– Какая красивая мелодия! – воскликнула Кэтти, как только я перестала играть.

– Это полонез Огинского «Прощание с Родиной». Мы разучим ее и к следующему празднику, ты порадуешь леди Генриэтту, сыграв эту мелодию.

– Следующий праздник – Рождество, – посчитала Кэтти, – совсем скоро, мы успеем выучить? – удивленно спросила девочка.

– Конечно, успеем. Ты же у нас умница!

Время пролетело незаметно. Занятия закончились, девочка пошла пить чай с кексами, а я решила прогуляться по парку.

Накинув теплую накидку, я вышла на улицу. Вечерело. Солнце уже скрылось за высокими холмами, но его прощальные лучи окрасили небо в ярко красный цвет. Скорее всего, будут морозы. Сильных холодов у нас давно уже не было. Но после теплой осени не хочется мерзнуть. Землю покрывала легкая изморозь. Побелевшая трава сухо шуршала, когда край платья задевал ее. Ветерок дул не сильный, но заставлял потеплее закутаться в накидку. Я прошла по аллее парка и свернула к озеру. Именно, этот уголок парка привлекает меня больше других. Беседка, дикая лоза, цветы и озеро. Все это мне напоминает монастырь. Конечно, в монастыре нет озера. Да и сейчас гибкая лоза не оплетает беседку, нет цветов, но я люблю это место. Можно сесть на скамеечку и подумать, поразмыслить о жизни, о любви. Я немного постояла, глядя на тихую гладь озера. Кувшинок уже нет, одинокие сухие листочки, занесенные ветром, плавают на водной глади. Обойдя водоем, я опустилась на скамеечку. Странно, но в голове мыслей не было, на душе так спокойно. Мое уединение нарушили осторожные шаги. Я повернула голову и увидела Нормана. Он идет по аллее парка и, кажется, меня не видит. Тоже гуляет. Может окликнуть его. Так приятно болтать с ним. Я уже собралась с духом и хотела позвать его, но передумала. Он такой грустный, о чем-то думает. Может ему хочется побыть одному. Норман подошел ближе к озеру. Он долго стоял неподвижно, смотря в воду. Потом поднял голову и его блуждающий взгляд остановился на мне. Что-то вспыхнуло в его темных глазах. Они стали веселые и добрые. Норман помахал рукой и зашагал ко мне. Когда он смотрит на меня, его взгляд теплеет, на губах играет улыбка. Может, я ему нравлюсь? Что за глупости. Он же сказал вчера, что ему приятно общаться с образованными девушками. Именно такой он меня считает. Вот и общается. Больше ничего. Анна, слышишь! Больше ничего. Да и не может он, герцог, обратить внимание на простую гувернантку, сироту, пусть даже и воспитанницу матушки Марии. Не нужно придумывать себе сказок. Смотри правде в глаза.

Норман подошел и опустился на скамеечку рядом со мной.

– Здравствуй, Анна! Тебя сегодня весь день не видно. Моя мать сильно тебя загружает. Надо бы с ней поговорить, – серьезно сказал Норман.

– Нет, что вы, – испугалась я. Вмиг я представила, как Норман говорит с герцогиней. Давайте еще пусть и Эмилия будет где-то рядом.

Норман засмеялся.

– Оказывается, ты трусиха, моя дорогая.

Я взглянула на него и поняла, что он пытается меня развеселить.

– Кто меня действительно нагружает, так это Кэтти, – засмеялась я.

– Вот маленькая любознайка! Как бы умерить ее пыл.

– Что вы, не надо, это же так интересно. Открывать человеку что-то новое.

