Тесса Дэр - Гувернантка для герцога

Может, он принес бриллиантовое колечко — опустится на одно колено, попросит выйти за него… А, потом посадит перед собой на своего единорога, и они поскачут в лучах закатного солнца…

Размечталась! Ну в самом деле. Алекс!

В дверном проеме возник дворецкий Хан.

— Ваша светлость, там пришла женщина, которая собирает по подписке пожертвования для благотворительного фонда.

Взяв в руку вилку. Алекс вонзила ее в торт.

Все понятно? Воображение опять подвело ее. Она больше не верит себе — во всяком случае всему, что имеет хоть какое-то отношение к Чейзу. Ей нужно преодолеть эту боль, чтобы стать сильнее. И тогда тоска по нему постепенно, шаг за шагом будет уходить из ее сердца.

Три недели спустя в берлоге Чейза все еще продолжались работы по благоустройству.

— Левый угол нужно приподнять, — заявила Дейзи.

Чейз отложил молоток и отступил назад. Вот дьявол, она права. Полка висит немного криво.

Достав ключ, он отомкнул ящик, где держал инструменты — по крайней мере, некоторые, чтобы до них не добралась Розамунда, — но вместо измерительной штанги обнаружил что-то, что зашуршало у него под рукой. Это оказался небольшой плоский пакет, завернутый в ткань кремового цвета и перевязанный бледно-фиолетовой лентой.

Он совершенно забыл о нем.

Чейз улыбнулся — ирония судьбы. Подразумевалось, что это будет подарок Александре, а теперь выходило, что это подарок ему самому. Подарок, который он преподнес себе несколько недель назад, даже не догадываясь об этом.

Предлог, чтобы пойти к ней!

Ну наконец-то.

— Вы скоро? — Стоя на стремянке. Розамунда поддерживала полку в нужном положении. — У меня руки устали.

— Радуйся, что ты не ломала их, — язвительно заметила Дейзи. — Приподними повыше. Твоя сторона сползла вниз. — Девочка явно наслаждалась возможностью покомандовать.

— Можете оставить полку в покое, — сказал Чейз. — Мне нужно уйти прямо сейчас.

— Уйти? Куда? — поинтересовалась Розамунда.

— Поговорить с мисс Маунтбаттен.

— Ну наконец-то!

— Можно, мы тоже пойдем? — попросила Дейзи.

— Не в этот раз, дорогая.

Чейз должен был пойти туда один, и надо было сделать это сегодня, до того, как он под каким-нибудь предлогом отговорит себя.

Подарок был небольшой: совсем не такой, какого она заслуживала, — но ему хотелось преподнести его Алекс, пусть даже она и откажется.

При некотором везении и с многочисленными извинениями… Разве это чересчур самонадеянно — рассчитывать на то, что она примет его подарок? Возможно, самонадеянно, но попытаться нужно.

Он влетел в холл, где Барроу уже надел шляпу.

— Нужно отложить встречу в банке. Я еду к Александре.

Барроу бросил шляпу на комод.

— Ну наконец-то!

— Она не захочет встретиться со мной. — Чейз изогнулся, продевая руки в рукава плаща. — Как убедить ее, чтобы она выслушала меня? Что сказать?

— Ты сам все знаешь. Не пойму, что я должен тебе подсказать?

— Ты прав. Зачем я спрашиваю совета у человека, который сделал предложение своей будущей жене в галантерейной лавке?

— По крайней мере, мое предложение было принято.

— Грубо. Барроу.

— Но правдиво.

Чейз расправил отвороты плаща. Действительно, множество приемов убеждать он накопил за свою жизнь — сегодня они все ему потребуются.

— Господи, это ведь все бессмысленно! Я так бессовестно обошелся с ней. Ты даже не представляешь.

Брат пожал плечами.

— Значит, ты совершил ошибку.

— Ошибку?

— Ладно, несколько ошибок.

— Бери больше — несколько дюжин.

— Количество не важно, — отмахнулся Барроу. — Если ты ее любишь…

— Что значит — если? Ты ведь понял это раньше меня.

— Если ты действительно ее любишь, — напряженно, но терпеливо повторил Барроу. — Александра сможет простить тебя. Подумай о том, сколько твоих ошибок я стараюсь не замечать каждый день.

— На мои ошибки и недостатки ты смотришь сквозь пальцы. Тебе они нравятся, поскольку позволяют чувствовать свое превосходство надо мной, а тут еще твоя преданность всем этим ханжеским принципам…

— Я предан тебе, идиот! Ты мой лучший друг и единокровный брат, — перебил его Барроу. — Никто из тех, кто любит тебя, не считает совершенством. И если вдруг каким-то чудесным образом ты превратишься в настоящего джентльмена, мы пройдем мимо, не узнав тебя.

Чейз решил было возмутиться, но понял, что ему на самом деле не хочется этого.

— Все, что ты можешь пообещать ей, — это самого себя. И этого будет вполне достаточно. — Барроу положил ему руку на плечо. — Ты самоценен.

Чейз имел репутацию человека беспримерно обходительного, способного на искреннее проявление чувств. Но судя по всему, сказалось долгое отсутствие практики. Объятие, которым он обменялся с братом, получилось самым неуклюжим в его жизни, вызывающим смущение.

