Меня начали окружать люди в халатах.

Я схватила с одного из столиков скальпель, и начала смотреть в глаза этих извергов, приговаривая:

— Давайте, кто первый желает, сдохнуть?

На меня набросились сразу несколько людей, но я умудрилась парой движений ранить кого-то. Но меня всё равно очень быстро скрутили и отобрали скальпель.

Отчаянию моему не было предела!

Я кричала, рыдала, выкрикивала всевозможные кары, и одновременно, моё сердце обливалось кровью от того, что я не могу добраться до своей малышки.

Она так плакала и звала меня:

— Ма-а-а-ма-а-а-а!

— Какая трагедия жизни, — прохрипел этот противный голос. — Сколько страсти и боли. Потрясающе. Мне сейчас нравится наблюдать за вами, милое создание. И вам безмерно благодарен за ваше дитя — дитя двух отцов. Маленькая химера принесёт в эту жизнь столько нового.

Я нашла взглядом этого психа, и увидела на медицинской кровати, подключённого к всевозможной аппаратуре иссохшееся, постаревшего тело — это был скелет, обтянутый кожей.

Ужасное зрелище. Мерзость. Этот человек был давно уже мёртв, но он всеми силами цеплялся за жизнь, искал способы продлить её — как зараза, как болезнь, как вирус, который готов мутировать, чтобы выжить и стать сильнее.

— Чудовище! — воскликнула я. — Вы сдохните скоро! Обещаю!

Он скрипуче засмеялся.

И вдруг, раздался громкий хлопок и прогремел голос:

— Вика-а-а-а!

Он пришёл!

— Тарас! — обрадовалась я. — Тара-а-а-с!

Глава 24

* * *

Виктория

Началось что-то страшное и невообразимое, похожее на какой-то фильм ужасов с примесью боевика!

Появились люди с оружием, пытающиеся убить Тараса и…

«О Боже! И Игнат здесь!»

Я увидела обоих мужчин, которые отважно, сражались за спасение меня и моей малышки!

Раздавались выстрели, крики и стоны!

Я вырвалась из захвата и наконец, оказалась рядом со своей девочкой. Отобрала малышку у поганой женщины, пнув эту гадину в халате со всей силы в колено! Та упала с громким вскриком.

— Катенька! — зарыдала я, прижимая к себе свою кровиночку.

Маленькие ручки крепко обхватили меня за шею, не желая больше никогда не отпускать.

«Не отпущу!»

Я быстро-быстро пробралась через мёртвые тела и спряталась под одним из перевёрнутых столов, страшась попасть под пули, и стала ждать, качая и закрывая телом своего ребёнка.

— Боже, Боже, помоги Игнату и Тарасу! Пусть скорее закончится этот кошмар! — произнесла я вслух и начала молиться: — Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твоё…

Я не видела, что происходит и не понимала уже ничего. Я слышала столько звуков, что они слились в ужасающую какофонию. Я плакала навзрыд и раскачивалась из стороны в сторону, сидя в укрытии из стола, сильно зажмурив глаза.

Но потом, я вдруг услышал отчётливый голос, говоривший жёстким и увереным тоном в рупор:

— Всем немедленно опустить оружие! Вы окружены! Опустить оружие!

* * *

Игнат

Я увидел их! Увидел и Вику, и Катю!

Бедные мои!

Эти уроды получат своё!

Нам едва удалось пробраться на территорию этой базы, которая, по сути, оказалась лабораторией Ерохина. Здесь проводили опыты и здесь погиб не один человек и не ребёнок!

Этой твари точно место в Аду! В самом ужасном и самом жестоком его уголке!

Нам пришлось убить несколько человек, чтобы оказаться здесь, но никто из нас — ни я, ни Тарас, об этих людях не жалеет.

Перестрелка. Брызги крови, вопли умирающих и раненных. Но нет места жалости.

Главная цель — оградить Вику с малышкой от этих тварей и не позволить им добраться до них.

Вика с Катей спряталась, укрывшись от пуль. Держись, моя любовь!

Когда все патроны закончились, мы с Волковым вступили врукопашную.

Я был так зол, и настолько сильно ярость вскружила мне голову, что я ломал всех, кто попадался мне на пути!

Но ублюдков с оружием прибывало и прибывало. Они как тараканы лезли из всех щелей!

Ерохин же, труп вонючий, дрыгался то ли в конвульсиях, то ли от злости, что его план по омоложению и оздоровлению рухнул, но он умудрялся ещё что-то истошно кричать:

— Убейте их! Убейте! Не упустите девчонку с ребёнком!

Нас с Волковым окружили.

Мы были в западне.

Это конец…

И вдруг, пришла, наконец, подмога:

— Всем немедленно опустить оружие! Вы окружены! Опустить оружие!

— Я уж думал, мы оба — трупы, Шахов, — усмехнулся Тарас.

— Нас не так-то легко убить! Наше время ещё не пришло, Волков! — ответил ему с явным облегчением, потому что, говоря откровенно, я уже думал, что и правда, это конец.

