– И что сегодня такого там произошло? – поинтересовался Анджело.

– Было очень трогательно и эмоционально, – уклончиво ответила Арианна, не желая распускать слухи. – И уж тем более Марцио больше не поверит мне, если я его позову в кардиологию. Единственная надежда – это если его позовут кардиологи. Все-таки ты с ними давно знаком… Просьба от тебя прозвучит не так странно, чем если я попрошу…


****


– Марцио, мне прислали результаты всех исследований, проведенных моей матери. Все, которые ты просил, – сообщила Арианна. – Распечатать?

– Будь добра, сделай только выжимки заключений на один лист, мне так удобней, – попросил Марцио.

У них был недлительный перерыв, потому Арианна за пять минут выполнила его просьбу и вскоре протянула два отпечатанных листа. Марцио отвлекся от своего, видимо, несрочного дела и пробежал глазами строчки отчетов. Потом вздохнул и поднял взгляд на Арианну.

– Она по-прежнему не желает переезжать в Турин? – осведомился он.

– На самом деле, я попросила кардиологов на нее надавить. Они ей сказали, что по окончании реабилитационного периода она должна отправиться на новую операцию.

– Именно. Препараты, которые ей дают ради ослабления симптомов, действуют временно и только ухудшают состояние почки. Как я вижу, болезнь эту она заработала в результате инфекции… – проговорил он скептически. – Тоже врачей не слушала и лечилась, как ей казалось правильным?

– Не знаю. Я тогда уехала учиться во Флоренцию… Я не следила за ней, – ответила Арианна.

Марцио страстно захотелось узнать, где она жила раньше, где училась, но все эти личные вопросы – прямой путь к сближению, а как раз этого он избегал всеми силами. Потому, подавив порыв любопытства, он продолжил читать.

– А как твоя мама заработала такой диагноз? – спросила Арианна мягко.

Марцио вздрогнул так сильно, будто она в него скальпель кинула.

– Моя мама?! – переспросил он. – Откуда тебе это известно? Ты с ней знакома?

– Нет. Мне Томмазо сказал, что ты специализируешься именно на этом направлении кардиохирургии, потому что у твоей мамы стоит такое же устройство, – ответила Арианна с опаской.

Марцио плотно сжал губы, продолжая разглядывать распечатанный материал и делая вид, что очень увлечен чтением. Но при этом глаза его не двигались, а смотрели в одну точку. И в них разгоралась мрачная буря.

– Прости, Марцио, я не думала, что эта тема тебе неприятна… – робко произнесла Арианна.

– У моей матери причина была другой, – резко прервал он ее. Затем глаза забегали по строчкам.

– Как я понимаю, все прошло успешно? Почему же ты не хочешь рассказать мне об этом подробней?

– О чем рассказать? – вскинул на нее жесткий взгляд Марцио.

– Как все прошло, как ей живется теперь… Я бы с удовольствием пообщалась с ней, чтобы успокоиться насчет своей мамы! Знаешь, люди, когда чего-то боятся, идут к тем, кто это уже пережил, чтобы набраться смелости, оптимизма…

Марцио исподлобья молча ее рассматривал.

– Моя мама не дает интервью, – сухо ответил Марцио. – Тем более в медицине нет идентичных случаев и одинаковых последствий операции. Каждый организм индивидуален. Общие направления послеоперационного периода могу тебе рассказать я, если ты очень хочешь.

Арианна вздохнула. «Интересно, почему он не хочет связать меня со своей мамой? – задавалась она вопросом. – Может, все не так уж радужно, и он хочет скрыть негативные моменты?»

– Хорошо, расскажи мне ты… – сдалась она. – Что это за устройство, как с ним жить потом..?

– Устройство поддержки желудочка – это небольшой кардионасос, размером с большой палец. Его внедряют в плохо работающий орган, чтобы прибор взял на себя выполнение его функций. То есть в левом желудочке он будет выкачивать кровь из сердца и подавать ее в аорту и далее направлять по большому кругу кровообращения. Прокачивает он ровно столько крови, сколько прокачивает здоровое сердце. Различие лишь в том, что эта прокачка идет сплошным потоком, то есть у человека с таким устройством нет пульса.

– То есть как нет пульса? – изумилась Арианна.

– Обыкновенно, – снисходительно улыбнулся Марцио.

– Не сказала бы, что «обыкновенно»… – пробормотала Арианна растеряно.

– Главное – не падать в обморок в общественном месте, иначе твою маму тут же причислят к мертвым, – хмыкнул он.

Арианна гневно скривила губы. Его черный юмор, во всяком случае, в отношении своей матери она просто не переносила.

– Мне не кажется это смешным! – сердилась она.

– Понимаю, – кивнул Марцио. – Тем не менее, подобные случаи происходили в жизни. У человека с таким устройством нет биения сердца, нет пульса, а на мониторе ЭКГ чертится сплошная линия. Но вернемся к делу. Я могу тебе даже сказать нечто большее: если все пройдет успешно и будет потом нормально функционировать, то сердце может восстановиться.

– Даже есть такие случаи? – воодушевленно воскликнула Арианна, моментально забыв о своем гневе.

– Да, есть. Например, моя мама тому доказательство.

– Как здорово! Я рада! – искренне сказала Арианна.

