Теона Бонк - Харлей. Поверь в меня

Цикл: «Беркуты» и другие горячие парни #3

Современный любовный роман

Короткий любовный роман

Ей 30. Мне 22.

Она хирург.

Я простой автомеханик и рассекаю на подержанном «Харлее».

Между нами пропасть.

Но я полон решимости доказать ей, что молодой мужчина — это именно то, что ей нужно. Если бы только она увидела меня таким, какой я сейчас.

Я сделаю все, чтобы она поверила в меня.

Поверила в нас.

В истории будет много трогательных моментов, трудный выбор, поступки настоящего мужчины, говорящие лучше всяких слов, жаркие откровенные сцены 18+ и обязательно Хеппи-энд!

В тексте есть: разница в возрасте герой младше, встреча через годы, первая и единственная любовь

Ограничение: 18+

Где-то в городе. Под покровом ночи. ДВОЕ

Она отмахивается от меня, когда мы подъезжаем к ее дому, и я предлагаю отнести ее наверх. Даже в состоянии алкогольного опьянения она независима и отказывается от помощи. Я же просто хотел прижать ее к себе и зарыться носом в ее волосы, но, думаю, она сделала правильный выбор. Держать ее так близко, зная, что скоро мне придется уйти, было бы невозможно.

Она смеется, когда я помогаю ей найти нужный ключ, чтобы отпереть дверь.

— Вот мы и дома, — она раскидывает руки, когда входит, а я стою в дверях, машу ей ключами и отказываюсь сделать шаг внутрь.

— Возьми свои ключи и запри за мной дверь.

— Ты не уйдешь, — говорит она, очаровательно хмурясь.

— Я должен, мне завтра рано на работу.

— Мне тоже, — хватает меня за руку и притягивает к себе.

Ненавижу находиться в таком положении. Именно из-за этого я избегал вечеринок и баров, где девушки напиваются и принимают плохие решения.

— Нам лучше поскорее начать, — она тащит меня за собой по узкому коридору, и я не могу оторвать глаз от ее попки, где маленькая белая юбка флиртует с ее бедрами.

— Начать что? — переспрашиваю, прекрасно зная, на что она намекает, но изо всех сил стараюсь продолжать беседу.

— Начать вариант номер два!

Как только мы входим в ее комнату, она отпускает мою руку и снимает топ через голову. Я отвлекаюсь от нее, глядя, как он порхает на пол, но моя ошибка в том, что я возвращаю свой взор к ней.

У меня пересыхает во рту, и хотя я знаю, что должен, я просто не могу отвести взгляд.

— Тебе нравится? — Она улыбается, хлопая ресницами, и я думаю, что она пытается вести себя невинно и мило, но потом она сгибается в талии, и ее юбка падает на пол.

— Ты идеальна! — Она настолько совершенна, что мои фантазии о ней ничто по сравнению с реальностью.

Черное кружево между бедер делает ее бледную кожу еще светлее.

— Ты идешь не в том направлении, — шепчет женщина моей мечты, но только когда моя спина упирается в стену, я понимаю, что делаю несколько шагов в сторону от нее.

— Я не могу, мы не можем, — выплевываю я, радуясь, что мой рот работает, тогда когда мой мозг поджарен.

— Неужели нет? — Ее пальцы играют с тонкими бретельками трусиков на бедрах. Я должен бежать отсюда, мои ноги просто не работают, ничего не работает, кроме моего члена.

— Ты пьяна, — напоминаю ей. — Я слишком джентльмен, чтобы воспользоваться этим.

— Джентльмен? — Ее смех наполняет комнату, и это самое замечательное, что я когда-либо слышал. — Тот самый джентльмен, который хотел доказать мне, что он мужчина, придя ко мне на работу и пытаясь продемонстрировать мне свой член?

— Не произноси слово член! — говорю я. Не потому, что думаю, что это плохое слово. Нет. Это слово, исходящее из ее уст, делает уход еще более трудным, а я уже борюсь с диким желанием в моем теле прямо сейчас.

— Мы не должны. Где твоя пижама? — Я надеюсь, отвлечь ее этим вопросом, и отвлечься сам. Ей нужно прикрыть всю эту идеальную наготу, прежде чем я поддамся низменным побуждениям оказаться внутри нее, и завтра она будет сожалеть об этом.

Когда я открываю верхний ящик комода, я на сто процентов уверен, что вселенная ненавидит меня и платит мне за все, что я сделал в своей жизни. Десятки кружевных, шелковых трусиков смотрят на меня.

Второй ящик — это бюстгальтеры, оставляющие меня не в лучшей форме, чем верхний ящик, но мне наконец везет с третьим ящиком. Я немного копаюсь в ворохе ткани, прежде чем вытащить пару спортивных штанов и огромную футболку, хотя знаю, что ее привлекательность ничуть не уменьшится, даже если она их наденет. Эта женщина могла бы носить робу, а я все равно был бы с железной трубой в джинсах.

Почему в ее комнате так хорошо пахнет?

