— Приятного аппетита, — пробормотала я, собираясь уже уходить, когда мужчина потянулся вперед, пытаясь заглянуть мне в глаза своим акульим серым взглядом.

— …даже не интересно, откуда я тебя знаю?

— Нет. Меня многие здесь знают, — сухо проговорила я, видя, как мужчина снова широко улыбнулся, обнажив все 32 свои зуба, отчего в его глазах словно загорелись искорки.

— Забавная девочка.

— Прошу прощения, но у меня много работы… — не знаю почему, но я не хотела оставаться в этом зале рядом с этим странным человеком, который смотрел на меня слишком откровенно.

— Только я остался, — снова улыбнулся он, откидываясь назад, и, видя, как я посмотрела на остальных мужчин, лишь отмахнулся, — оставь. Они со мной и не голодны.

Взяв вилку и подцепив длинную обжаренную картошину, мужчина удовлетворенно хмыкнул, немного помолчав, прежде чем снова обратился ко мне, уже не улыбаясь и не пытаясь выглядеть игривым:

— Не думаешь, что тебе здесь не место, Алия?…

— …как и вам….

Он усмехнулся, бросив на меня колкий, но явно заинтересованный взгляд.

— Забааааавная…

— …вы повторяетесь, мистер.

Мужчина хохотнул, отправив в рот еще одну картошину.

— Почему не уедешь отсюда?

Глядя на то, как он ест, я чувствовала себя странно…

Страха не было. В голове было как-то пусто. Словно мозг и тело так устали от извечного напряжения и состояния постоянной готовности к беде, что просто отключились. Отчетливо и ясно, я понимала лишь одно — кто бы он не был, зачем бы он не пришел — я не смогу помешать ему и вряд ли смогу остановить в одиночку.

— Нет возможности уехать, — сухо ответила я, не собираясь обсуждать свою жизнь с посторонним излишне глазастым и любопытным мужчиной.

— А если бы появилась? Уехала?…

Господи, к чему эти бессмысленные разговоры? Я даже мечтать об этом перестала, когда поняла, что у меня в принципе здесь нет никаких возможностей. Ничего нет. Кроме бабушки и моих девочек.

….и огромного долга.

— Молчишь? — мужчина хмыкнул, снова перекусив картошкой, и поднимая на меня свои серые хищные глаза, подперев щеку своей рукой, не выпуская вилку, — Задумалась? А знаешь почему? Когда человек знает, чего хочет, то отвечает без промедления. А если начинает думать, то в его голове туман и мрак…Кто путает твой мозг, девочка? Хан?

Я вздрогнула, словно золото Хана в моей крови вспыхнуло, противясь этому пронзительному серому взгляду, воспламеняя кровь и заставляя сердце отяжелеть и задрожать. Сложно сказать изменилась ли я в лице или осталась прежней, но этот мужчина снова хищно усмехнулся, с интересом подавшись вперед:

— Он значит. Хорошо его знаешь? — в этот раз губы наглеца выгнулись с явной издевкой, и рыжевато-серая густая бровь снова выгнулась, — Имя знаешь? Возраст? Где живет? Чем занимается, кроме того, что убивает и мучает людей для своих грязных целей?….

К горлу подступила тошнота, которая не смогла раствориться в золоте моей крови.

Да, Хан не был принцем на белом коне.

Он был плохим человеком.

Очень плохим

….но я была заражена им слишком сильно

….его чернотой, его золотом…его ароматом.

Его ложью.

— Знаешь, сколько у него таких, как ты глупых дурочек, которых он имеет, где хочет и когда хочет?

— Знаю.

Мужчина довольно хохотнул, сверкнув глазами, словно в них была еще одна вилка, по типу трезубца. Посейдон прямо таки мать его….

— Умница. А ты не так глупа, как можно подумать, глядя в эти глазки. Скажи, твои родители не учили тебя, что доверять малознакомым мужчинам опасно?

В душе разлилась ядовитая пустота, словно я только что вспомнила, что во мне больше не было сердца. Не слишком ли он много берет на себя, пытаясь влезть в мою жизнь и особенно, вспоминая моих умерших родителей, которые никогда в жизни не касались этой грязи и жестокости, что я видела в наглых серых глазах и этом мире Хана и ему подобным?

— Мои родители учили меня не разговаривать с незнакомыми мужчинами. Приятного аппетита.

Не говоря больше ни слова, я просто развернулась и гордо прошествовала до кухни, слыша за спиной его сухой смешок.

Я старалась не обращать внимания на то, как дрожат мои руки, и настолько стало тяжело дышать.

Моего сердца больше нет…тогда почему было так чертовски больно в груди?

Что такое тяжелое и колючее дрожало внутри меня, поднимаясь по горлу и стараясь вырваться наружу? Пусть оно задушит меня прямо сейчас. Пусть убьет и все это закончится.

Пусть не даст первым слезинкам скататься по холодным щекам….

Пусть вырвет из головы эти ядовитые слова, сказанные тем мужчиной.

Да, я знала. Господи, я ЗНАЛА! Знала, что у него целый гарем, в котором одна красивее другой!..

