– Что вам предложить? У нас есть фаршированная утка, омлет с сосисками и яблочный пирог.

– Выбор не велик, – произнес Норман, – ну что же, несите нам всего понемногу. Девушка удалилась и вскоре вернулась с подносом, заставленным тарелками.

– И покормите моего кучера, – сказал Норман, – давай пообедаем и поскорее на свежий воздух. В таких постоялых дворах много дыма и всякой шантрапы. Честно признаться, не люблю такие места. Не подумай, я не неженка, и не трус, но так хочется уехать отсюда как можно скорее.

– Мрачное место, – произнесла я, жуя жесткую утку.

– Эта утка, скорее всего, умерла собственной смертью, от старости, – сказал Норман, пытаясь откусить небольшой кусочек мяса.

Я, не удержавшись, прыснула. Пообедав, мы сели в карету и продолжили путь. После обеда, клонило ко сну, и удобно устроившись у Нормана на груди, я задремала. Ночью я плохо спала, волнения и страхи утомили и опустошили меня. Но в крепких руках любимого мужчины, мне ничего не страшно.

– Милая, просыпайся. Мы уже приехали, – сказал Норман.

– Я проспала всю дорогу? Почему же ты меня не разбудил?

– Ты так сладко спала, как младенец, что мне жалко было тебя тревожить, – оправдывался Норман, – а что ты будешь делать ночью? – уже шутливым тоном произнес юноша.

– Буду тоже спать, – прищурив глаза, со смехом, выпалила я.

Я выглянула в окно кареты. Над городом опустились сумерки. Маленькие домики стояли в ряд на тихой улице. Движения не было. Видимо, люди ужинают и готовятся ко сну.

– Сейчас мы подъехали к порту, – сказал Норман, – пойду, узнаю, когда отплывает ближайший корабль в Америку.

– Я с тобой, – взяв юношу за руку, сказала я.

– Тебе безопаснее остаться здесь, – сказал Норман, поцеловал меня и выпрыгнул из кареты.

Я снова выглянула в окно, хочется разглядеть новый город. Бристоль – морской порт. Как-то я читала, что в Бристоле все пропахло запахом рыбы. Вдохнув вечерний воздух, я не ощутила запаха рыбы, только свежесть и слышно шум волн, но моря не видно. Интересно, какое оно – море? Я видела море только на картинах. Хотя, как сказал Норман, я еще многого не видела. Любимого не было довольно долго, я уже начала волноваться, как дверца открылась и он сел в карету.

– Сейчас мы остановимся в гостинице, – сказал юноша, – с капитаном я договорился.

– Значит, завтра мы отплываем?! – встревожилась я.

– Нет, завтра не получится. На море шторм, мне сказали, что нужно подождать два или три дня, пока море успокоится. Как только все будет готово к отплытию, нам сообщат. Так что у нас еще уйма времени, чтобы погулять по Бристолю. Я покажу тебе настоящее море: бушующее и страстное.

– А ты не боишься, что я испугаюсь буйной стихии природы, и поездку придется отменить?

– Нет, ты у меня боец, – засмеялся Норман, – вот мы и добрались до ночлега. Остановимся в гостинице «Чайка», она лучшая. Конечно, не такая как «Адмирал Нельсон», но и не такая, как «Два толстяка».

Карета остановилась перед небольшим домом. Свет горел в нескольких окнах второго этажа, а из окон первого этажа слышался гомон и женский смех.

Норман помог мне выйти из кареты.

– Разбери багаж, – сказал Норман кучеру, – и, Дэвид, придется тебе с нами погулять два – три дня в этом приморском городе. Корабль будет через пару дней, а, сам понимаешь, без экипажа я не могу. Комнату я тебе возьму, и за еду не переживай.

Дэвид довольно улыбнулся и, поклонившись Норману, стал разбирать багаж.

Еще бы быть не довольным. Хорошо работать на честных и добрых людей. И комнату тебе, пожалуйста, и питание. До конца не могу осознать, какой же Норман щедрый и добродушный хозяин.

Мы вошли в гостиницу. За высокой стойкой стоял мужчина лет сорока, что-то писал в журнал. Услышав звон колокольчика, он поднял голову.

«Наверное, во всех гостиница, такие вот колокольчики над дверями, чтобы слышать входящих», – мелькнуло у меня в голове.

– Я, герцог Сомерсет, нам, пожалуйста, комнату самую лучшую, – сказал Норман, – и еще одну поменьше для кучера.

– Сейчас, все будет сделано, – лепетал мужчина, видимо, именитые посетители большая редкость для такой гостиницы.

– Мы пройдем в столовую, подайте ужин, – сказал Норман.

Мы прошли в довольно таки большую комнату, где за столиками сидело много народу. Высокая черноволосая девушка проводила нас за дальний столик у окна. Застелила новую скатерть синего цвета. Синего, вероятно, потому, что на темной ткани меньше заметны пятна.

– Ну, вот и устроились, конечно, не лондонская гостиница, но одна из лучших в Бристоле. Сейчас отужинаем, и спать, хотя некоторые выспались, теперь будут целую ночь гулять, – Норман легонько ущипнул меня за щеку.

– Здесь нет фортепиано, а то бы я поиграла немного, – прищурила глаза я, – интересно, как бы ты уснул под мою игру.