— Вот, надень это… — поворачиваюсь к ней. Слова замирают на моих губах, а одежда падает на пол из рук.

Откинувшись на спинку кровати, она раздвигает ноги и запускает руку под черное кружево трусиков.

— Ты так старался заполучить меня. Ты действительно собираешься уйти отсюда, не взяв то, что я тебе предлагаю?

— Мы не можем. Это не очень хорошая идея. Я не хочу, чтобы ты проснулась завтра, сожалея о том, что мы сделали сегодня. Ты значишь для меня больше, чем какой-то быстрый пьяный секс.

— Это не обязательно должно быть быстро, — ее голос, ее слова и ее красота передо мной соблазняют меня. Я сглатываю, мысленно измеряя расстояние от меня до нее и от меня до двери.

— И я не пожалею об этом, — обещает она, и мне хочется ей верить.

Вспоминаю предупреждение в глазах моего друга. Когда его слова возвращаются в мою голову, я твердо намерен уйти.

— Ты мне нужен, — ее слова останавливают меня. — Сделай так, чтобы мне было хорошо, прежде чем ты уйдешь. Пожалуйста! — С этим последним словом она оттягивает трусики в сторону, вид ее блестящей розовой плоти заставляет меня принять решение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Секунду спустя я уже сижу на ее огромной кровати, и мой язык скользит по нежной коже ее бедра выше и выше.

— Да, — стонет она.

— Продолжай издавать эти звуки, и я кончу в джинсы.

— Но это не то место, куда я хочу, чтобы ты кончил сегодня вечером.

И это конец. Все мысли о последствиях, сожалениях и предупреждения моего друга испаряются из моего сознания. Ее слова в сочетании с ее запахом, проникающим в мои ноздри, когда я облизываю ближе к ее центру, заставляют меня чувствовать себя дураком, что я пытался сопротивляться с самого начала.

Столько потерянных минут…

Ее спина выгибается, когда я провожу языком по клитору. Я кружусь, лижу, сосу и дразню ее. В том, что я делаю, нет ни ритма, ни плана. Единственное, на чем я сосредоточен, на том, чтобы доставить ей удовольствие. Это моя конечная цель, и когда она начинает издавать звуки, поднимать бедра и запутывать пальцы в моих волосах, я понимаю, что ее оргазм — единственное, что мне нужно сегодня.

Ее всхлипы и мольбы о большем вместе с влажными звуками ее удовольствия смешиваются с моими собственными стонами восторга, пока она не превращается в клубок напряжения.

— О Боже. Сейчас…! Я…

Я знаю, что происходит, хотя она не может вымолвить ни слова. Невозможно пропустить пульсацию на моем языке и губах, когда она кончает. Мы оба лежим, затаив дыхание, и я более чем уверен, что влюблен в эту женщину, когда она смотрит на меня сверху вниз, а я целую ее живот.

— Это было потрясающе, — произносит она тихо с придыханием. Еще больше всхлипов вырывается из нее, когда я обхватываю губами один сосок и посасываю.

— Снимай джинсы.

Я отпускаю ее идеальную грудь с хлопком и ищу в ее глазах какую-либо форму сомнения. Я ничего не нахожу, скорее всего потому, что она все еще пьяна и находится в оргазмическом кайфе.

Ее удовольствие — это все, что мне было нужно сегодня. Не так ли?… В следующую секунду я слезаю с кровати и…

НАСТЯ

14 лет назад

— Мамочка!

Я вскакиваю из-за стола и несусь в спальню с первым же криком. К тому времени, как Паша кричит во второй раз, я уже в комнате и бросаюсь к его кровати. Он не успевает закричать в третий раз, потому что я обнимаю его и успокаиваю, прижимая к груди.

— Ш-ш-ш, — повторяю я снова и снова, пока восьмилетний ребенок всхлипывает. — Все хорошо.

Его слезы пропитывают мою рубашку, но меня это не беспокоит. Его маленькие кулачки хватаются за мою одежду, как будто он боится, что я оставлю его, пока он так напуган.

— Бабайка, — бормочет он, когда слезы немного утихают.

— Здесь нет никакого бабайки, Паша, — держу его крошечную фигурку, поднимаюсь с кровати и включаю ночник на тумбочке. — Смотри. Видишь, другие детки спят и не боятся. Здесь больше никакого нет.

Точно так же, как я уже делала это, когда у него были ночные кошмары, я тихонько ношу его по комнате, чтобы показать ему, что каждый угол, включая шкаф, свободен от монстров.

— Я так рад, что ты здесь, мамочка, — он произносит шепотом, борясь со сном.

Длинные ресницы трепещут на его щеках, пока я провожу рукой по его голове. В первый раз, когда он назвал меня мамой, я поправила его, но это, казалось, вызвало больше проблем, чем решило. Когда он расстроен, его нелегко урезонить. Поговорив с моим отцом, который работает педиатром в этом детском доме, я поняла, что это нормально для детей — быть дезориентированными, когда они просыпаются от кошмара. До тех пор, пока он не назвал меня мамой, во время бодрствования, ничего страшного не произошло.