С одной стороны бежали охранники Мадам, с другой — Витька и Костян. Расстояние стремительно сокращалось.

— Кать, мы обязательно еще увидимся. — прошептала Майка. — Спасибо, тебе! — и выдернув руку, толкнула Катерину в грудь. Потом развернулась и понеслась навстречу парням:

— Бежим! Скорее! — опешившие от такого поворота событий, парни, ни слова не говоря, кинулись за ней к своей машине. За рулем уже сидел Леха и как только троица достигла машины и упала на заднее сиденье, рванул с места. Машина свернула на соседнюю улицу и лоб в лоб столкнулась с грузовиком.

— Лёха! Вправо! — заорал Костян.

— Нееееет! — закричала Майка. Потом удар. Страшный лязг железа. И темнота.


Мы играем в игры придумываем квесты, но самый сложный, суровый квест очень часто предлагает нам сама жизнь.

Сашка пил кофе на кухне, телевизор работал в фоновом режиме на минимальной громкости. Вдруг один из сюжетов привлек его внимание, Сашка прибавил громкость и оцепенел — корреспондент с присущей ему бесстрастностью рассказывала:

— В лесополосе неподалеку от греческого города был найден полуразложившийся труп девушки, приблизительно 19 лет. Труп очень сложно идентифицировать в виду того, что его поклевали птицы, обглодали дикие животные. Но рядом с трупом найдена сумочка, в которой обнаружили паспорт на имя гражданки России Майи Ольшанской, ранее пропавшей на этом курорте и объявленной в розыск. По предварительной версии девушка скончалась от передозировки наркотиков. Мы обратились в посольство, чтобы там помогли в поисках родных девушки, на что нам ответили, что единственный её родственник — отец — покончил жизнь самоубийством несколько дней назад. Поэтому было принято решение не возвращать тело Майи Ольшанской в Россию, её кремируют здесь, а урна с прахом будет храниться в посольстве, пока кто-то из дальних родственников не захочет её забрать.

А в это время за спиной репортёра шла картинка, на которой коронеры застёгивают чёрный пакет и грузят его на носилках в машину. Далее крупным планом была показана страница паспорта Майки.

Весь сюжет занял не более двух минут, а Сашке показалось, что он длился вечность

Сашка почувствовал, как ему не хватает воздуха, как комок злости, обиды, горя и боли собрался в горле, перекрывая дыхание.

На работу в этот день Сашка не пошёл, позвонил и сказавшись больным, остался дома.

К середине дня боль внутри стала невыносимой. Сашка кричал, выл, бился в истерике так, соседи даже испугались и кто-то позвонил в дверь. Звонок вернул его к действительности, он открыл. На пороге стояла бабуля соседка:

— Сашенька у тебя всё хорошо? — спросила она, — что ты так кричишь? У тебя что-то, может быть, болит? Может быть, скорую вызвать?

— Нет, Марь Сергеевна, — сказал Сашка, — не надо скорую. Всё хорошо. Теперь уже всё хорошо. — сказал Сашка и закрыл дверь.

Оставаться дома был невыносимо, схватив куртку Сашка вышел на свежий воздух и несколько часов подряд он бесцельно бродил по улицам города. Но всё напоминало о Майке.

Вот у этого памятника они фотографировались

Вот в этом кафе они сидели болтали, строили планы, мечтали. А вот то самое туристическое агентство, в котором Майка брала путёвки.

— Саша! Саша! — вдруг громко кто-то окликнул его.

Сашка обернулся — перед ним стояла девчонка с его курса. Она давно уже оказывала ему всевозможные знаки знаки внимания, но Сашка не обращал на неё внимание. Да зачем, если у него была Майка. «Была» — это мысль страшной болью отозвалась в голове. Схватившись за голову Сашка закричал:

— Была? Нет! Не была! Она есть и останется!

— Саш, ты чего? Ты не узнал меня? Что случилось?

— Майка… Она погибла!

— Майка? Это твоя девушка? Та самая?

Сашка только кивал головой. Инна, так звали девушку, взяла Сашка под руку:

— Дыши! Дыши. Дыши. Давай успокаивайся. Возьми себя в руки, — говорила она. — Ты говорил, что она пропала.

Сашка взял себя в руки.

— Что с ней случилось?

— Я не знаю. Я видел сюжет по телевизору. Там сказали, что Майка умерла от передозировки наркотиков там, на греческом курорте. Но Майка никогда не была наркоманкой! Она вообще была против наркотиков.

— Саша, — сказала Инна, — ты же большой мальчик, ты же прекрасно понимаешь, что передозировку наркотиков можно устроить и не будучи наркоманкой. Ты же прекрасно знаешь, как всё это происходит, как это делается.

— Да, знаю, от того и страшно. — сказал Сашка. — Я из-под земли достану этих ублюдков, кто сотворил с ней такое.

— Ты знаешь, кто это сделал? — спросила Инна.

— Я догадываюсь.

— Догадываться мало. Нужны твердые доказательства.

— Будут у меня и доказательства. Это те же люди, что убили отца Майки. Те же люди, которые пытались убить Ольгу.

— А Ольга — это кто такая?

— Ольга это староста группы, в которой училась Майка. Кстати, надо её проверить.