– Знаешь, Анна, Кэтти с детства интересовалась очень многими вещами. Обычно в дворянских семьях не поощряют развитие девочек. Считается, что роль женщины – мать и хозяйка, а лишние знания ей не к чему. Но наш отец всегда говорил, что лишних знаний не бывает, ведь ты не знаешь, что и когда может пригодиться тебе в жизни. Поэтому он ещё с младенчества занимался с Кэтти. Отец многое рассказывал ей из своего богатого жизненного опыта. Он ведь побывал в разных странах. Был в Китае, в Африке, приходилось бывать в Латинской Америке и на островах Карибского моря. Его рассказы были очень красочны. Я до сих пор помню наши вечера в зале у камина, когда он рассказывал нам про дальние страны.

– Это должно быть очень интересно, я так хотела бы побывать хоть где-нибудь за океаном.

– Очень интересно. Я тоже мечтаю съездить за границу, только сейчас служба занимает у меня все свободное время. Но я обязательно съезжу, позже.

Норман внимательно взглянул на меня.

– С тобой приятно общаться, Анна. У нас даже мечты одинаковые. Ты знаешь, мне бы хотелось, что бы моим попутчиком в путешествии была такая девушка, как ты.

Я почувствовала, как краска заливает лицо. Что он такое говорит?

– Мне тоже хотелось, что бы моим спутником был такой мужчина как вы, – вырвалось у меня, совершенно неожиданно.

Боже, что я сказала? Я вскочила и бросилась по аллее к дому. Господи, что я сказала, зачем? Слезы хлынули из глаз. Я чувствовала, как они текут по щекам. Быстрее домой, что бы никто не видел. Мое бегство прервало осторожное, но в тоже время решительное прикосновение Нормана. Он догнал меня и, схватив за плечи, повернул к себе.

– Анна, что с тобой? Что случилось?

Я спрятала лицо у него на груди. Только бы он не видел меня заплаканной. Но сдерживаться я не могла. И я словно маленький ребенок заплакала, уткнувшись в него. Он прижал меня к себе и поглаживал по голове.

– Ну что ты Анна, перестань. Все хорошо, мы обязательно поедем за океан. Я тебе обещаю, и на охоту съездим. Не плачь, все хорошо. Все будет хорошо.

А я продолжала рыдать. Боже, ну почему так случилось? Как я теперь смогу жить без него? Я люблю его. Я – простая сирота полюбила герцога. У него есть невеста. У него положение в обществе, а я никто. Была никем, никем и останусь. У моей любви нет ни единого шанса. Только как бы мне хотелось стоять так вечно. Чувствовать его объятия. Слышать нежный, успокаивающий голос.

Сколько мы так простояли, я не помню. Казалось – целую вечность. Наконец Норман немного отстранился и заглянул мне в глаза. Его взгляд словно заглянул в глубину моей души.

– Анна ты в порядке?

– Да, сэр Норман.

– Теперь вроде точно в порядке, – улыбнулся он, и нежно провел рукой по моей мокрой от слез щеке. Как мне хотелось прижаться к его ладони и не отпускать ее. Но я уже пришла в себя. Нельзя. Я порядочная девушка. Мне надо перебороть свои чувства. У них нет будущего. Я отодвинулась от Нормана, собрав все свои силы.

– Простите меня, сэр Норман, я не смогла удержать эмоции. Мне не следовало так поступать. Обещаю вам, что в будущем этого не повториться.

Норман грустно улыбнулся, глядя в мои глаза.

– Знаешь, Анна, я завтра уезжаю в полк. Вернусь к Рождеству. Я всегда возвращаюсь домой с радостью, но в этот раз у меня будет огромный дополнительный стимул. Это ты. Только пообещай мне, что не уйдешь со службы. Что зимой я снова увижу тебя.

– Зачем вы так говорите, сэр Норман. Я простая сирота и меня некому защитить. Но я порядочная девушка и прекрасно понимаю, что между нами не может быть ничего общего. Меня осудит все общество.

Вдруг взгляд Нормана стал очень серьезным и внимательным.

– Анна, обещаю, что я ничем тебя не обижу. Никогда. Ты мне веришь?

