– Мамулечка, я же не специально, – Кэтти обняла леди Генриэтту.

– Вижу, что не специально, только ты, как сонный неваляшка, ничего не замечаешь вокруг. Да и всем тоже пора укладываться в теплые постели, – сказала герцогиня, поднимаясь.

– Мисс Анна, а вы почитаете мне на ночь сказку?

– Конечно, почитаю, – заверила я девочку.

– Ты совсем заморочила голову мисс Анне, – ущипнув за щечку, заговорил Норман, – даже в такой большой праздник не даешь отдохнуть.

– Пойдем, милая, я тебе почитаю, – взяла я девочку за руку.

Мы стали подниматься по лестнице.

– Мисс Анна, вы забыли подарок в гостиной, – остановившись, выпалила Кэтти, – нужно забрать.

– Я почитаю тебе сказку, а потом спущусь и заберу.

– Лукас, не гасите все свечи, оставьте несколько – сказала герцогиня, – Анна заберет подарок и погасит, – доброй ночи.

Кэтти сняла праздничное платье, я расплела косичку, и Сьюзан уложила девочку в кровать. Я присела на край кровати и начала читать. Буквально на первых строчках малышка уснула. День был наполнен различными событиями. Рождество очень светлый и радостный праздник, но немного утомительный. Я поправила мягкое одеяльце, задула свечу и вышла из комнаты.

– Нужно спуститься вниз за подарком, – подумала я, – можно и завтра забрать, но Лукас оставил свечи, все равно придется идти гасить их.

Дом погрузился в безмятежный сон. Только в холле размеренно тикали старинные часы. Я вошла в гостиную, забрала подарок, погасила свечи. В дверях я остановилась, обернувшись на пышную ель в комнате. Как же непредсказуема жизнь. Прошлое Рождество я встречала в монастыре с маленькой елочкой и скромным пудингом. А сейчас я в огромном доме, пусть я простая гувернантка, но с множеством подарков. В холле послышались шаги, я обернулась. Норман спускался по лестнице.

– Что-то не спится, – подходя ко мне, сказал юноша, – и тебе тоже?

– Я вернулась за подарком, – я показала коробочку в руке, – если завтра Кэтти раньше меня спуститься в гостиную и обнаружит, что ее подарок я не забрала, сами знаете, что будет, – я покачала головой.

Норман подошел ближе, и вдруг я оказалась в его крепких объятиях. Теплые и нежные губы прикоснулись к моим губам. Я закрыла глаза, а сердце стучало так сильно, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. По спине побежали мурашки, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

– Что вы делаете, – кажется, даже не открыв глаз, спросила я.

– А ты стоишь под омелой, – сказал Норман, – это же надо, как мне повезло: за день два раза поцеловал чудесную девушку.

– Как вам не стыдно, в монастыре омелу не вешают, вот я и не обращаю внимания на нее.

– Конечно, кто бы вас целовал в монастыре, – улыбнулся Норман, – там, наверное, вообще мужчину не отыщешь. А ты все еще стоишь под райской веткой омелы, – шепнул на ухо Норман. Он снова крепко прижал меня к себе и нежно поцеловал.

– Как я соскучился, – жарко шептал он, снова и снова целуя меня, – я все время думал о тебе, Анна. Не было ни одного дня, чтобы я хоть мельком не вспоминал о тебе.

Я стояла, позабыв обо всем на свете. Мне так приятно. Сильные руки любимого человека держат меня в объятьях. А слова… Он говорит такие приятные слова. Неужели, он действительно обо мне думал. Значит, я ему нравлюсь. Это чудесно. Вот так праздник! Но, нет, так нельзя. Будущего нет. Зачем мучить себя и его. Мучается ли он? Не знаю.

– Мне так хорошо с тобой, – продолжал Норман.

– Но, сэр Норман, остановитесь, так нельзя. Я – гувернантка, а вы – герцог, Я вам не ровня, – как больно было говорить такие слова, но это чистая правда.

– Нет, не говори ничего. Что с того, что я герцог? Я не имею права быть счастливым? Я же говорил тебе раньше, что я тебя не обижу. Помнишь? – он отстранился немного и посмотрел прямо мне в глаза.

– Помню, – я опустила глаза, не в силах выдержать его взгляд.

– Только обещай не избегать меня, – сказал Норман, все еще держа меня в объятьях.

– Обещаю, – тихо сказала я, осторожно пытаясь высвободиться, – мне нужно идти, нас могут заметить.

Норман нехотя отпустил меня, и я стала быстро подниматься по лестнице.

– Анна, – негромко позвал меня Норман.

Я обернулась.

– Доброй ночи, – с ласковой улыбкой, играющей на его губах, сказал он.

– Доброй ночи, – ответила я.

Поднявшись к себе в комнату, я разделась и влезла под одеяло. Меня била дрожь. Нужно закутаться получше, тогда удастся согреться. Я закрыла глаза, пытаясь заснуть, а на губах продолжала чувствовать нежные поцелуи Нормана. Любимого. Как все-таки приятно любить и чувствовать, что и ты любима. Если бы он был менее знатен. Тогда бы у меня был хоть какая-то надежда. А в данной ситуации надежды нет. Но пусть, пусть нет надежды. Я люблю и это самое важное. Посмотрим, как повернется жизнь дальше. Я снова вспомнила лицо Нормана, глядящего на меня, его улыбку. А какой чудесный подарок он мне сделал. Своя лошадь. О таком я даже мечтать не могла. Надо бы ее как-то назвать, а то Кэтти завтра мне покоя не даст. Ну ладно, подумаю об этом завтра, а может, даже, попрошу помощи у этой маленькой егозы. Вот она обрадуется. Девчушка очень любит, когда спрашивают ее совета. Сразу становится такой серьезной и важной. Решено, так и сделаю. Я повернулась на бок и, закрыв глаза, снова увидела Нормана. Его нежный взгляд, улыбку. С такими мыслями я и не заметила, как провалилась в глубокий сон.

