас, – но ты знаешь, когда-то давно мне приходилось бывать в монастыре святой Луизы. Я тебя видел там, и хорошо запомнил. Такая шустрая в голубеньком платьице, все время меня тягала за усы. Ты превратилась просто в красавицу, – с облегчением произнес он.

– Правда, а я вас не запомнила.

– Ничего страшного, ведь тебе было годика три-четыре. А я с того раза больше в монастыре не бывал. Но я рад, что ты будешь теперь жить в доме герцогини. Только уговор – за усы не таскать, – с улыбкой подмигнул он мне.

Все весело засмеялись.

В кухню вошла Дженифер.

– А я за тобой. Пойдем, Кэтти в гостиной с герцогиней, – сказала она.

– Пойдем, – коротко ответила я.

Видимо в моих глазах промелькнуло беспокойство, которое я тщетно пыталась скрыть. И кухарка, заметив мое волнение, успокаивающе положила руку мне на плечо.

– Что же ты такая трусиха. Я думала, жизнь в монастыре закалила тебя, – сказала она, – вот еще придумала – страшиться встречи с маленькой девочкой. Она у нас просто очаровашка.

Слова миссис Розы придали мне силы. Действительно, жизнь в монастыре не мед, случались ситуации и пострашнее. Да и как мне кажется, все в доме просто влюблены в маленькую мисс Кэтти. Я взяла нотные тетради со стола, и мы вышли из кухни.

До гостиной мы шли молча. За это я была благодарна Дженифер, потому что сейчас я не могу поддерживать беседу. Кажется, она понимает это.

Слуга открыл дверь гостиной, и мы вошли. Возле большого окна, выходящего в сад, стояла леди Генриэтта. Она с улыбкой смотрела на Сьюзан и Кэтти, играющих возле камина. Они ловко перебрасывали друг другу небольшой тряпичный мячик, при этом Кэтти звонко смеялась каждый раз, когда бросала мячик Сьюзан. Я тихонько двинулась к герцогине, разглядывая на ходу девочку. Она весело подпрыгивала. Голубое платье, украшенное кружевными оборками, идеально гармонировало со светлыми вьющимися волосами и ярко синими глазами ребенка. Герцогиня увидала меня и громко хлопнула несколько раз в ладоши, привлекая внимание играющей пары.

– Девочки, внимание, пришла мисс Анна. Прекращаем играть, и подходим ко мне. Будем знакомиться.

Кэтти, заливаясь смехом, подбежала к леди Генриэтте.

– Мама, ты видела, как я ловила мячик. Лучше чем Сьюзан, она даже два раза его не поймала, а я ловила всегда.

Герцогиня присела и обняла дочь, нежно поглаживая её по голове.

– Конечно видела, ты у меня такая умница. Ну а теперь надо успокоиться, мы сейчас познакомимся с мисс Анной, и вы проведете первый урок.

Девочка, пригладив взъерошенные локоны быстрыми движениями, несколько раз одернула на себе платье и повернулась в мою сторону. Её синие глаза с любопытством взглянули на меня.

– Кэтти, это мисс Анна, твоя гувернантка с сегодняшнего дня. Она будет обучать тебя чтению, письму и арифметике. Кроме всего прочего, мисс Анна играет на фортепиано. Она научит тебя музыке и хорошим манерам. Ты ведь уже большая.

Герцогиня повернулась ко мне, показав на девочку.

– Анна, это Кэтти, моя дочь. Она девочка послушная, но будь с ней построже. Эта егоза любит попроказничать и похулиганить. Если что, то сообщай мне, я ее накажу.

Кэтти хихикнула, но тут же замолчала и потупилась, так как мать строго посмотрела на нее.

– Хорошо, леди Генриэтта, однако я думаю, мы с Кэтти найдем общий язык, и мне не придется обращаться к вам, – поглядывая на девочку, сказала я.

– Тогда не буду вам мешать, занимайтесь, – повернувшись, герцогиня вышла из комнаты.

10

Я, улыбаясь, посмотрела на малышку. Девочка, стоящая передо мной выглядела просто ангелочком. Ярко-синие глаза, длинные, вьющиеся, светлые волосы, пухлые губы, на щеках играет румянец. Точно такими я видела ангелочков на рождественских открытках, которые ежегодно дарила мне матушка Мария. Но, приглядевшись повнимательнее, можно было заметить чертенка, прятавшегося в глубине ее глаз. Ее мать права, видно, что она любит пошалить. Я подумала: «Как же трудно мне придется в течение всех часов занятий удержать ее на месте».