* * *

Тарас

Нас скрутили и уложили на пол вместе с настоящими преступниками.

Но ни я, ни Игнат не переживали на этот счёт — нас вытащат.

Тем более, вместе с полицией прибыли и мои друзья-байкеры.

Всех уводили, предварительно надев наручники. Даже Ерохин не избежал этой участи, хоть и в медицинской кровати. Его увозили прямо на ней, а он изрыгал ругательства и проклятия — это всё, что осталось ему делать.

Я видел, как из укрытия помогают выбраться Вике с малышкой.

Она искала нас глазами, а когда нашла, закричала:

— Тарас! Игнат!

И побежала в нашу сторону.

Но вдруг, я увидел, как откуда ни возьмись, выползла змея Марина.

Рядом с ней находилась ещё одна женщина и в ужасе глядела на то, что осталось от лаборатории Ерохина.

Но Марина…

Она направила пистолет на Вику. А следом, и эта женщина подняла свою руку — она тоже держала наготове пистолет.

— Вика-а-а-а! — закричал я, пытаясь вырваться из рук, державших меня полицейских.

Игнат тоже увидел Марину и ударил головой по носу офицера и прежде, чем эта тварь Марина успела нажать на курок, он в два прыжка достиг Вику и оттолкнул её, принимая пулю на себя!

Пуля попала в горло…

У меня перехватило дыхание.

Я слышал, будто в замедленной записи, как страшным голосом закричала Вика.

— Игна-а-а-а-ат!!!

Несмотря на смертельное ранение, Игнат не остановился, он нашёл в себе силы, поднял с пола чей-то пистолет и выбросил руки в наручниках в сторону Марины и другой женщины.

Раздался выстрел, а следом ещё один.

Крови почти не было, так как он выстрелил обеим женщинам в грудь.

* * *

Игнат

Держась за горло, я медленно опустился на пол.

Вика истошно кричала.

— Игна-а-а-а-ат!!!

Я услышал, как и Катюша отреагировала на новый шум и громко заплакала.

Но все эти звуки доносились до меня будто из далёкой дали…

Я отчаянно боролся, чтобы сохранить сознание, но борьба эта давалась мне невыносимо тяжело.

До этого момента я ведь уже был ранен — получил ранение в плечо во время службы в армии.

Но на этот раз всё оказалось по-другому.

Всё было плохо.

Я умирал и отчётливо понимал это. Но страха не было. Только светлая грусть и печаль, что ещё много не успел сделать, не успел долюбить, не успел сказать всех слов… Не успел…

Я продолжал зажимать пальцами пульсирующую дыру на своём горле и позволил медикам, которые не особо-то спешили ко мне, заняться раной…

Всеми силами старался сфокусировать зрение, но сознание предательски ускользало.

— Игнат! — услышал рядом голос любимой женщины и открыл глаза.

Она вцепилась в мои руки своими дрожащими ладошками и умываясь слезами, заговорила:

— Умоляю тебя, держись! Игнат! Только не умирай! Ты нужен мне! Ты нужен своей дочери, Кате! Я ведь люблю тебя…

Оказывается, стоило всего лишь умереть, чтобы услышать эти заветные слова…

Но это того стоило…

Говорить я не мог, кровь залила весь мой рот, горячими толчками выходя наружу…

Моих сил хватило лишь на то, чтобы поднести её ладошки к своим окровавленным губам и в последний раз поцеловать…

«Воплоти свои мечты, Вика. И будь счастлива. Ты это заслужила… Прости меня за причинённую боль… И хоть иногда, вспоминай…»

Темнота…

* * *

Виктория

Игнат… Понимаю, что он больше никогда к нам не придёт.

Мой Игнат не воскреснет и никогда больше мне не позвонит. Не скажет: «Здравствуй, Вика…» в своей любимой слегка небрежной манере…

Как же больно.

День его похорон выдался солнечным, тёплым и можно сказать, прекрасным. Но моё настроение было невероятно тягостным и невозможно печальным. Горе душило и ломало изнутри, не давая вздохнуть полной грудью. Глаза опухли от пролитых слёз и болели от излишне яркого солнца.

Надела чёрные очки…

Прошло несколько дней с того страшного дня, когда случилось наше с Катей похищение, но я до сих пор не могла прийти в себя. Каждая ночь для меня становилась проживанием того ужаса. Закрыв глаза, я вновь и вновь переносилась в тот кошмар, слышала выстрелы и видела смерть Игната…

Я могла потерять свою малышку, я могла потерять Тараса — они живы, слава Господу!

Но я навсегда потеряла Игната…

Тарас как мог, утешал меня, но боль утраты была так велика, что я не могла держать себя в руках. Рыдания рвали меня на части! Мне хотелось стать бездушной, забыться, оглохнуть, ослепнуть, потерять память, чтобы больше никогда не помнить всего кошмара!

Игнат пожертвовал собой ради меня ценой собственной жизни! Несправедливо! Он должен был жить!