21

На следующее утро я проснулась в бодром расположении духа. Тщательно подобрала наряд. Мне хочется нравиться Норману. Занялась волосами. Заплетая волосы в аккуратную косу, поймала себя на мысли, что я улыбаюсь. Любовь творит чудеса. На душе тепло и весело, несмотря на то, что за окном сыро и холодно. За окном серое небо нависло над землей, запорошенной белым снежком. Ветви деревьев колышутся под холодным ветром. А мне тепло и хорошо. Из зеркала на меня глядела молодая счастливая девушка. Да я счастлива. Нужно спускаться, а то завтрак пропущу.

Я вошла в гостиную, сделала реверанс леди Генриэтте.

– Доброе утро, – поздоровалась я.

– Доброе утро, милочка.

– Никак не могу придумать имя лошадке, Кэтти сейчас спустится и устроит допрос.

– Можно назвать Ласточка, Снежинка. Хотя нет, Снежинка же у Кэтти.

– Я попрошу совета у Кэтти, она обрадуется.

– Эта маленькая плутишка любит, когда с ней обращаются как с взрослой, – заметила герцогиня, – сложит ручки на груди, оттопырит нижнюю губу, думает. В такие моменты даже страшно нарушить ее мозговую деятельность, – засмеялась она.

Двери гостиной распахнулись, на пороге появилась Кэтти. Странно, что она не бежала. Но вопрос возник лишь на секунду. За Кэтти появился Норман с молодым человеком, и все стало понятно. При посторонних людях Кэтти старается вести себя, как истинная леди. Но только до той поры, пока не раззнакомится, а потом снова носится по всему дому.

Я стояла около камина и могла хорошенько рассмотреть вошедших, точнее вошедшего мужчину – приятеля Нормана. Молодой человек высокого роста, с каштановыми волосами и довольно приятными чертами лица: открытый лоб, большие глаза, прямой нос и пухлые губы. Симпатичный юноша.

– Разрешите представить вам моего друга Роберта Хаксли барона Кент, – сказал Норман, обращаясь к герцогине.

– Рада видеть вас в нашем доме, – величественно произнесла леди Генриэтта, – мы знакомы с вашим отцом.

Юноша учтиво поклонился в ответ на приветствие леди Генриэтты.

– А эта юная леди, моя сестра Кэтти, – подходя к девочке, сказал Норман.

– Какая очаровательная юная особа, – расплылся в улыбке Роберт. Когда он улыбался, черты его лица становились неуловимо похожи на кошачью мордочку, точнее – даже на мордочку холеного сытого кота.

Кэтти пригладила волосы, она всегда так делает, когда смущается, и несмело улыбнулась молодому человеку.

– Роберт, я хочу тебе представить гувернантку моей сестры, мисс Анну, – подходя ко мне, сказал Норман.

– Очень приятно, мисс Анна, – сказал юноша и поклонился. Его взгляд дольше положенного задержался на мне. Это меня испугало. Ни один мужчина так не смотрел на меня. Было в его взгляде что-то новое, неизведанное для меня.

Я сделала реверанс.

– Лукас, распорядитесь подавать на стол, – сказала герцогиня, – как поживает ваш батюшка?

– Жив, здоров, спасибо, – сказал юноша, усаживаясь за стол, – все воюет с местными крестьянами.

– Что так? – вопросительно подняла бровь леди Генриэтта.

– Все как всегда, – засмеялся Роберт, – крестьяне то сено скосят в сырую погоду, оно не сохнет, то овец подгонят близко к лесу, гляди волк пару и утащит.

– Все попадают в такие переделки, – вступил в разговор Норман.

– Слава Богу, у нас крестьяне порядочные и добросовестные, – положа руку на сердце, сказала герцогиня.

– Роберт, а вам нравиться, когда леди умеет играть на фортепиано, – тоном скорее матери, нежели маленькой девочки, спросила Кэтти.

– Я полагаю, что каждая настоящая леди, – стал подыгрывать девочке Роберт, – просто обязана играть на фортепиано.

– А я умею играть, – уже по-ребячески, замотав ногами, сказала Кэтти, – это мисс Анна меня научила.

Роберт взглянул на меня. Его взгляд просто обжигает, я не могу выдержать его. Поэтому я опустила глаза и принялась пить чай. У Нормана взгляд совершенно другой – ласковый и нежный. Я подняла на него глаза, а он смотрел на меня. Его глаза улыбались и излучали тепло.

– Тогда мне придется попросить вас, юная леди, сыграть что-нибудь после завтрака, – сказал Роберт, с улыбкой глядя на девчушку.

– Я сыграю полонез Огинского, – важно начала Кэтти, и быстро добавила, – быстрее пейте чай.

Звонкий смех заполнил всю комнату. Малышка всех рассмешила.

– Полагаю, все уже допили – утирая слезы, сказала герцогиня, – пойдемте, послушаем наше юное дарование.

Компания переместилась на уютные диванчики, все приготовились слушать игру Кэтти.