Кэтти Спини - Хирургическая месть

– Да, Турин красив, несмотря на все, что говорят о нем жители, например, Флоренции, – вернулась в его голос ядовитость.

– Я ничего не говорю, пока своими глазами не увижу, – ответила Арианна, огорчаясь, что он снова принимает свой циничный образ. – Однако Флоренцию я все равно считаю прекрасной.

– Я тоже, – сорвалось с его губ неосознанное признание.

Арианна замерла. Сегодня он раскрылся перед ней совсем с другой стороны, и эта сторона была чудесной…

Марцио свернул на мост, а, переехав его, повернул налево, на неширокую улицу, убегающую в сторону от собора. Вдоль обоих тротуаров стояли припаркованные автомобили, плотно прижавшиеся друг к другу. Ни одного свободного местечка не наблюдалось. Марцио притормозил у нужного дома и выжидательно посмотрел на Арианну. Она не двигалась.

– Марцио… – робко проговорила она. Он весь сжался. Сердце замерло в страхе и ожидании, боясь чего-то неизвестного. Арианна медлила, а он начал сердиться, потому пытливо смотрел на нее, побуждая наконец заговорить! – Я ошиблась…

– В чем? – не своим голосом спросил он.

– Что у тебя нет сердца, что ты жесток, – сказала Арианна, глядя в его черные глаза. – Ты потрясающий человек. И в самом деле гений…

Марцио старался вернуть дыхание к регулярному. Безрезультатно. Сердце колотилось, как полоумное. Оно явно хотело выпрыгнуть из грудной клетки и сбежать, а Марцио хотел сбежать из машины.

– Преувеличиваешь… – едва слышно проговорил он, почувствовав, что в горле пересохло. – Я хороший медик, но как человек… Я отвратителен. Монстр…

– Это только внешне… – возразила Арианна. – Но сегодня я видела тебя другим… Настоящим…

– Настоящим?! – переспросил Марцио испуганно.

– Да, настоящим. Человеком, у которого огромное сердце. Который способен испытывать сильные эмоции, сопереживать. Обычно ты держишь все чувства внутри, так глубоко, что я даже подумала, ты не испытываешь их. Но я ошиблась. Ты просто закрылся в каком-то своем внутреннем мраке…

Он смотрел на нее уже в панике.

– Что ты такое говоришь?! – воскликнул Марцио, почти задыхаясь. – Ты так впечатлилась этим происшествием, что теперь тебе видится нечто невероятное в банальных вещах? Или ты вместе с той синьорой приняла какие-то галлюциногены?

– Я впечатлена тобой. Очень…

Сердце металось в груди, а Марцио никак не мог понять, что с ним происходит. «Почему этот ускоренный ритм, и как его присмирить?!» – бились в его голове лихорадочные мысли.

– Иди, – резко произнес Марцио, почти выплюнул ей в лицо. – Уже поздно! – добавил он жестко.

– Buonanotte8… – тихо проговорила она и выскользнула из машины.

Марцио, не мигая, смотрел ей вслед, не в силах отвести глаз. Его будто заморозили, превратили в статую. Арианна подошла к двери подъезда и вставила ключ. Потом повернула ручку и открыла дверь. Но вдруг замерла, а затем медленно обернулась. Их взгляды снова скрестились. Она слабо улыбнулась ему и подняла руку, чтобы помахать на прощанье. Он вздрогнул. Потом резко надавил на газ и, с визгом сорвавшись с места, исчез в ночи.

Вернувшись домой, Марцио на ходу стянул с себя одежду и отправился в душ. Ему было необходимо смыть напряжение этого вечера.

Жесткие упругие струи покалывали плечи, массируя их. Марцио почувствовал, как постепенно расслабляются мышцы шеи и спины. Усталость будто струями стекала вниз. Марцио подставил под прозрачные ниточки воды лицо, наслаждаясь массажем. Потом наконец встал так, чтобы вода лилась прямо на голову. Ему хотелось смыть из нее все мысли. Воспоминания о тяжелой операции вскоре растворились и исчезли. Остались только обрывки каких-то неимоверно приятных образов и ощущений. В груди от них опять защекотало.

К счастью, его мозг практически отключился из-за усталости и пережитых эмоций, и Марцио провалился в сон, едва коснулся головой подушки. Но когда утром он проснулся, первым изображением, которое еще полусонный мозг поставил перед сомкнутыми веками, были зеленые глаза. Ему непреодолимо захотелось вновь затеряться в них, как в зачарованном озере, погрузиться в транс и испытать те до изнеможения приятные ощущения.

– Что за идиотизм?! – выругался он, вскакивая с постели.

В зарождающейся влюбленности он себя даже не заподозрил. Марцио с самого юношества не испытывал этого чувства. Его сердце будто умерло давным-давно. И женщин у него практически не было. Он на них не имел времени. Не хотел иметь. Очень редко он высвобождал свою сексуальную энергию с какой-нибудь случайной синьориной, подцепленной на вечеринке, на которые он почти не ходил. Можно было пересчитать по пальцам его похождения, если бы Марцио их помнил. Но он забывал этих женщин на следующий же день, потому что они были исключительно для секса и ничем его не цепляли. Он давно пришел к выводу, что все эти бабочки в животе, мурашки по спине, бушующая страсть от одного прикосновения и неуемная тоска в отсутствие любимого – выдумки из сентиментальных романов.

