— Приятно снова увидеться, Алиса, — отвечаю ей сдержанно, коротко пожимая руку, прежде чем вытащить свое пиво из-под ног и сделать большой глоток.

— Что сказал врач? — Марк, муж Софии, кивает на запястье своего лучшего друга.

— Жить буду! — смеется Чили. — Однако после такой травмы я никогда не смогу бить этой рукой так же сильно, как раньше, даже при полном сращивании кости, — уныло добавляет он. Я вижу, что ему неприятна эта тема, и чтобы отвести от него внимание, выпаливаю, толком не подумав: — Я столкнулся с Настей Бауман в лифте.

Внутренне съеживаюсь, понимая, что смена темы разговора спасает Чили, но открывает меня для расспросов и насмешек. Надо заканчивать быть таким добросердечным и участливым.

— Она красивая! — говорит София. Я вспоминаю, что отец Насти много лет был также семейным врачом у семьи Воронцовых, и Рома с Софией хорошо знают ее.

— Ты все еще влюблен в нее? — подается вперед Рома. Ну вот, началось.

— Она все так же прекрасна, — уклончиво отвечаю, пожимая плечами.

— Она тебе не по зубам, — заявляет София.

— Я люблю вызов.

Марк показывает мне большой палец вверх. Он понимает, о чем я. София заставила его попотеть, прежде, чем они поженились. Дело даже дошло до похищения. Но для меня это, конечно, чересчур. Это не в моем стиле.

— Она доктор, — продолжает давить София.

— Горячий доктор, — добавляет Чили.

— Горячий доктор? Она придет сегодня? — усмехается Давид, оглядывая комнату. Мое мнение о нем быстро меняется.

— Забудь об этом, — предупреждаю я, изо всех сил стараясь подавить свой иррациональный гнев из-за его вопроса.

— Она горячая штучка! — продолжает Чили, хотя я хмуро смотрю на него. Этот человек вообще знаком с понятием такта или благодарности за то, что я отвлек от него внимание.

— У нее длинные ножки, и такая красивая улыбка, — добавляет он.

— В ней есть нечто большее, чем просто красивая внешность и длинные ноги. Она очень умна и одна из самых приятных женщин, которых я когда-либо встречала, — вмешивается София, поворачивая голову в мою сторону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

— Почему ты так на меня смотришь? Я знаю, что она умна, — я свирепо смотрю на нее. Мне плевать, что все слушают, прямо сейчас я взволнован тем, что она думает, будто Настя для меня только кусок мяса. Она — женщина моей мечты, мой идеал. Я был бы счастлив встречаться с кем-то, похожим на нее. Мой мозг немного напрягается и напоминает мне о том, что я не планировал больше никаких серьезных отношений после истории с Кристиной. Теперь я искатель временного удовольствия.

— Она не игрушка, — гнет свое София, прищурившись. И как бы мне ни хотелось поспорить о своих намерениях, она слышала слишком много историй о моих подвигах после расставания с Кристиной, чтобы я мог легко убедить ее, что я был бы надежным вариантом для хорошего доктора.

— Я думаю, она вполне способна сделать свой собственный выбор, — вмешивается Марк, строго глядя на свою жену. — Ты не хуже меня знаешь, София, как это не приятно, когда в твои отношения вмешиваются.

Наверное, он имеет ввиду ее отца Максима. Марк — смелый парень. Я бы даже сказал, отчаянный. Интересно, хватило бы у меня смелости ухаживать за Настей, если у нее был бы такой отец, как Максим Воронцов.

— Не могу дождаться, чтобы увидеть, куда все это приведет, — возвращается в разговор Рома.

Когда к компании присоединяется Илья, компьютерный гений "Беркутов", все внимание переключается на него, чему я несказанно рад.

— Не делай ей больно, — шепчет мне на ухо София, обнимая меня на прощание, когда они с Марком покидают вечеринку раньше остальных, спеша к своему сыну.

— Кому?

— Насте, — в ее глазах предупреждение, и я вижу, что она говорит серьезно, — Она действительно хороший человек.

— Я знаю, какая она замечательная, — она хмурится, явно не веря, что я искренен.

Вздохнув, я на секунду закрываю глаза, прежде чем снова посмотреть на нее.

— Я не собираюсь причинять боль Насте.

Когда за ними закрывается дверь, я решаю не возвращаться к компании, и направляюсь на второй этаж в свою комнату. Мне нужно отдохнуть, ведь у меня есть девушка, которую надо завоевать. А это потребует много времени и планирования.

5


НАСТЯ


Я не могу сдержать улыбку, когда выхожу из палаты пациентки. Хотя она еще молода, но полна решимости быть лучшей матерью, какой только может быть, для малыша с пороком сердца.

Мое настроение меняется, когда мыслями возвращаюсь ко вчерашнему разговору за коктейлями с Ларой. Даже после неустанных расспросов с ее стороны, я не сдалась и не призналась ей, что меня волнует этот мальчишка.