В конце — концов, он же Хан…ему по статусу положено иметь вереницу красавиц…

Пусть будут…будь они все прокляты! Пусть это никогда не коснется меня!..

Только не так…не так сильно. Не так больно.

— Спасибо за рыбку, ангелочек! Не потеряй свои крылышки по пути в Ад!..

Я закрыла глаза, глубоко втянув в себя воздух, содрогнувшись оттого, что в легкие попал запах пряной корицы. Хана не было рядом, но рядом было все то, что напоминало о нем каждую секунду, не давая мне дышать, не позволяя даже выдавить из себя язвительный ответ.

Проблема была в том, что в каждом своем ядовитом слове мужчина был совершенно прав.

Именно потому эта правда так меня ранила. Он был прав во всем с самого начала.

Я еще долго не могла пошевелиться, не в силах выдохнуть из легких воздух, не в силах его вдохнуть, пока не затрезвонил мой телефон, приводя мозг в сознание.

— Ириска! Мы тебя уже заждались! Давай, беги скорее домой! Времени в обрез, не заставляй Джанет сегодня нервничать!…

— Да, Джеки, уже выхожу.

Схватив свое пальто, я быстро натянула его, выходя из кухни в поисках ключей от кафе на стойке администратора, увидев, как под одним из бокалов лежали 1000 баксов.

Щедрость за наглость и испорченный день?…

Вроде не тунца в золоте заказывал.

Брезгливо запихав деньги в копилку для аренды, я поспешила домой, потому что мое настроение и мысли не должны были коснуться тех, кто ничего не подозревал и не был виноват в моих бессмысленных душевных терзаниях. Я не имела права испортить праздник Джанет…даже если не поняла, как дошла до дома, натянув на лицо улыбку, слыша довольные и взволнованные голоса подруг за дверью.

Нет, Хан, я не позволю тебе испортить этот день…

Хватит того, что я лишилась сердца. Этой цены было вполне достаточно. Более чем.

— Ириска! Мы тебя уже заждались! — тут же заулыбалась счастливая Джеки, расхаживая в коротком халатике и с бигуди на голове, запихивая в рот кусочек праздничного тортика, который мы приготовили в тайне от Джанет, к счастью, не замечая, что я была сама своя, но старательно улыбалась, — Давай уже! Раздевайся! У нас остался час на сборы и на бал!..

Я недоуменно улыбалась, позволяя стянуть с себя пальто и даже туфли и запихать на второй этаж в спальню девочек:

— Бал — это прекрасно, но при чем здесь я?..

— При том, что ты идешь с нами, детка!

Мне не дали споткнуться или возмутиться, плотно закрывая за нами двери и усаживая на кресло возле комода, усыпанного косметикой, на котором стояло единственное в нашем доме совершенно целое зеркало.

— …не думаю, что это хорошая идея… — бормотала я, глядя на отражение, в котором Джеки деловито распускала мои волосы, и расставляла рядом какие-то баночки и скляночки с тенями и чем-то еще, — вы ведь знаете, как ко мне относятся люди…а там общественное место и…

— Т.е ты действительно сомневаешься в том, что я смогу защитить тебя, Ириска?

Джанет даже не нужно было выпрямляться во всей свой рост, часто равный даже мужскому, и упираться мощными кулаками в округлые бедра. Она просто сидела на кровати, аккуратно крася свои ногти, и глядя на меня пронзительно и так лукаво.

— Нет, конечно нет, — улыбнулась я, позволяя Джеки крутить себя, словно куклу, пока она что-то делала с моими волосами, отворачивая меня от зеркала.

— Вы сегодня обе только мои, не забывайте! Поэтому идем, куда я хочу и делаем, что мне хочется!

Мы лишь закивали с Джеки в ответ, как бы страшно и провокационно это не звучало, погрузившись каждый в свои мысли…вот только мысли Джеки были явно какие-то хорошие и радостные, судя по тому, что подруга что-то сладко напевала себе под напудренный носик, иногда начиная даже пританцовывать, что-то делая с моими волосами.

— Только давай с крыши без парашюта прыгать не будем, на остальное я согласна, — хихикала Джеки, весело косясь на фыркающую Джанет.

У меня же даже не было сил, чтобы спросить, на кого я буду похожа после ее «Космо-терапии». Из головы не выходил этот сероглазый мужчина, его слова ….и Хан.

Разве было для меня новостью все то, о чем он говорил?

Вовсе нет. Но я до сих пор не понимала, почему это так задевает меня, почему так разъедает изнутри, словно золото в крови не могло спасти меня от этого яда чьих-то слов.

«Хорошо его знаешь? Имя знаешь? Возраст? Где живет? Чем занимается, кроме того, что убивает и мучает людей для своих грязных целей?….»

Я закрыла глаза, чувствуя, как ресницы отпечатались на щеках, задрожав.

Я не знала ничего о нем, не знала, но было страшно от другого — мне было это безразлично. Что бы он делала, как бы себя не называл, с кем бы не был….все, что я хотела — это видеть его черные глаза, ощущать его аромат…я хотела сгинуть в этой пропасти, утонуть, умереть, захлебнуться и больше ничего не знать, не понимать и не помнить.

Если бы только у меня была эта возможность.