Теона Бонк - Харлей. Поверь в меня

— Ты идеальна! — она настолько совершенна, что мои фантазии о ней ничто по сравнению с реальностью.

Черное кружево между бедер делает ее бледную кожу еще светлее.

— Ты идешь не в том направлении, — шепчет Настя, но только когда моя спина упирается в стену, я понимаю, что делаю несколько шагов в сторону от нее.

— Я не могу, мы не можем, — выплевываю я, радуясь, что мой рот работает, тогда когда мой мозг поджарен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Неужели нет? — ее пальцы играют с тонкими бретельками трусиков на бедрах. Я должен бежать отсюда, мои ноги просто не работают, ничего не работает, кроме моего члена.

— Ты пьяна, — напоминаю я ей. — Я слишком джентльмен, чтобы воспользоваться этим.

— Джентльмен? — Ее смех наполняет комнату, и это самое замечательное, что я когда-либо слышал. — Тот самый джентльмен, который хотел доказать мне, что он мужчина, придя ко мне на работу и пытаясь продемонстрировать мне свой член?

— Не произноси слово член! — говорю я. Не потому, что думаю, что это плохое слово. Нет. Это слово, исходящее из ее уст, делает уход еще более трудным, а я уже борюсь с диким желанием в моем теле прямо сейчас.

— Мы не должны. Где твоя пижама? — Я надеюсь, отвлечь ее этим вопросом, и отвлечься сам. Ей нужно прикрыть всю эту идеальную наготу, прежде чем я поддамся низменным побуждениям оказаться внутри нее, и завтра она будет сожалеть об этом.

Когда я открываю верхний ящик комода, я на сто процентов уверен, что вселенная ненавидит меня и платит мне за все, что я сделал в своей жизни. Десятки кружевных, шелковых трусиков смотрят на меня.

Второй ящик — это бюстгальтеры, оставляющие меня не в лучшей форме, чем верхний ящик, но мне наконец везет с третьим ящиком. Я немного копаюсь в ворохе ткани, прежде чем вытащить пару спортивных штанов и огромную футболку, хотя знаю, что ее привлекательность ничуть не уменьшится, даже если она их наденет. Эта женщина могла бы носить робу, а я все равно был бы с железной трубой в джинсах.

Почему в ее комнате так хорошо пахнет?

— Вот, надень это… — поворачиваюсь к ней. Слова замирают на моих губах, а одежда падает на пол из рук.

Откинувшись на спинку кровати, Настя раздвигает ноги и запускает руку под черное кружево трусиков.

— Ты так старался заполучить меня, Паша. Ты действительно собираешься уйти отсюда, не взяв то, что я тебе предлагаю?

— Насть… Мы не можем. Это не очень хорошая идея. Я не хочу, чтобы ты проснулась завтра, сожалея о том, что мы сделали сегодня. Ты значишь для меня больше, чем какой-то быстрый пьяный секс.

— Это не обязательно должно быть быстро, — ее голос, ее слова и ее красота передо мной соблазняют меня. Я сглатываю, мысленно измеряя расстояние от меня до нее и от меня до двери.

— И я не пожалею об этом, — обещает она, и мне хочется ей верить.

Вспоминаю предупреждение в глазах моего друга. Когда слова Ромы возвращаются в мою голову, я твердо намерен уйти.

— Ты мне нужен, — ее слова останавливают меня. — Сделай так, чтобы мне было хорошо, прежде чем ты уйдешь. Пожалуйста! — С этим последним словом она оттягивает трусики в сторону, вид ее блестящей розовой плоти заставляет меня принять решение.

***

Секунду спустя я уже сижу на ее огромной кровати, и мой язык скользит по нежной коже ее бедра выше и выше.

— Да, — стонет она. — Пааашааа…

— Продолжай издавать эти звуки, и я кончу в джинсы.

— Но это не то место, куда я хочу, чтобы ты кончил сегодня вечером.

И это конец. Все мысли о последствиях, сожалениях и предупреждения Ромы испаряются из моего сознания. Ее слова в сочетании с ее запахом, проникающим в мои ноздри, когда я облизываю ближе к ее центру, заставляют меня чувствовать себя дураком, что я пытался сопротивляться с самого начала.

Столько потерянных минут…

Ее спина выгибается, когда я провожу языком по клитору. Я кружусь, лижу, сосу и дразню ее. В том, что я делаю, нет ни ритма, ни плана. Единственное, на чем я сосредоточен, на том, чтобы доставить ей удовольствие. Это моя конечная цель, и когда она начинает издавать звуки, поднимать бедра и запутывать пальцы в моих волосах, я понимаю, что ее оргазм — единственное, что мне нужно сегодня.

Ее всхлипы и мольбы о большем вместе с влажными звуками ее удовольствия смешиваются с моими собственными стонами восторга, пока она не превращается в клубок напряжения.

— О Боже. Паша… Сейчас…! Я…

Я знаю, что происходит, хотя она не может вымолвить ни слова. Невозможно пропустить пульсацию на моем языке и губах, когда она кончает. Мы оба лежим, затаив дыхание, и я более чем уверен, что влюблен в эту женщину, когда она смотрит на меня сверху вниз, а я целую ее живот.

