— Комета! Это, должно быть, комета! — Алекс ногой двинула его по ноге. — Теперь будь любезен, вернись в дом. Ты мне заслоняешь небо.

Чейз лег спиной на траву рядом с ней.

— Я сказала: возвращайся в дом.

— Я никуда не пойду без тебя.

Она вздрогнула.

— Ну как хочешь.

— Если это комета, почему ты не взяла телескоп?

— Сейчас он ни к чему. Это очень отчетливое пятно. Его нет среди объектов, описанных Мессье, и я не нашла ничего похожего в моих списках уже известных комет. Сейчас нужно просто понаблюдать, движется ли этот объект по отношению к звездам, расположенным рядом.

— За каким куском неба мы наблюдаем?

— Смотри вон в этом направлении. — Она повернулась к нему и ткнула пальцем в небо. — Видишь три звезды, которые образуют треугольник? Над самой нижней точкой есть небольшое туманное пятнышко. Видишь?

— Думаю, что да.

По правде говоря, Чейз не видел ничего, кроме звезд, мерцавших, как всегда, но ему не хотелось разочаровывать ее. Ему хотелось разделить с Алекс ее увлечение.

— Сколько времени тебе потребуется, чтобы убедиться, что это комета? — поинтересовался он.

— Четверть часа, а может, больше.

— Тогда я засеку время. — Он поднял хрустальную крышку своих карманных часов и нащупал стрелки, чтобы определить их положение.

В молчании они пролежали, как ему показалось, не меньше часа.

— Сколько времени прошло? — спросила Алекс.

Чейз сверился с часами, опять нащупав положение стрелок.

— Не уверен, но, по-моему, примерно… минуты три.

Она застонала.

— Это жутко действует на нервы!

— Знаешь, говорят, что кометы, за которыми наблюдают, стоят на месте.

Еще одна вечность миновала. Возможно, теперь прошло пять минут.

Чейз не выдержал молчаливого напряжения.

— Мне снова и снова снится кошмар. Утро, я стою в детской. Мы все стоим и смотрим вниз, на кровать. Я собираюсь сказать что-то насчет раздражения, связанного с острицами, и тут понимаю, что рука, которую я сжимаю в своей, не из плоти и крови. Она — деревянная. Я поворачиваюсь и вижу, что держу за руку Миллисент, а тело на кровати — это Дейзи.

Александра взяла его за руку — он стиснул ее пальцы.

— Дейзи лежит на кровати бледная, неподвижная. С пуговицами на глазах. Я начинаю кричать, трясу ее маленькое тельце, но не могу сбросить эти пуговицы и разбудить ее. А потом… Потом кровать становится серой и шероховатой, превращается в мостовую какого-то темного переулка. Под телом Дейзи появляются лужи крови. Я лихорадочно начинаю искать, откуда кровь течет, чтобы зажать рану, но раны не нахожу. Кровь продолжает хлестать. А потом…

— Что — потом?

— Потом я просыпаюсь. Весь в холодном поту.

— О, Чейз! Мне так жаль. Это звучит ужасно.

— Это действительно ужасно. И даже когда я уже проснулся и понимаю, что это всего лишь сон, мне все еще жутко. Страх только возрастает, и я осознаю: все это из-за того, что… — Чейз замолчал, пытаясь проглотить комок в горле. — Становится понятно, что все это из-за того, что я люблю их.

Алекс крепко сжала его руку.

Он как клятву произнес:

— Я люблю этих девчонок, как черт знает, что, Алекс!

— Я знаю, что ты их любишь. Я знаю это давно.

— Да-да. Ты все знаешь. — Чейз подтолкнул ее локтем. — Самое последнее, что ты сможешь сделать, — это дождаться, когда я до последней капли выплесну на траву все, что накопилось у меня на сердце. Чтобы потом позлорадствовать.

— Я так и сделаю. Пожалуйста, продолжай.

— Между страхом и обожанием есть связь. Одно невозможно без другого. От мысли, что они могут пострадать, а я не смогу им ничем помочь, меня охватывает ужас.

— Честно говоря, я считаю это абсолютно естественным.

— И дело не только в несчастных случаях или болезнях. Дело в другом. Розамунде сейчас десять лет. Что мне делать, когда она вдруг скажет, что влюбилась в мальчика? Хуже того, если мальчик влюбится в нее. — в голову пришла очередная страшилка, которая поразила его в сердце. — Господи боже, а что я должен делать, когда у нее в первый раз придут месячные?

Алекс засмеялась.

— Не смейся. Я совершенно серьезно. Мне нет доверия как опекуну. Разве может быть иначе? На месте другого я бы тоже не доверял такому опекуну.

— Я… например, считаю, что ты опекун, каких поискать. Это абсолютно честно. Потому что я тоже люблю Розамунду и Дейзи и с трудом представляла бы себе, как расстанусь с ними в конце лета, если бы полностью не доверяла тебе. Тебе спокойнее от этого?

— Немного.

Ему было бы еще спокойнее, если бы она не ушла от них в конце лета.

Или не ушла бы вообще.

— Чейз. — Алекс сжала его руку, как будто неожиданно вспомнила, зачем они лежат здесь, на газоне, в центре площади, в полночь. — Четверть часа прошло, как ты думаешь?