Я верила ему. За то время, что я была знакома с ним, с его семьей я поняла, что такие люди всегда держат слово. Поэтому я просто молча кивнула, что вызвало у него веселую и добрую улыбку, словно солнышко засветило.

– Ну, вот и отлично, а теперь пора домой, а то нас хватятся, а мне бы не хотелось, что бы по дому ходили слухи, – он взял меня за руку и мы зашагали к усадьбе.

18

Утреннее солнце ярко светило, хотя на дворе уже конец ноября. Я проснулась, но вставать не хотелось. Занятия с Кэтти только после обеда, поэтому можно позволить себе лишний часок проваляться в кровати. Нахлынули воспоминания о вчерашнем вечере. Я и Норман, вдвоем у озера. Какой уверенной и сильной я чувствовала себя в его объятьях. В тот момент я верила, что мы действительно поедем за границу. Мы вдвоем. Я и Норман. Как же это было бы прекрасно. Но чем больше я думаю, тем становится понятнее, что такое путешествие маловероятно, а, скорее всего, просто невозможно. Вчера я сказала лишнее, открыла свои чувства. Я этого не хотела, это случилось как-то мимоходом. Но, неудивительно, что откровение вырвалось наружу, Норман так тепло ко мне относится, может, я тоже ему нравлюсь? Как же хочется, чтобы это была правда. Нет, моя фантазия сильно разыгралась. А как он смотрит на меня. Его глаза, как два бездонных озера, так и хочется в них раствориться. А какие сильные у него руки, такие надежные. Я потянулась, как кошка, пригревшаяся на солнышке. Как бы там ни было, что Норман испытает ко мне, одному Богу известно, да и сегодня он уезжает в полк, а может быть, уже уехал. Наверное, Эмилия провожала его. Ну не мне же, в самом деле, его провожать. У него есть невеста. Невеста. Я бы с радостью стала его невестой. Проводила и с нетерпением ждала бы его возвращения. Как хочется увидеть его еще разок. Может спуститься вниз. Нет нельзя. Кто-нибудь может догадаться о моих чувствах, и тогда пойдут пересуды. Норман тоже против сплетен и слухов. И Эмилия еще не уехала, честно говоря, не очень хочется ее видеть.

Я встала с кровати и подошла к окну. Денек выдался погожим. Солнечные зайчики переливами играли на влажной от инея траве. Конюх привел лошадь из конюшни, проверяет подковы. Я ближе подошла к окну. Так это же лошадь Нормана! Значит, он еще не уехал! Спущусь вниз, может, случайно столкнусь в коридоре с ним. Я бросилась к двери, но на полдороги остановилась. Что я делаю? Так вести себя просто неприлично. Но как хочется. Я снова подошла к окну. Лошадь уже оседлали, она ждет седока. Послышался неясный разговор и из дверей вышел Норман. Он прощался с герцогиней, что-то ей говорил. Подошел к лошади. Сейчас он уедет, и до Рождества я его не увижу.

– Анна перестань, – сказала я себе, – в конце концов, кто он тебе, муж что ли? Внизу, наверное, Эмилия машет платком, а он улыбается ей. А ты тут совсем расклеилась.

Я снова подошла к окну. Норман вихрем взлетел в седло, но, почему-то, отъезжать он не спешит. Он поднял голову и посмотрел на мое окно. Наши взгляды встретились. Он улыбнулся и словно прощаясь, поднял руку, поправляя шляпу. Я помахала ему на прощанье. «Ох, и конспиратор», – подумала я. На душе стало тепло. Норман думал обо мне, ведь он посмотрел на мое окно, словно знал, что я хотела выйти его проводить. Юноша еще раз бросил быстрый взгляд в мою сторону, помахал герцогине, развернул лошадь и поскакал по аллее к выходу. Только когда он скрылся из виду, я отошла от окна. С его отъездом день стал мрачнее. Солнце не так ярко светит, краски потускнели. Незаметно для меня, он стал частью моей жизни.