От журнального столика доносятся предостерегающие крики, но он не обращает на них внимания, лишь бросает небрежно фразу: ”В таком состоянии у них только сосательный рефлекс”.

Майка, с ужасом наблюдающая за происходящем на экране, не может видеть, что именно делает Виктор, но она прекрасно это понимает.

Ставит запись на паузу. Если она не сделает перерыв, то потеряет сознание от увиденного. Девушка держится из последних сил, ей кажется, что она в каком-то дурном сне, из которого, как ни старайся, нельзя выбраться. Но самая страшная мысль поднимается из самой глубины души. Тёмные нити безысходности опутывают сердце заставляя его сжиматься от осознания неминуемого. Она старалась не думать об этом, ей и так очень тяжело, Майка с трудом переживает происходящее. Но назойливое чувство, что всё очень плохо, не даёт покоя. Сашка. Что будет с отношениями которые они строили несколько лет? Что случится с их любовью? Кем она станет для него? Шлюхой? Даже если он её примет, не будет ли это любовью, перешедшей в жалость? Любовь из жалости — что может быть унизительней?

Майка вытерла слёзы, внутренне вздрогнув нажала на кнопку “Plаy”, чудовищное кино надо досмотреть до конца, и запомнить всех, кто в нём участвовал.

А страшное в своей реальности видео и не думает заканчиваться. Два парня, ритмично двигаясь, наслаждаются девушкой, и в их глазах нет и капли сострадания или раскаяния от происходящего. Им хорошо, им весело, они получают удовольствие от жизни всеми доступными способами, даже такими подлыми.


Виктор вздрагивает, вытягивается в струну, громко рычит, выпускает из рук её голову, отходит к столику. Майка прекрасно видит, что её лицо залито спермой, голова безвольно свисает с края матраса.

Девушка перед телевизором на несколько секунд отворачивается, она не в состоянии смотреть на это без перерывов.

Через минуту финиширует Константин. Отваливается в сторону, лежит на спине со счастливой улыбкой на лице.

“А мы что, лысые?” — раздаются голоса от столика с выпивкой, — мы тоже хотим!”

к кровати подходят двое оставшихся парней.

— Лёха, давай сделаем, как в немецкой порнухе. — предлагает один из них, — сразу вдвоём её отымеем.

— Сегодня что, день исполнения желаний? — ответил он. — Всё, о чём я только мечтал, сбывается. Я за! Главное тёлку в правильную позу поставить.

— Да ладно, там никакой позы и нет. — отвечает второй из подошедших.

Он берёт девушку за руки и разворачивает на кровати так, как она лежала с самого начала. И снова с ней поступают как с куклой без души и чувств. Она безвольная игрушка в руках сексуальных монстров.

На ходу снимая вещи и беспорядочно их разбрасывая, на кровать рядом с ней ложится Лёха. Майка видит его возбуждение, и оно написано не только на его лице, молодой здоровый организм готов к занятию сексом, даже такому, когда партнёрша никак не реагирует на прикосновения и слова.

Крепкий мужчина обхватывает девушку и с лёгкостью кладет на себя, оказываясь под ней. Разводит по сторонам её ноги, елозит, попадая своим мужским достоинством в самоё сокровенное место, туда, куда вход разрешен только Сашке. И снова на её лице минимум эмоций. Бессильно кривятся уголки рта, выражая своё недовольство происходящим, брови чуть сходятся к переносице. Это всё, что она может противопоставить насильникам.

Сильные мужские руки обхватывают её за бёдра, и начинается неторопливое движение, древнее как сам мир, вперёд — назад. На кровати, рядом с ними, появляется четвёртый мужчина из компании.

— Лёха, остановись, буквально на минутку, я сейчас с чёрного хода зайду! — говорит он смеясь.

Майка, не сразу понимает, о чём говорит парень с экрана телевизора. Какой ход?

Понимание происходящего ввергает её в шок. Четвёртый пристраивается сзади, и она прекрасно понимает, о каком “чёрном ходе “ он говорил. Два мужчины ритмично двигаются, словно два поршня. Их спины блестят от пота, на теле видны перекатывающиеся под кожей мышцы. Они охают и вздыхают, получая удовольствие от процесса. Целых двадцать минут они терзают податливое женское тело. Алкоголь не даёт быстро финишировать, да они и не хотят, меняются местами под громкие одобрительные крики друзей. Когда они получают, то что хотели, их меняют двое других. И снова два крепких мужчины крутят и мнут её словно она бездушный предмет. Но, ведь у неё есть сердце, и оно бьётся, у неё есть душа, которая сейчас закрыта чёрными пятнами от ауры насильников.

Наконец-то всё закончилось. Мужчины одеваются, уходят. Майка облегченно вздыхает — страшное кино закончилось. С гаденькой ухмылочкой, уходя, Витёк вставляет ей между ног бутылку из-под водки. Длинное горлышко полностью скрывается в девушке.

Дверь закрывается. Майка на ватных ногах встаёт, идёт к телевизору. Но, за пару шагов до него, экран снова оживает. Заходит Костян, он неодобрительно качая головой вытаскивает бутылку, подбирает её вещи и складывает на стул.