Он нашел на ощупь стрелки.

— Больше, чем четверть часа.

— О нет! Я теперь потеряю это пятно.

— Небо такое большое, поэтому далеко оно не уйдет.

Задержав дыхание. Алекс принялась изучать темное небо над головой.

— Вот оно! Догоняет Альтаир. — Она вскочила, оставив его, сбитого с толку, сидеть на траве.

— Подсади, — позвал он ее. Алекс уже была на полпути к дому. — Это хорошо или плохо? Кстати, что такое Альтаир?

— На арабском «Альтаир» — «парящий орел». — Добравшись до входной двери, Алекс обернулась. — А в нашей ситуации это означает, что мне немедленно нужно ехать в Королевскую обсерваторию. Прямо сейчас.

Начиная с этой минуты, все помчалось вскачь.

Чейз быстро поднялся и поспешил за ней.

Алекс повернулась к нему.

— Как ты думаешь, где в такое время можно нанять экипаж?

— Экипаж? Не говори глупости. Я прикажу подать карету. Иди переоденься во что-нибудь теплое, а я подожду тебя перед домом.

— Ты поедешь со мной?

— Считаешь, я могу отпустить тебя одну в Гринвич среди ночи?

— А девочки?

— Я предупрежу миссис Грили, что мы уезжаем. Она за ними присмотрит. Когда они встанут завтра утром, мы уже будем дома. — Чейз положил ей руки на плечи — Иди наверх. Переобуйся и накинь на себя что-нибудь теплое. Остальное предоставь мне.

Алекс кивнула.

— Хорошо.

— А пока я извещу кучера, что мы едем в Гринвич.

— Нет, подожди, — решительно остановила она его. — Скажи ему, что мы едем в

Биллинсгейт.

— В доки?

— Да. — Она задержала дыхание. — Там наймем лодку.

— Ты с ума сошла? Я не позволю тебе сесть в лодку. После того как ты рассказала мне о кораблекрушении, о гибели отца, о том, как несколько дней дрейфовала в океане без еды и воды?

— Я знаю, что говорю. Чейз. Сейчас не время вспоминать кошмарные подробности. Ночью на дорогах темно, карета будет ехать медленно. Если мы не доберемся до Гринвича до того, как комета уйдет за горизонт, нам придется дожидаться завтрашней ночи, чтобы верифицировать ее. Пока будем ждать, погода может испортиться — начнется дождь или падет туман. Может получиться так, что кто-нибудь из наблюдателей первым заявит на комету права. Я не могу так рисковать.

— Ну если ты так уверена…

Она кивнула.

— Я думаю, что справлюсь с собой. — Алекс зажмурилась и стиснула кулаки. — Нет! Я знаю, что смогу сделать это, если ты будешь рядом.

«О, я остаюсь! И только попробуй уйти от меня».

— Ты будешь в безопасности. Алекс. Даю слово, пусть даже на первый взгляд может показаться, что оно мало чего стоит. — Он серьезно смотрел ей в глаза. — Я скорее расстанусь с жизнью, чем с тобой.

«Я смогу сделать это, — сказала себе Алекс. — Я смогу! Смогу!»

В это было проще поверить, находясь дома. Сейчас, когда они стояли у причала, оказалось, что это решение очень трудно воплотить в жизнь. Последний ее визит в доки закончился тем, что она очутилась в Темзе и выпустила из рук все свои средства к существованию.

Но если бы этого не случилось, сегодня Чейз не был бы здесь, рядом с ней.

Он подошел, закончив переговоры с лодочником, которого поднял с постели.

— Мы отчалим сию минуту. Как только он подготовит скиф.

— Ты нанял гоночную лодку? — Она ожидала, что это будет ялик.

— Сегодня ночь ветреная, поэтому идти под парусом будет быстрее, чем на веслах.

Все так, но на веслах безопасней.

Алекс посмотрела вниз, на воду. Темза походила на реку из чернил — черная, молчаливая. Зловещая!

— Ты еще можешь передумать, — заметил Чейз.

Она покачала головой.

— Ты уже отослал карету.

— Найму другую.

— Нет, воспользуемся скифом.

Эта ночь, эта поездка — ради них она работала все это время. Она не позволит каким-то иррациональным страхам встать на пути к своей цели.

Спустившись в суденышко первым. Чейз протянул ей руку. Чем ближе она подходила к краю причала, тем сильнее колотилось ее сердце от страха. Во рту пересохло, язык словно вываляли в песке.

— Не смотри на воду, Алекс. Смотри на меня.

Она подчинилась. В темноте черные зрачки поглотили головокружительную зелень его глаз. Во взгляде не было и намека на игривость, только искренность и честность.

— Возьми меня за руку, — приказал он. — И обещаю, что не отпущу тебя.

Так Алекс и сделала. Он сжал ее руку — ей сразу стало спокойней. В конце концов, они уже несколько недель по утрам обменивались рукопожатиями.

Другой рукой Чейз подхватил ее под локоть и помог спуститься в лодку. Она неуклюже встала на ноги, и скиф закачался на воде. Паника овладела ею, но только на миг. Чейз обхватил ее за талию и усадил на скамью. Все так же обнимая, крепко прижал к себе.