— Тут нечего рассказывать. — Продолжала упираться Алекс. — Никаких ухаживаний.

Ничего непристойного. Вообще ничего.

Она даже не подумала, насколько правдиво это ее заявление.

«Такое больше не повторится», — сказал он.

Так и получилось.

Поцелуй в кухне был последним, когда она позволила себе унестись в заоблачные дали. Теперь ею владел практицизм.

— Поверьте мне, — убеждала Алекс подруг. — Я скорее предпочту найти свое будущее в астрономии, чем в объятиях Чейза Рейно.

Никола вскинула голову.

— Ой, чуть не забыла! — Она развязала ленты на шляпке, осторожно сняла ее, а потом выудила из нее коричневый бумажный пакет и протянула Алекс. — Наконец я научилась правильно печь лавандово-ванильное песочное печенье. С седьмой попытки. Но теперь печенье не напоминает мыло по вкусу, как раньше.

Алекс приняла пакет.

— Ты несла его в шляпке?

— Коза все время норовила вырвать пакету меня из рук, а Пенни сказала, что сладости Мэриголд противопоказаны. Когда ты отправишь это животное назад, в деревню?

— Когда козочка выздоровеет. У Мэриголд исключительно нежное пищеварение.

— Ну разумеется, — сухо заметила Ник, наблюдая, как Пенни уговаривает козочку

оставить в покое полуобъеденный — Вот уж действительно — нежнее пищеварение.

Прижимая к себе пакет с печеньем двумя руками, Алекс поцеловала Николу в щеку.

— Спасибо, это как раз то, что мне нужно.

— Это всего лишь песочное печенье, — уточнила Никола.

Алекс улыбнулась.

— Нельзя недооценивать силу бисквитов.

Проводив подруг, Александра заторопилась назад. Вернувшись в классную комнату, сразу направилась к доске.

Семь попыток! Никола шесть раз пробовала испечь печенье, и только на седьмой раз оно стало съедобным. Алекс нужно брать с нее пример.

Пять предметов, мелом написанные на доске, не были правильным рецептом, чтобы получить образование. Они были чем-то вроде шести неудачных попыток Николы испечь лавандово-ванильное печенье. Результат был один — печенье и учение по вкусу напоминали мыло.

Алекс вытерла доску.

— Больше не будет ни арифметики, ни этикета. У нас будет новый набор предметов.

— Это вы, о чем? — поинтересовалась Розамунда.

— Вам хочется нарушить все существующие правила? Объехать весь мир? Быть свободными? Для этого у вас есть единственная возможность. — Алекс написала на доске слово и подчеркнула его толстой решительной чертой. — Пиратство.

— Пиратство? — недоверчиво спросила Розамунда, но была явно заинтригована.

— Вот наши новые предметы. — Александра написала в столбик несколько названий: «Ведение судового журнала». «Добыча». «Навигация». «Пиратский код», — и закончила список пятым предметом: «Швейное дело».

— Швейное дело? — Дейзи удивленно распахнула глаза. — Разве пираты пользуются салфетками?

— Нет, не пользуются. Но каждый моряк, законопослушный или нет, должен уметь пользоваться иголкой с ниткой. В открытом море никто, кроме них самих, не сможет починить парус и заштопать себе носок.

В Розамунде подозрительность одержала верх.

— Не обращай на нее внимания. Дейзи. Это всего лишь уловка.

Сделав вид, что не услышала ее, Алекс продолжила:

— У нас будет свой собственный корабль. Прямо здесь, в классной. Я капитан, разумеется. Розамунда, вы назначаетесь первым помощником. Будете отвечать за ведение судового журнала и за деньги.

— А я? — спросила Дейзи.

— А вы… — Александра наклонилась к малышке. — Вы станете нашим квартирмейстером. Это означает что вы будете обеспечивать питанием и водой нашу команду. А из-за того, что у нас большая нехватка людей в экипаже, вы также возьмете на себя важнейшие обязанности судового врача. Вы даже не представляете себе, как много болезней преследует пиратов: цинга, малярия, тропическая лихорадка…

У Дейзи загорелись глаза.

— И чума?

— Да, дорогая. И чума.

Бедная Миллисент! Впереди у нее тяжкий морской переход.

Алекс встала.

— Что скажете, Розамунда? Вы присоединяетесь к нашей команде?

Девочка внимательно разглядывала написанное на доске.

— Как вы собираетесь нас учить всему этому?

— На основе личного опыта. Когда мне было меньше лет, чем вам сейчас, я уже карабкалась по мачтам, знала, как проложить курс на Барбуду, сколько стоит испанский реал в шиллингах, могла вести бартер на португальском.

— Наш опекун знает об этих занятиях?

— Нет.

— Ему это не понравится.

Алекс дернула плечом.

— Пираты не спрашивают разрешения.

Ее наняли учить этих девочек, и она собиралась справиться с этой задачей. Финансовые обстоятельства не давали ей выбора. Но она решила исполнять свои обязанности на своих условиях. Розамунда и Дейзи нуждались в ободрении, а не в правилах хорошего тона. Им нужна уверенность в себе, а не умение вести себя в обществе.