– Ты так хорошо играешь, что быстро бы меня убаюкала, – засмеялся Норман, – а вот и наш ужин, – сказал он, подходящей официантке, – чем вкусненьким порадуете?

– Омлет с сосисками, жареная курица, фрукты и пудинг, – сказала девушка, ставя поднос с яствами на стол.

– Не дурно, – сказал Норман, вдыхая аромат, исходящий от курицы.

– Приятного аппетита, – сказала девушка.

Мы накинулись на еду, словно не ели много дней. Даже немного стыдно. Хотя, народ не обращает ни на кого внимания. За соседним столиком мужики играют в карты, потягивая эль. В противоположном углу мужчины рассказывают что-то веселое, так что их дамы хохочут от души.

Ужин можно сказать, ничего. За столиком я заметила нашего кучера, он склонился над тарелкой с курицей и, откусив большой кусок, отправил его в рот.

Поужинав, мы поднялись в комнату. Обстановка средненькая. Чистая постель и занавески в цветочек на окне. Столик в уголке с туалетными принадлежностями. Я немного помылась и быстро юркнула под одеяло. Прохладно. Как только голова коснулась подушки, веки стали сами закрываться. А Норман еще шутил, что я буду гулять всю ночь. Спать, только спать, и ничего другого.

На следующий день мы, позавтракав, пошли гулять по городу. Карету Норман решил не брать, так как хотел показать мне море.

Домики были небольшие, но с хорошо укрепленными крышами. Видимо во время штормов ветер дует с такой силой, что крыши приходиться укреплять дополнительно. Из булочной доносился аромат свежеиспеченного хлеба. Дети, подбрасывая камешки, играли прямо на дороге.

– Играют на дороге, родителей нет рядом, – я покачала головой.

– Экипажи в этом районе большая редкость, вот дети и не бояться, оказаться под колесами, – объяснил мне Норман.

– Тебе не жалко, все бросать и уезжать, куда глаза глядят? – спросила я.

– Почему «куда глаза глядят»? – переспросил Норман, – я всегда мечтал побывать в Америке, а еще я еду жениться на самой прекрасной женщине на свете, – юноша склонился и поцеловал меня, – я же тебе говорю, расценивай эту поездку, как медовый месяц.

– Путешествовать немного утомительно.

– Ах, ты моя дряхлая старушка, – покачал головой Норман, – сейчас прикажу подать тебе кресло качалку и книгу, очки на нос и подкину дров в камин, чтоб старые кости не мерзли.

– Все шутишь?

– Я радуюсь жизни, каждому прожитому дню, советую, и тебе присоединиться ко мне. А то, раскиснешь.

Я улыбнулась. Действительно, пора отогнать хандру. Что это со мной случилось. Уедем, но вернемся уже мужем и женой.

– Сейчас закрой глаза и крепко держись за руку, – сказал Норман.

– Зачем, – в недоумении сказала я.

– Это сюрприз.

Я послушалась, хотя, так хотелось подсмотреть. Странный шум приближался.

– Ну вот, теперь открывай глаза.

– Ах, – только вырвалось у меня.

Мы стояли на пристани. Передо мной простиралось море. Волны с диким ревом падали на берег, снова поднимались и так же опускались. Свинцовое небо низко нависало над бушующими волнами. Хотя мы стояли довольно далеко от берега, но соленые брызги долетали даже до нас. Чайки белыми молниями метались над водой, оглашая воздух пронзительными криками.

– Это и есть море?

– Да, море. Штормит. Но когда оно тихое и спокойное – вода настолько прозрачная, что видно дно.

– Как такое может быть? И ты хочешь, чтобы мы отправились в путь вот в такую пропасть?

– Это всего лишь небольшой шторм. Морские волки не боятся и выходят в море за рыбой. Семью надо чем-то кормить.

– В такую погоду можно выходить в море? – недоверчиво спросила я, – лодки перевернутся и вот это ревущее чудовище поглотит их.

– Только смелые и отчаянные позволяют себе морские прогулки в такую погоду.

Я покачал головой, даже страшно представить. Еще немного мы любовались морем. Хотя, нет, я не любовалась, мне стало страшно. Волны все накатывали на берег. На обратном пути мы зашли в булочную, Норман купил свежих булочек с яблочным повидлом. Я не удержалась и слопала две прямо на ходу. В гостинице мы поужинали и поднялись к себе в комнату: Норман читал газету, а я открыла Шекспира.

Следующие два дня мы, позавтракав, уходили в город, гуляли по окрестностям, ходили в порт. Море потихоньку стало успокаиваться. На второй день оно уже не ревело, словно разъяренный зверь, а спокойно накатывалось на берег. Белая пена ласково то набегала, то отступала. Хотя, вода была еще мутной, и на берегу было много мусора, ила и водорослей. Возле них уже копошились кучки подростков и молодых мужчин. Люди искали в мусоре, что-нибудь, что можно сдать старьевщику и получить хотя бы пару пенсов. Мы спустились прямо к воде.

– Смотри, какие камушки, – Норман поднял плоский камень и протянул мне, – совсем нет острых углов.

– Почему?

– Вода сгладила все углы, а теперь смотри, – Норман размахнулся и камушек попрыгал по воде. Попробуй.

Я взяла другой такой же камушек и бросила в море. Мой камень сразу утонул.

– Как это у тебя получается? – удивленно, спросила я, – я все сделала так же, как и ты. Но мой камушек сразу утонул.