Запись кончилась. Майка сидела в полной прострации. Не было никаких чувств — ни злости, ни огорчения. Только пустота. Её одежда лежала аккуратно сложена на стуле рядом с кроватью. Девушка оделась, взяла сумочку, проверила — всё содержимое было на месте. Подошла к телевизору, оглядела со всех сторон и нашла то, что искала — флешку с записью — она торчала в разъеме USB, вынула её и, остановившись на секунду перед зеркалом, покинула злосчастную квартиру.


Двое суток Майка пролежала на кровати, лишь изредка вставая, чтобы выпить воды, или сходить в туалет. Весь мир вокруг неё был окрашен в серый цвет. Серые стены, серая мебель, серые прохожие за окном и серое небо. Телефон отключен, кнопку дверного звонка она разбила молотком для отбивания мяса. Каждый звук вызывал раздражение и страх. Она хотела тишины и одиночества. Только одно слово не давало рассудку рассыпаться на мелкие части: “Сашка, Сашка, Сашка”

На третий день проснулась в три часа ночи.

“Сашка, наверное, сто раз звонил, — подумала она, — а он ведь на собеседовании в другом городе. Расстроится и не возьмут на работу из-за меня.”

Она включила телефон, он запищал нескончаемым потоком входящих эсэмэсок. Читать у Майки не было никакого желания, накрыла его подушкой и заснула.


Очень настойчиво надрывался мобильник. Майка протянула руку и взяла трубку. Телефон закричал голосом старосты:

— Майка! Ты где? Нахрена так пить? Тебя срочно вызывают в деканат! Если до двух часов не появишься, можешь считать, что тебя отчислили!

И трубка замолчала.

Майка посмотрела на часы — половина двенадцатого! — нифига себе! и стала быстро собираться. Потом на минуту застыла, словно пытаясь что-то вспомнить и вдруг озорные чертята запрыгали в глазах.

— Хрен с два вы меня отчислите!

Майка кинулась в свою лабораторию, схватила несколько пробирок и начала что-то смешивать.

— Хотите войну? Будет вам война! Сами напросились… Так… Это сюда… Одной капли будет достаточно? А может две? Или три? Нет, три — это перебор даже для врагов… - девушка что-то говорила и говорила сама себе, а руки автоматически совершали манипуляции с реактивами. На всё про всё ушло минут двадцать — не более. Майка слила содержимое нескольких пробирок в одну, легонько взболтала, понюхала и, кивнув самой себе головой, перелила содержимое пробирки в маленький пузырек. Затем быстро привела себя в порядок и уже почти бегом отправилась в институт.

Майка на мгновение остановилась в холле института, казалось, что этот муравейник застыл на миг при виде девушки. Девушка тряхнула непослушной рыжей копной волос и бегом стала подниматься по лестнице, слыша за спиной смешки и сальные подколки. "Они всё уже знают! Все всё про меня уже знают!" — билось в голове Майки. Проходя мимо стайки девиц, Майка услышала за спиной: "Это она? Да, она! Представляете, одна с четырьмя мужиками…! Говорят, что это она их изнасиловала, а не они её!" И тут Майка не выдержала, медленно повернувшись на каблуках, окинув взглядом компанию, она вдруг произнесла:

— А вы же, каждая по отдельности, мне завидуете! И каждая из вас думает — а почему выбрали именно ее, чем я хуже? И каждая из вас втайне мечтает хоть однажды оказаться на моем месте. Успокойтесь! Вам это не светит. Ваш максимум — скучный секс с прыщавым малолеткой, трипер и брак по залету. Чего я вам искренне и желаю!

Оставив девушек в немом оцепенении, Майка открыла дверь в деканат, секретаря на месте не было и девушка без стука вошла в кабинет.

В кабинете, за столом декана сидел ректор института — мужчина, лет пятидесяти, брутальной наружности. Говорили, что в молодости он увлекался борьбой, но как это часто случается с бывшими спортсменами, когда они бросают активные занятия, мышечная масса поплыла и теперь это было сто двадцать килограммов жира при росте сто девяносто сантиметров. Декан — маленькая, хрупкая женщина, на вид лет сорока (но злые языки утверждали, что ей гораздо больше) сидела на краю стола. Оба внимательно смотрели на экран ноутбука и по всей видимости действо, происходящее на экране, их очень интересовало, ибо они не сразу отреагировали на появление девушки. Майка тихонько кашлянула, давая знать о себе. Начальники вздрогнули, словно их застали на месте преступления, но быстро взяли себя в руки.

— Ааааа… Проходите. Потрудитесь, пожалуйста, вразумительно объяснить нам, что это такое…

На последних словах ректор развернул ноутбук экраном к Майке. А там шло уже известное нам видео. Майка молчала минуту, собираясь с мыслями, а потом выдала:

— Это был эксперимент! Да! Это был эксперимент! Я же учусь на химфаке….

— Какой нахрен эксперимент! — заорал ректор, — студентку первого курса моего института пялят куча мужиков, а потом видео выбрасывают в открытый доступ на всех известных сайтах! И это Вы называете экспериментом? Это порнография! За которую и я и она, — он пальцем ткнул в женщину, — можем вылететь со своих мест!