И вне зависимости, захочет того Чейз Рейно или нет, Алекс сделает все, чтобы девочки воспользовались ее помощью. Она не собирается участвовать в переделке их в покорных юных леди с приятными манерами и пустыми головами, в тех, кто не будет доставлять ему никаких хлопот.

Она поможет им стать женщинами, которыми нельзя будет помыкать.

— Итак, Розамунда?

После паузы та отложила книгу в сторону.

— Согласна.

Александра скрыла победную улыбку. Девочка уступила ей, правда, скорее всего, чтобы избавиться от скуки. Но это неважно — начало положено!

— Что ж, тогда нам предстоит много дел. Сначала займемся оснасткой нашего корабля.

Алекс подошла к окну и сдернула с него штору. Это, конечно, не брезент, но для их паруса сгодится. Она посмотрела на Розамунду.

— Подскажите, где тут можно найти кусок веревки.

Глава 11

— Теперь ляг на спину. Пожалуйста, ради меня.

Сидя на краешке кровати, Барроу подозрительно разглядывал брата.

— Это не входит в мои служебные обязанности.

— Просто сделай то, о чем я прошу, ладно?

Барроу лег.

— Имей в виду, я делаю это только потому, что сейчас уже пять часов, а для меня явиться вовремя к ужину является главной ценностью, с чем ни в какое сравнение не идет оскорбленная гордость.

— Нет-нет-нет! Не так! Ляг на бок лицом ко мне. Приподнимись на локте, а щеку подопри ладонью.

— Ты собираешься нарисовать меня в позе одной из своих французских девиц?

— Не укладывай сапоги на матрас, он абсолютно новый. И самого лучшего качества. Такой матрас может себе позволить только бесстыдный распутник.

Барроу закатил глаза.

— А теперь… — Чейз поднял зеркало в позолоченной раме и приложил его к стене напротив кровати. — Теперь скажи: ты видишь свое отражение?

— Частично.

— Какую именно часть?

— Ну хватит. — Барроу вновь сел на кровати. — Достаточно.

— Да ладно тебе. Это невозможно сделать одному.

— Послушай, я не могу вести дела в поместье Бельвуа. Только у тебя есть на это право. — Он вздохнул и продолжил: — Два дюйма влево. Теперь приподними вверх. Еще немного. Это слишком.

Чейз напрягся под тяжестью зеркала.

— Давай-давай, быстрее!

— Чуточку наклони его вперед… Вот так.

— Не очень-то ты торопился. — Достав из кармана кусочек мела, Чейз отметил положение углов рамы, затем, застонав от облегчения, опустил зеркало на пол.

Барроу вернулся к главной теме.

— Нам нужно обсудить, чем в поместье занимается управляющий. Может, он прекрасно разбирается в севообороте, но почитай его отчеты — они дерьма овечьего не стоят. Тебе нужно съездить в Бельвуа и самому разобраться, в чем там дело.

Чейз проверил свои отметки уровнем, а потом вбил в стену два крюка.

— У нас есть сотня других дел, которые требуют внимания. А сев в любом случае закончен — лето уже.

— В том-то и дело, что не закончен. Все остается как было, когда я в первый раз заговорил об этом. В феврале! Ты избегаешь этого разговора месяцами.

— Никаких разговоров я не избегаю. — Чейз вновь поднял зеркало и повесил его на крюки. — Я избегаю своего дядюшки.

— Герцог слишком плохо себя чувствует. Он даже не узнает, что ты в поместье.

— Он узнает, — тихо сказал Чейз. — Он всегда узнает об этом.

Желая сменить тему, он подбоченился и повернулся к своему собеседнику спиной, рассматривая свою работу. Оснащение «пещеры похоти» было завершено. И помещение может начать оправдывать свое название.

— Ладно. — Он повернулся к другу. — Я скоро навещу Бельвуа.

— Прекрасно! Помечу в календаре дату твоего обещания и буду надеяться, что ты его выполнишь. — Барроу взял шляпу и направился к двери. — Но это может подождать до завтра. Я уже опаздываю к ужину…

— Поцелуй Элинор от меня.

— Черта лысого! — Барроу придержал дверь. — Сам найди себе жену!

Этого с ним, конечно, не случится. Чье-то супружество никогда не мешало ему целоваться.

Господи, тот глупый поцелуй! Прошло несколько дней, а он так же ясно, как свое имя, помнил, какой вкус был у Александры. Свежий и сладкий! Как вода из горного источника.

Все, хватит!

Выйдя из своего убежища через дверь в кухню, он закрыл ее на ключ и пошел наверх, к себе в спальню, чтобы переодеться к вечеру.

Чейз не успел дойти до первой площадки лестницы, как пронзительный вопль заставил его застыть на месте. За воплем послышался визг, от которого застыла кровь в жилах. Не девчоночий, визг взрослой женщины донесся со стороны детской.

Александра!

Он в несколько прыжков преодолел оставшиеся пролеты, остановившись только на третьей площадке, чтобы перевести дыхание. Наступившая тишина показалась ему зловещей.