Как я могла признаться в этом ей, если даже самой себе не могу. Ведь до нашей неожиданной встречи в лифте, в моем сознании он все еще был маленьким мальчиком из моей юности. В конце концов, я огрызнулась на нее, чтобы закрыть тему, сказав, что между нами пропасть. Он совсем молод, еще глуп, даже без высшего образования. Один тот факт, что он не стремится получить его, для меня достаточен, чтобы не смотреть в его сторону. Он что, собирается всю жизнь копаться в моторах? Для меня целеустремленность одна из главных черт цельной личности мужчины.

Уже через секунду, после того, как я это сказала, мне стало жутко стыдно за свой снобизм. Я знаю, что была предвзята и сделала поспешные выводы. Никогда раньше не замечала за собой подобного поведения. Видимо мой мозг отчаянно ищет причины, почему впускать Пашу в мою жизнь — плохая идея. Страх что-то менять и подпускать его близко настолько силен, что превращает меня в законченную стерву.

Именно эту оценку я увидела в удивленном взгляде Лары. На ее вопрос, почему же я не принимаю ухаживания Станислава, зрелого и образованного мужчины с хорошей работой, который был достаточно настойчив и даже приходил ко мне несколько раз на работу в разгар рабочего дня, я отвечаю, что возможно приму его приглашение на ужин. Почему бы и нет?

Прижав пальцы к вискам, пытаюсь прогнать мысли о мужчинах и мальчишках прочь, вздрагивая, когда в кармане звенит телефон, оповещая о входящем сообщении. «Пожалуйста, явитесь на пост медсестры номер шесть».

Я удивленно хмурюсь, он находится в отделении общей хирургии. Зачем я им понадобилась? Наше отделение акушерской хирургии находится двумя этажами выше. Решаю не пользоваться лифтом, и выбираю лестницу. Ускоряя шаг, влетаю в холл, но резко замедляюсь, когда вижу мужчину, склонившегося над постом медсестры.

Ее девичий смех доносится до меня как раз в тот момент, когда мужчина поднимает голову и поворачивается в мою сторону.

Паша.

У него на щеках видны ямочки, и мне не хочется признавать, что его широкая улыбка, демонстрирующая идеально ровные белые зубы, заставляет меня чувствовать то, что я не должна. Это уже выходит из-под контроля.

Обойдя его, я опираюсь на стойку, вынужденная махать руками перед лицом медсестры, чтобы заставить ее отвести взгляд от мужчины, стоящего так близко, что я чувствую жар его тела через одежду.

— Здравствуйте, — здоровается она, ее глаза снова устремляются на Пашу.

— Ты вызывала меня?

— Да, — прочищает она горло, поправляя стопку и без того аккуратно сложенных бумаг. — Этот молодой человек хотел поговорить с вами.

— Паша? — поворачиваюсь к нему, рисуя раздражение на лице.

Я не думаю о том, как хорошо он выглядит в этих джинсах. Я не думаю о том, как хорошо он выглядит в этих джинсах. Ох.

— Привет, Настя, ээ, доктор Бауман.

— Что тебе надо? — я не стараюсь скрыть раздражение в своем голосе, но по какой-то причине это только заставляет его улыбнуться шире.

— Мне нужна консультация, — говорит он с невозмутимым лицом.

— Консультация, правда? — скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стойке. — Ты ведь понимаешь, что я акушер, верно?

Его улыбка на мгновение исчезает, но затем он улыбается еще шире.

— Но ты ведь доктор, правда?

— Прямо сейчас я жалею об этом, — бормочу себе под нос.

— Я могу вызвать одного из общих хирургов, если хотите.

Я смотрю на медсестру. Знаю, что она пытается быть полезной, как и то, что Паша легко может получить от нее то, чего он добивается от меня.

Меня злит и обескураживает тот факт, что я напрочь забыла о ее присутствии, пусть даже на долю секунды.

— Обычно требуется запись на прием и направление от вашего врача, но поскольку вы друг доктора Бауман, я уверена, что доктор Мельникова будет счастлива помочь вам, Павел, — продолжает она.

При одном упоминании о Мельниковой мне становится не по себе. Без сомнения, эта похотливая охотница за мужчинами с удовольствием помогла бы Паше.

Эта мысль пробуждает во мне ревность. Немыслимо! Чувствую себя на грани, стреляя в него кинжалами, и удивляюсь, почему он не сводит с меня глаз, даже когда хорошенькая молодая сестричка обращается напрямую к нему. Отказываясь потеряться в его голубых глазах, поднимаю руку и щелкаю пальцами перед его лицом. Это действие его не смущает. Он продолжает смотреть.

***

— Чего ты хочешь, Харлей? Я очень занята, — намеренно называю его так, подчеркивая как мы далеки.

— Так мне пригласить доктора Мельникову?…

Я хватаю его за руку, как только настырная девчонка снова начинает говорить. Мне не нужно тащить его силой, потому что он охотно следует за мной, когда мы покидаем пост медсестры. Не оглядываясь на нее, я просовываю голову в пустую палату и тащу его за собой.

— Зачем ты тратишь мое время? — резко закрываю дверь и оборачиваюсь, чтобы увидеть, что он пристально наблюдает за мной.