Барроу отстранился, похлопав его по спине.

— А теперь иди, чтобы я в спокойной обстановке мог подготовить брачный контракт.

— А как насчет растраты? Не забудь про растрату.

— Чейз, не отвлекайся, иди.

На этот раз он послушался брата без возражений.

Сначала Чейз двинулся в особняк леди Пенелопы Кэмпион, но ее экономка сообщила, что хозяйка отправилась навестить мисс Тиг. Он продолжил свой путь.

Дверь в дом мисс Тиг была нараспашку, явно в целях проветривания — изнутри тянуло дымком от подгоревшего шоколада и корицы.

— Чейз! — замахала руками Пенни. — Вы пришли как раз к чаю. Проходите, садитесь, отведайте бисквитов.

— Ничего он не получит, — гневно объявила Никола, схватила блюдо с бисквитами и отодвинула подальше. — После того, что он сделал с Алекс?.. Не дам ни одного, даже подгорелого.

— Но он сожалеет об этом. Ясно же, что он пришел все исправить. Бедняга выглядит просто ужасно.

Чейз не знал, как поступить.

— У меня нет времени на чай и бисквиты, благодарю вас. Я кое-что принес для Алекс. Когда-то она очень хотела получить это.

— Оставляйте здесь, — сказала Никола. — Мы ей передадим.

Это было исключительно разумное предложение, на которое у него не было заранее заготовленной отговорки. Тогда он решил сказать правду.

— Пожалуйста, мне нужно увидеться с ней. И поговорить.

— Видишь. Ник? — сказала Пенни. — Он такой несчастный.

— Да, я несчастный, — согласился Чейз. — Очень, очень несчастный. А также сгораю от стыда, полон сожалений и отчаяния. Я готов пасть ниц.

— Не забывайте постоянно упоминать про любовь, — улыбнулась Пенни.

Господь, благослови леди Пенелопу Кэмпион за ее упорную веру в любовь! Она обладала поразительно открытым и щедрым характером. Чейз сразу же определил это, потому что именно таких женщин всегда сторонился. Настолько незащищенное сердце, как у Пенни, могло получить рану с такой же легкостью, как спелый персик в разгар лета. Как-нибудь они сядут рядом, и он прочтет ей небольшую лекцию о том, что не стоит слишком доверяться красноречивым джентльменам.

Но не сегодня.

Наконец Никола соизволила ответить на его вопрос.

— Ее здесь нет.

— Когда она вернется?

— Ее не будет. Во всяком случае, какое-то время.

Леди Пенелопа решила уточнить, но ее ответ был прерван самым решительным образом. Со всех сторон на Чейза обрушился звон и грохот по меньшей мере сотни часов, которые начали отбивать час. И этот час оказался полуднем.

Она отправилась в доки, чтобы сесть на корабль.

Она отправилась на Филиппины, чтобы найти семью матери.

Она отправилась схватить за хвост свою комету и унестись на планету, которая будет достойна ее.

Она отправилась туда, где не будет тебя, презренный мерзавец!

Она отправилась на Мальту.

Для него это было неважно. Куда бы она ни уехала. Чейз последует за ней, найдет ее и уговорит вернуться домой. Ничто его не остановит. Дальность расстояния ничего не значит. И преград для него не существует.

— Она переехала в особняк Эшбери, — закончила Пенни. — Это на другой стороне площади. Эш и Эмми завтра уезжают в имение и берут Александру с собой.

Особняк Эшбери? Прекрасно!

Но он предпочел бы отправиться на Мальту.

Прием, оказанный Чейзу в доме Эшбери, был вполне ожидаем. И, если честно, ничуть не хуже того, какого он заслуживал.

Герцог схватил его за лацканы и прижал к стене.

— Послушайте, Эшбери, я понимаю, что она злится на меня, и это весьма справедливо. Но я пытаюсь все исправить. Как раз…

— Я тебя предупреждал? — заговорил герцог свирепым шепотом. — Я говорил, что случится с тобой, если ты посмеешь обидеть ее?

— Да, припоминаю, — прохрипел Чейз. — Что-то насчет моих яиц, шкафа идемонической кошки.

— О, это будет только начало, комок ты придорожной грязи! — прорычал герцог.

— С меня хватит. — Чейз стряхнул с себя руки герцога. — Кроме того, мне не требуется вашего разрешения, чтобы поговорить с Александрой. Вы ей не опекун.

— Я ее друг. А ты для нее — никто.

От этих слов Чейзу стало не по себе. Вполне возможно, что Эшбери прав, но ему надо испить эту чашу до дна.

— Пусть Алекс сама решает. — Он обошел герцога и набрал воздуха в легкие. — Александр… Акх!

Эшбери набросился на него со спины, свалил на ковер и зажал ему рот рукой.

— Заткнись, ты, сволочь! — тихо прорычал он. — Ни слова больше. Иначе оторванные яйца станут для тебя самой маленькой проблемой.

Господи боже, неужели есть что-то еще более ужасное, чем оторванные яйца?

Чейз представлял себе лишь одну боль, которая по силе могла перекрыть перспективу упомянутых герцогом страданий.