К тому же Марцио даже не помнил симптомов влюбленности. И потом, то, что происходило с ним сейчас, имело совсем другие симптомы, неизвестные ранее. Поэтому влюбленность он даже не рассматривал. Но это неведомое эйфорическое состояние его нервировало и злило своей непонятностью. Он привык разбираться в очагах болезней, без затруднений ставить диагноз и назначать лечение. А теперь он ощущал себя заболевшим, только этот недуг не поддавался диагностике.

– Может, проблема в том, что у тебя давно не было женщины? – спросил он, глядя на себя в зеркало. Изображение в нем Марцио совершенно не нравилось: из глаз пропала присущая ему невозмутимость, циничность и непроницаемость, зато появилась в них какая-то уязвимость, хрупкость. И потом, этот лихорадочный блеск… – Сходи в какой-нибудь клуб и найди женщину на ночь, – наконец назначил он себе лечение, хотя диагноз так и не был поставлен.

«Зачем ходить в бар, если есть ассистентка?» – шевельнулся саркастичный внутренний голосок.

Марцио в ужасе расширил глаза.

– Нет… Нет! С ней я не хочу! Я вообще был бы счастлив, если бы она покинула эту больницу, и я бы ее больше никогда не увидел! – сказал он твердо, пытаясь убедить в этом себя, а заодно и помятое отражение в зеркале. – О, Мадонна! – схватился он за голову. – До чего я дошел?! С отражением в зеркале разговариваю…

«Ну, хорошо еще, что не с невидимыми существами, шаркающими по полу в ночи», – снова отозвался саркастичный внутренний голосок.

– Какие невидимые существа?! О, мамма мия! – всплеснул Марцио руками. Потом отвернулся от зеркала и принялся чистить зубы.

Арианна, напротив, спала мало в ту ночь. Она действительно была сильно впечатлена тем, что произошло в sala rossa, но еще больше она была впечатлена Марцио. Как медиком и как человеком. Она никак не могла выкинуть из головы его образ. Она им восхищалась, теперь открыто. Марцио раскрылся перед ней в совершенно новом свете. Это был человек, который может обнять и поддержать в самую отчаянную минуту, может позаботиться и не бросить посреди ночи одну добираться до дома на такси.

Нежное чувство в отношении Марцио быстро разрасталось в груди, но Арианна не хотела верить, что влюбляется. Она уговаривала себя, что просто восхищена им, как профессионалом. И потом, если бы она влюбилась в Марцио, то это была бы безответная любовь, думала она. Арианна была уверена, что Марцио никогда даже не взглянет в ее сторону. Ей вообще казалось, что он смотрел на нее свысока и с легким презрением. А может, он так смотрел на всех женщин…

Но все намерения задушить зарождающиеся чувства разлетелись на мелкие осколки при следующей же встрече, едва глаза их скрестились. Сердца забились так учащенно, что это уже начало напоминать приступ тахикардии. Марцио, к своему ужасу, даже заметил, что у него задрожали колени.

– Чао, – сухо поздоровался он.

– Чао… – пробормотала она. – Как пациент, не знаешь?

– Нет, я только что пришел, – бросил Марцио холодно, хотя в груди что-то жарко припекало. Он подошел к кулеру и налил себе стакан воды. Надо было срочно возвращать душевное равновесие. «Что за чертовщина?! – мысленно ругался он. – Я совершенно не переношу ее присутствие!» Потом стрелой бросился прочь из ординаторской.

Арианна последовала за ним. Точнее она хотела сходить в палату интенсивной терапии и спросить о здоровье пациента, а оказалось, что и Марцио направился туда же.

– Как он? – спросил Марцио, словно ураган, врываясь в палату.

– Жду, когда придет в себя, – откликнулся анестезиолог.

– Он до сих пор без сознания? – нахмурился Марцио.

– Да. Показатели все в норме, но пока в себя не приходит.

Именно в тот момент, будто голоса в палате разбудили его, мужчина пошевелился. Марцио и анестезиолог приблизились к кровати, Арианна остановилась чуть в стороне. Марцио впервые посмотрел на лицо того, кого ночью спас. Мужчина был примерно его возраста. «Если мозг откажет, это будет провал…» – пронеслось в голове Марцио.

Мужчина открыл глаза. Взгляд его казался расфокусированным, отсутствующим. Но постепенно что-то разумное засветилось в нем.

– Синьор, как самочувствие? – заговорил анестезиолог, и трое медиков застыли в ожидании ответа.

Мужчина перевел взгляд на анестезиолога, видимо, среагировав на голос, и воззрился на него.

– Кто вы? – едва шевеля губами, спросил мужчина.

Все облегченно вздохнули. Мозг, казалось, серьезно не пострадал, раз больной задавал вполне разумные вопросы.

– Я медик, – ответил анестезиолог. – Потому и спрашиваю, как вы себя чувствуете?

– Не знаю… Что-то жжет в груди… – попытался мужчина шевельнуться и тут же сморщился от боли. – Где я?

– В больнице. В кардиохирургии.

– Меня жена привезла?

Марцио поднял глаза к потолку, в очередной раз благодаря бога кардиохирургии за помощь. Мозг был чист, никаких нарушений, даже память на месте. Это была окончательная победа. Его победа.