— Но сейчас уже поздно. Давай, провожу тебя домой. — сказала ему Инна.

— Что я, маленький что-ли? — возразил Сашка.

— Ну маленький, не маленький, а глупости совершаешь, как ребёнок — одну за другой. Пойдём. Жизнь продолжается.

— Это у тебя она продолжается, — ответил Сашка, — а моя жизнь закончилась сегодня. Я всё это время жил надеждой, что она жива, а её уже давно нет на этом свете.

— И ты так просто сдался и поверил?

— А у меня есть выбор?

— Выбор есть всегда, — сказала Инна, — в конце-концов ты можешь съездить туда, забрать урну, забрать её вещи…

Незаметно за разговором Сашка и Инна подошли к его дому.

— Я могу подняться к тебе, если хочешь, — предложила Инна.

— Я хочу побыть один. — ответил Сашка.

— Нет, Саша. Тебе нельзя сейчас оставаться одному. Тебе нужен кто-то, кто будет рядом. Человеку нужен человек. — сказала Инна.

Молодые люди поднялись по лестнице, Сашка дверь квартиры, пропуская вперёд девушку. На кухне, открыв холодильник, Сашка достал бутылку водки и поставил на стол две стопки.

— Я не буду, — сказала Инна.

— А я и не тебе, — ответил Сашка.

Налив одну стопку полную, накрыл её куском чёрного чёрного хлеба. Вторую налил себе и залпом выпил.

— Саша, прекрати. Ты должен жить! Понимаешь, должен жить! Этого хотела бы Майка! Ты должен жить ради её памяти. Если она действительно погибла, то она сейчас видит тебя и, поверь, она меньше всего хотела бы, чтобы ты ушёл в запой и больше всего хотела бы, чтобы ты был счастлив. Чтобы у тебя была семья. Чтобы у тебя были дети. Ты пойми — это нормальное желание каждого любящего человека!

И Сашка заплакал. Сначала слёзы большими каплями просто падали на пол, потом его начало трясти от рыданий. Сашка последний раз так плакал в детстве. Он рыдал. Инна подошла к нему, обняла его за плечи, прижала к себе. Так они и стояли какое-то время, пока парень не успокоился.

«Пойдём» — тихонько шепнула она ему на ушко, — тебе надо отдохнуть.

Женщина повела его к кровати, словно он был совершенно беспомощным, хотя, в этот момент всё именно так и было.

Она держала его под руку, направляла движения. Сейчас Сашка чувствовал себя как человек, который потерял самое дорогое, то без чего дальше продолжать жизнь просто нет смысла. И самым горьким было осознание того, что уже ничего нельзя исправить. На Инну он ощущал как просто предмет мебели, табуретку или стол. Он даже не мог нормально соображать, мысли урывками метались в голове, путались, отказывались выстраиваться в понятные образы. Рваными кусками перед глазами мелькало лицо Майки, её квартира, выпускной.

Девушка довела его до кровати, положила, на секунду задумалась и не торопясь стала его раздевать. Он совершенно не сопротивлялся, ему сейчас было всё равно, что с ним делают. Инна раздела его, накрыла одеялом, несколько секунд смотрела на мужчину лежащего на кровати с отрешённым лицом.

Уголки её губ чуть заметно дрогнули, приподнимаясь вверх. Это было практически незаметно, даже если присматриваться, можно не заметить, что на тысячную долю секунды, на её лице появилась улыбка. Она сняла с себя платье, трусики, бюстгальтер, и залезла к нему под одеяло. Несколько минут они просто лежали рядом касаясь друг друга плечами. Она чувствовала жар его тела, слышала дыхание, видела его полные боли глаза.

Инна положила на него свою руку, ощущая под ладонью толчки растревоженного сердца. Потихоньку провела рукой по груди, осторожно, нежно, едва касаясь. Маленькая ладошка коснулась его щеки, провела по начавшей пробиваться щетине, погладила по волосам словно успокаивая ребёнка. Посмотрела на его лицо, он закрыл глаза, но её руки не убирал. И снова по волосам, с каждым разом проводя смелее, опускаясь чуть ниже, к шее и плечам. Он вздрагивал, пытался отвернуться, но тепло женских рук действовало на него магически, они дарили успокоение, словно сметали чёрную хандру и уныние. Ему хотелось к ним тянуться, но что-то в душе мешало этому. Она повернулась к нему и робко, едва касаясь кожи поцеловала в закрытые глаза, лёгкими касаниями губы прошлись по щекам, задели уголки губ. Она снова его гладила, и снова целовала лицо.

Упрямо сжатые губы мужчины чуть расслабились, пропала глубокая складка на лбу, он задышал ровнее и спокойнее. Лицо уже не было таким напряжённо-печальным, к нему постепенно возвращалась жизнь, всё ещё маленьким ручейком, но и этого ему хватило, чтобы вынырнуть из тёмного омута горя в который он сегодня окончательно провалился. Сашка тянулся к ней, сейчас, ему просто было необходимо женское участие. Последние месяцы были такими мрачными и тревожными, что он рисковал просто сгореть.

Неожиданно для нее, он привстал. Сильные руки молодого мужчины перевернули её на живот. Он схватил её за бёдра, и резким движением приподняв, поставил на колени.