Он вдруг перестал проявлять инициативу, но все равно подавлял Алекс своей огромностью.

Может, в этом и заключался его умысел. Спрятаться за проявлениями интимности? Привлечь к себе ближе, чтобы держать на расстоянии? Странно… Надо будет тщательно обдумать этот вариант, как только представится возможность. Сейчас его поцелуи мешали любому мыслительному процессу.

Чейз неожиданно поставил девушку на пол. Когда их тела разъединились, первым побуждением Алекс было опустить глаза и сделать шаг назад, но она не двинулась с места и продолжила смотреть на него. Правда, ей пришлось собрать для этого все свои силы. Ей это всегда удавалось. Если это их приключение не останется в его памяти, она хотя бы будет знать, что сделала для этого все. И в этом будет предмет ее гордости.

Алекс искала на его лице следы одобрения или презрения, однако выражение его было скорее сконфуженным.

Хлопая глазами, Чейз разглядывал ее.

— О господи!

Услышав это его восклицание, она попыталась, но не смогла понять, что оно означает.

Он, наверное, тоже не понимал.

Оторвав руки Алекс от своей шеи, он прикрыл ими ее глаза, потом развернул ее и направил к двери на лестницу.

— Отправляйтесь-ка в постель, мисс Маунтбаттен. Такое больше не повторится.

Такое больше не повторится?

У него-то наверняка повторится. А вот у Александры?..

И все-таки это случилось — они поцеловались. В самом деле поцеловались! Она откликнулась на этот поцелуй каждой частичкой своего тела. И теперь их поцелуй занимал все ее мысли.

Алекс наконец поняла, для чего так нужны были его любовные ухаживания. Все доводы рассудка моментально покинули ее, стоило его губам прикоснуться к ней.

Остались только желания и чувства. Жар, пряный аромат, ощущение силы и вкус.

У него был свой вкус… Она не могла точно определить, какой вкус может быть у стона, изданного низким рокочущим голосом. Бренди и греха? Наверное, но он опьянял до потери сознания.

Всего лишь при воспоминании о случившемся на нее накатывала пьянящая волна, а руки и ноги слабели и отказывались подчиняться.

Она попыталась отогнать эти мысли.

Ей надо перестать заниматься воспоминаниями и оставить это происшествие позади. Начиная с прошлой осени Алекс пыталась представить, что почувствует, когда будет целоваться с ним. Теперь ее любопытство было удовлетворено. Для него это не значило ничего. Так, скучный вечер дома.

«Такое больше не повторится».

Она должна сосредоточиться на своих обязанностях. Ее работа здесь не продлится долго. Главное — заработать денег.

— Я подрубаю носовой платок, Дейзи. Не хотите мне помочь?

Девочка посмотрела на старшую сестру. Розамунда молча пожала плечами.

— Ну тогда… — Алекс поманила девочку к себе. — Почему бы нам не попытаться?

Дейзи послушно взяла из ее рук незаконченную работу. Стежки были неуверенными и неуклюжими, но Алекс подбадривала девочку, когда та доводила строчку до уголка.

— Очень хорошо, Дейзи.

— Не очень-то хорошо. Как-то криво получается.

— Но здорово для начала. Никто и не ждет блестящего результата после первой попытки. Вам нужно больше практиковаться. Как закончим края, я научу вас вышивать вензель. Мы начнем вот с такого. — Она нарисовала букву портновским мелком — Какая это буква?

— «Д».

— Как вы думаете, почему я решила начать с этой буквы?

Девочка застенчиво улыбнулась.

— Это первая буква моего имени.

— Правильно! — Алекс была довольна. Одну букву алфавита они выучили, осталось еще двадцать пять. Можно отпраздновать первую маленькую победу. — А как только научитесь вышивать, сможете приступить к чему-то более серьезному — к скатерти, салфеткам…

— К салфеткам? — простонала Розамунда. — Зачем нужно вышивать цветочки и вензеля на кусках ткани, предназначенных только для того, чтобы подтирать слюни и

пролитый суп? Если как следует подумать, это просто омерзительно.

Алекс никогда не рассуждала об этом так, но после выпада Розамунды решила, что в этом действительно есть что-то неприятное.

— Дело не в салфетках, — возразила она. — Это прекрасный способ на практике научиться работать иголкой. Каждая девочка должна уметь чинить одежду.

— Интересно, а почему мальчишки не чинят свою одежду сами?

— Некоторые делают это прекрасно. Меня шить научил как раз мужчина.

Розамунда скептически вскинула брови.

— Правда?

— Правда. Я выросла на корабле. Женщин на борту не было.

— Расскажите еще что-нибудь, — попросила Дейзи. — Не про шитье. Расскажите, что-нибудь увлекательное.

— О чем там рассказывать? — заметила Розамунда. — Она не видела ни русалок, ни сирен.

Алекс заколебалась. Учитывая, что ей сообщил мистер Рейно, ее рассказы были бы неуместны. От нее ждали, что она превратит этих девчонок в юных леди. Рассказы о ее бурном детстве вряд ли поспособствуют этому. А если она не сумеет добиться поставленной перед ней задачей, ей просто-напросто не заплатят.