— Это было потрясающе, — произносит она тихо с придыханием. Еще больше всхлипов вырывается из нее, когда я обхватываю губами один сосок и посасываю.

— Снимай джинсы.

Я отпускаю ее идеальную грудь с хлопком и ищу в ее глазах какую-либо форму сомнения. Я ничего не нахожу, скорее всего потому, что она все еще пьяна и находится в оргазмическом кайфе.

Ее удовольствие — это все, что мне было нужно сегодня. Не так ли?…

В следующую секунду я слезаю с кровати и говорю:

— Я все еще думаю, что это плохая идея. Я планирую завтра напомнить тебе, как сильно ты умоляла меня, если ты взбесишься, когда проснешься.

Расстегиваю джинсы и стягиваю их вместе с боксерами до лодыжек. Отказываясь быть проигнорированным еще на секунду, мой член дергается, предварительная сперма уже вытекает из кончика в предвкушении. Я сжимаю его в руке и затем сбрасываю джинсы с ботинками.

— Надеюсь, того оргазма было достаточно, потому что нет никакой надежды, что я протяну достаточно долго, чтобы привести тебя еще к одно… — я осекаюсь на полуслове, когда оборачиваюсь, чтобы встретиться с ней взглядом. Ее глаза закрыты, лицо расслаблено, а из приоткрытых губ вырывается тихий храп.

Мой член кричит от боли, но меня охватывает скорее облегчение, чем разочарование. Опускаю голову вниз и, улыбаясь, качаю головой. Натянув джинсы обратно, я накрываю ее одеялом, которое она отбросила в сторону.

Хотел бы я сказать, что вышел из ее комнаты и ушел домой, но мое джентельменство не заходит так далеко. Вместо этого я покидаю ее комнату и провожу некоторое время в ванной, чтобы взять ситуацию под контроль, прежде чем вернуться в кровать и прижать ее обнаженное тело под тонким одеялом к своему.

Почти сразу же я снова становлюсь твердым. Промаявшись несколько часов без сна, подумываю опять навестить ванную комнату, но ее подруга уже вернулась домой. Так что я просто лежу и смотрю на спящую Настю, пока, наконец, перед самым рассветом не проваливаюсь в сон.

НАСТЯ

Я вздрагиваю и хихикаю, когда понимаю, что это мой собственный храп разбудил меня. Это случается только, когда я напиваюсь.

Перестаю смеяться, когда у меня начинает кружится голова. В ужасе распахиваю глаза, когда чья-то рука сжимает мою грудь. Стараясь не шевелиться, смотрю на руку, лежащую на моей обнаженной груди. Загорелая, крепкая, с аккуратными ногтями. Я сразу узнаю, чья она. Я не была настолько пьяна прошлой ночью, чтобы не помнить, что произошло.

Жду и жду сожалений о том, что я набросилась на этого мужчину, но они не приходят. Хватаю свой телефон и посылаю сообщение на работу, что заболела и сегодня не приду. Не могу подвергать пациентов риску, что сделаю что-то не так, страдая от этого жуткого похмелья. Затем медленно пытаюсь выбраться из-под руки Паши.

Его хватка становится крепче, а я лишний раз убеждаюсь, что не чувствую стыда от того, что нахожусь с ним в таком положении. Он нежно сжимает мой сосок ладонью. И перед моими глазами мелькают вспышки прошлой ночи, то, как бесстыдно я легла на эту кровать и предлагала ему себя.

Паша, должно быть, сильно устал, потому что, когда я высвобождаюсь из его объятий, он просто переворачивается и зарывается поглубже в одеяло. Как бы мне ни хотелось остаться с ним и, возможно, продолжить с того места, на котором мы остановились прошлой ночью, я должна создать некоторое пространство между нами.

Следующие десять минут, которые я провожу в душе, ругаю себя сначала за то, что буквально бросилась ему на шею, а затем за то, что заснула, не успев даже взглянуть на его хозяйство. Знаю, он бы никогда не прикоснулся ко мне, пока я была в отключке, так что мне не о чем беспокоиться.

И мне действительно не стыдно. Этот мужчина подарил мне самый сильный оргазм в моей жизни, и я отказываюсь сожалеть об этом. Неужели я сделала то, чего никогда бы не сделала будучи трезвой?

ДА.

Жалею ли я об этом?

Определенно, нет.

После того, как жадно и умело он ласкал меня вчера своим ртом, я никогда не увижу в нем кого-то другого, кроме мужчины, коим он и является. Я клянусь больше не отпускать реплик о его возрасте.

Быстро вытираюсь полотенцем и одеваюсь в одежду, которую Паша пытался предложить мне прошлой ночью, перед тем как найти меня лежащей на кровати и ласкающей себя.

Чувствую, как мои щеки горят, когда я покидаю ванную, поворачивая в сторону кухни.

Прошлой ночью я трогала себя перед мужчиной. Однажды было такое, что я ласкала себя под одеялом после нескольких часов уговоров моего бывшего, но тогда свет был выключен, и он не мог получить полное представление о сием действе. Прошлой ночью меня даже ни о чем не просили, а яркие лампы на моем потолке не оставляли ничего для воображения.

Шум в коридоре заставляет меня нервничать, когда я думаю о том, как я планирую действовать, когда увижу Пашу. Но в кухню входит Лариса.