– Здравствуй, Кэтти, – сказала я, – давай познакомимся поближе. Нам предстоит много времени проводить вместе. Мы будем изучать такие интересные предметы как чтение и письмо, арифметика и музыка, история и география. Также каждая настоящая леди, должна знать как вести себя в обществе. И все это мы с тобой тоже выучим, ведь ты настоящая леди.

– Я вряд ли настоящая леди, – сказала Кэтти, – вчера я лазила по деревьям, позавчера я бросала камни в лужу и обрызгала нашего камердинера Генри, за что Сьюзан меня отругала.

– Но ничего, ты все равно леди, только маленькая и еще не знаешь, как ведут себя настоящие леди. Когда мы начнем заниматься, ты все выучишь. Не переживай.

– Так что я больше никогда не смогу залезть на дерево или бросить в лужу камень, – расстроено надула губы Кэтти.

– Конечно сможешь, – с видом заговорщицы улыбнулась я, – только желательно, чтобы такие проделки никто не видел. Когда я была маленькая и воспитывалась в монастыре, я тоже любила попроказничать.

– Вы все время жили в монастыре? Без мамы? – широко раскрыв глаза, спросила Кэтти.

– Да с раннего детства я воспитывалась в монастыре святой Луизы. Но другие девочки тоже учились вместе со мной, – защемило мое сердце, – а чем ты любишь заниматься? – постаралась я быстро сменить тему разговора, слишком больно было вспоминать о монастыре.

– Я люблю бегать, играть в салки. У меня есть старший брат – Норман, сейчас он служит, а раньше, когда он был дома, мы всегда играли в салки вместе. Один раз заигрались так, что даже вытоптали клумбу. Нам тогда попало от мамы, особенно Норману. А еще я люблю лошадей, только мама мне не разрешает ходить на конюшни, говорит, что я еще маленькая. А в этом году мне купили пони. Я назвала ее Снежинка. Она такая белая и красивая. Два раза в неделю, я проведываю ее и учись кататься верхом. Наш конюх Джеймс учит меня. Он говорит, что у меня хорошо получается. А вы любите лошадей?

Во время всей этой длинной речи, ее лицо раскраснелось, глаза засверкали таким особенным светом, стало ясно, что девочка говорит о тех вещах, которые действительно любит.

– Я их немного побаиваюсь. В монастыре нет лошадей. Я их видела только издали. Кажется, они такие большие и фыркают так громко, – сказала я.

– Ну что вы, они такие добрые. Моя Снежинка всегда целует меня, а я угощаю ее сахаром. А еще я люблю музыку. Правда, вы научите играть меня на фортепиано. Мама сказала, что вы великолепно играете! – непрерывно тараторила девочка.

– Вот именно с музыки, я бы хотела начать наши сегодняшние занятия. Я принесла нотную тетрадь, с моим любимым произведением – «Лунная соната» Бетховена. Пойдем к фортепиано, я сыграю.

Мы подошли к большому, черному фортепиано. Я откинула крышку, провела пальцем по клавишам из слоновой кости. Инструмент отозвался ровным чистым звуком. Оно явно стоило больших денег. Я видела такое чудесное фортепиано первый раз. У нас в монастыре был очень простой инструмент. Сюзан принесла небольшой стул, на который села Кэтти. Я села на роскошный стул с огромной гнутой спинкой, стоящий у фортепиано и сосредоточилась. Мне нужно было показать все умение играть, так как от этого зависело, сумею ли я завоевать доверие девочки, сидящей рядом.

Я поставила ноты, хотя знала произведение наизусть, и начала играть. Звуки музыки заполнили гостиную. Казалось, что даже амурчики на потолке слушали мою игру. Искоса взглянув на девочку, я поняла, что ей нравится. Она заворожено смотрела на мои пальцы, умело перебирающие клавиши. Глаза широко открыты, а маленькая ручка неистово теребила, выбившийся локон.

Доиграв да конца, я повернулась и вопросительно взглянула на Кэтти.

– Как красиво. Мне так понравилось, – она начала быстро говорить, – а правда, вы меня тоже научите так играть? Я тоже так хочу, – девочка взяла меня за руку и взглянула мне в глаза.

– Конечно, научу. Ты будешь играть еще лучше меня.

– Как? Я так не смогу, – она опустила глаза и увидела, что держит мою руку. Испугавшись, она тут же выпустила ее и опустила глаза, будто извиняясь.

– Большинство учеников превосходят своих учителей. Если ты будешь прилежно учиться, у тебя все получится. Ты будешь играть лучше меня, – я взяла руку Кэтти и дружески пожала ее. Она улыбнулась в ответ.