Что ж, значит, никаких историй о морских просторах.

Тут весьма кстати появилась экономка.

— Мисс Маунтбаттен, к вам пришли. Две молодые дамы. Они остались на улице. Я бы предложила им подождать вас в гостиной, если бы… — Она с отвращением наморщила нос. — Если бы не животное.

Две молодые дамы и животное? Это могло означать лишь одно.

— Благодарю вас, миссис Грили. — Алекс поднялась. — Розамунда, если я сейчас уйду на полчаса, чтобы увидеться с подругами, можно рассчитывать на то, что, когда я вернусь, с вами, вашей сестрой и этой комнатой все будет в порядке?

— Не беспокойтесь. Я пока еще не разработала до конца план нашего побега. Так что сегодня мы никуда не денемся.

— Ну, хорошо, — сказала Алекс добавила себе под нос: — Наверное.

Потом торопливо сбежала вниз и выскочила на улицу, где увидела своих подруг.

Никола, Пенни и козочка дожидались ее в центре скверика на площади. Причем козочка, на которую был надет ошейник с поводком, чтобы животное не вырвалось на свободу, щипала зелень на газоне.

Алекс обнялась с подругами. Пенни с очаровательной живостью ответила ей. От Николы, как всегда, пахло сдобой. У Алекс заныло сердце. Она даже не представляла себе, как сильно соскучилась по подругам.

— Я так рада видеть вас! Какие новости?

— Эмма разрешилась от бремени. — Ник протянула ей конверт — Посыльный принес сегодня утром.

— А еще Мэриголд нужна свежая травка. — Пенни почесала у козочки между ушами.

Алекс схватила письмо, быстро развернула и прочла про себя. Письмо оказалось таким коротким, что было достаточно пары секунд, чтобы ознакомиться с его содержанием.

— О, это мальчик! — воскликнула она. — Какая прелесть! Наверное, в соответствии с титулом учтивости его назовут Ричмондом. Христианское имя здесь не упомянуто.

— Кошмарное письмо! — заявила Никола. — Его Эшбери написал. Никогда не доверяйте мужчине писать письма о детях.

— Никакого описания вообще, — вздохнула Пенни. — Как узнаем, как выглядит мальчик? Кого из родителей предпочитает? Какой у него темперамент?

— Он наверняка розового цвета, сморщенный, лысый и голодный, как все новорожденные. Сомневаюсь, что у него есть время на то, чтобы сделать заявление о политических предпочтениях. — Сложив письмо, Алекс отдала его Николе. — Проявим терпение. Эмма напишет сама, когда отдохнет, и сообщит нам все подробности.

— Кстати о подробностях, — многозначительно сказала Никола. — Мне кажется, некая гувернантка кое-что нам должна.

— Вот именно. — Пенни отпустила поводок Мэриголд и, взяв Алекс за руку, подвела к скамье. — Расскажи нам все.

Им не пришлось упрашивать Алекс. Она с радостью освободилась от груза мыслей, тяготивших ее последние две недели. Рассказала подругам все о Розамунде и Дейзи, о ежедневных похоронах Миллисент, о мелких кражах и о том, что девочки должны добиться успехов по пяти предметам, на что ей дано десять — теперь уже восемь — недель.

— Бедняжки страдают, — сказала Пенни. — Их нужно приласкать и согреть, а не грузить уроками.

— Я знаю. Но меня взяли для того, чтобы я подготовила их к школе. Если я не сумею… — Поставив локти на колени, Алекс закрыла лицо ладонями. — Их не интересует кройка и шитье. У них иммунитет к лести и уговорам. И как, интересно, я смогу научить Дейзи каллиграфии, если она даже букв не знает?

— Считаю, нам нужно больше помогать тебе в этом деле, — заявила Никола. — Но ведь традиционные дамские совершенства не для нас.

— Мне это прекрасно известно, — согласилась Алекс. — За это я и ценю вас.

Они подружились именно потому, что отказались приспосабливаться к обстановке в школе. Они были другими и не стеснялись этого. То же самое можно сказать про Розамунду и Дейзи. Даже если целый мир будет пытаться объяснить им, что они недостаточно хороши для него, Алекс решительно откажется принимать в этом участие.

Нагнувшись, Пенни подобрала козий поводок.

— А как там Повеса из Книжной Лавки? Он уже признался тебе в любви?

— Нет, — покачала головой Алекс. — Нет!

— Такое заявление слишком категорично, чтобы в него поверить.

— Я провожу свои дни с девочками в классной комнате, — проговорила Александра. — Мы с ним почти не пересекаемся.

«За исключением нескольких минут по утрам, когда он, здороваясь, держит меня

за руку, и того глупого поцелуя на кухне!»

— Ладно, прекрати, — начала умасливать ее Пенни. — Мы твои подруги. Если он обхаживает тебя, ты должна нам об этом рассказать.

Никола застонала.

— Если он пристает к ней, ты хочешь сказать.