– Я тоже… – тихо произнес Марцио. И опять это странное выражение страдания промелькнуло в его глазах. Потом, встрепенувшись и вынырнув из своих меланхоличных мыслей, он продолжил деловым тоном: – Так вот, неудобство всего этого заключается в том, что постоянно нужно будет иметь при себе контроллер и сменные заряженные аккумуляторы, а на ночь подключаться к розетке.

– Это… очень похоже на научную фантастику… – взволнованно прокомментировала Арианна.

– Странно… Ладно для твоей матери, но для тебя, кардиохирурга, это кажется фантастикой? – насмешливо спросил Марцио.

– Я тебе уже говорила, что работала в крошечной больнице, там не делали подобных операций! Я в реальности никогда не сталкивалась с такими ситуациями! – сердито ответила Арианна. – И человека, заряжающегося от розетки, я в жизни не видела!

Марцио разглядывал ее, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. Ее зеленые глаза сверкали сердитым огоньком, брови были нахмурены, но даже в гневе она оставалась нежной, красивой, и Марцио неосознанно залюбовался ею. Она же хотела добавить что-то еще, несомненно, колкое, но взгляд Марцио выветрил из ее головы все разумные мысли. Она застыла, потерявшись в его темных глазах.

– У тебя будет шанс посмотреть, – произнес Марцио, разрывая затянувшийся визуальный контакт и всем своим видом показывая, что на этом ставит точку в их беседе. Эта ассистентка опять поколебала его внутреннее равновесие, внесла в душу непонятное волнение, и Марцио хотел поскорее прекратить разговор и вернуть свою невозмутимость.

– А теперь скажи, каковы риски, – спросила Арианна, с трудом собираясь с мыслями. – Я слышала, что высок риск инфекции.

– Мы делаем разъем для кабеля в черепе. Он будет надежно зафиксирован. Это снижает риск заражения до минимума, – отрывисто произнес Марцио, утыкаясь в журнал.

– А куда раньше выводили разъем?

– В брюшную полость, – недовольно пробурчал Марцио, не поднимая головы.

Глава 10


Наконец, после полутора недель беспрерывного экстренного спасения жизней Марцио дали целых три дня отдыха, осознавая, что даже маги и волшебники не могут работать без выходных. Тем более Марцио выглядел изнуренным, и Томмазо прекрасно понимал, что даже у гениального хирурга в состоянии тотальной усталости может произойти сбой. А этого допустить было нельзя.

Беспробудно проспав двадцать часов подряд, Марцио почувствовал себя значительно лучше: появились новые силы, голова просветлела, и даже пошатнувшееся с приходом новой ассистентки душевное равновесие было восстановлено. Марцио подумал, что вся эта необъяснимая аритмия возникла на фоне физического и морального переутомления, и понадеялся, что после трех дней отдыха присутствие Арианны с ее бездонными зелеными глазами больше не возымеет на него никакого действия.

Провалявшись целый час в полудреме, Марцио задумался, чем заняться. Удивительно, но это оказалось не так-то легко. Он настолько погряз в ремонте испорченных сердец, что просто не представлял ни дня без этого занятия. Годами самой главной музыкой его жизни был пленительный стук исправленного сердца, а идеальные систолы и диастолы на кардиомониторе – смыслом существования. Теперь, когда его отправили в трехдневный отпуск, он не знал, чем заменить привычные картины операционного зала и чем заполнить внезапно образовавшуюся пустоту.

Конечно, в Турине сложно маяться от безделья, а Марцио давно мечтал посетить хотя бы близлежащий музей автомобилей. Когда-то в юности он увлекался машинами, очень хорошо разбирался в их марках и устройстве и даже грезил стать автоконструктором, но жизнь внесла свои коррективы, а страсть к машинам угасла. Но интерес остался, и Марцио уже который год собирался посетить тематический музей, тем более что отзывы о нем были исключительно восторженные. Говорили, что там представлена масса интереснейших экспонатов из коллекции старых автомобилей, современных и спортивных, включая все марки Феррари, а также необычные и креативные экземпляры. А еще одним важным преимуществом было отсутствие толп туристов: не приходилось протискиваться сквозь стену людей, чтобы посмотреть на экспонат.

Но поразмыслив немного, Марцио решил воспользоваться подарком судьбы и съездить к родителям. Все-таки редко выпадает такой шанс, как три дня отдыха, позволяющий отправиться в родные края, чтобы увидеть семью. Он предупредил Томмазо, чтобы на него не рассчитывали даже в случае очень острой необходимости, и принялся раздумывать, как лучше добраться: на машине или на поезде. Дорога занимала около трех с половиной часов, которые можно было бы пустить на сон, если ехать поездом. Но потом Марцио подумал, что у него остается еще три ночи на отсыпание – небывалая роскошь, которая в условиях его работы выпадает раз в год, – и этого достаточно. К тому же общественный транспорт он плохо переносил. Там всегда слишком много народу, норовящего прижаться к нему плотнее, будто он стена какая. Чужие прикосновения, волосы, лезущие в нос, чужие запахи, сумки и рюкзаки, чем-то острым упирающиеся в грудь, бока, спину… На платформе все постоянно спрашивали чего-то, впрочем и в вагоне стать невидимкой не получалось: обязательно попадалась какая-нибудь чрезмерно разговорчивая синьора, дедушка с газеткой, жаждущий обсудить только что прочитанную статью, или, в крайнем случае, особа женского пола, бросающая заинтересованные взгляды на него. У Марцио от такого количества внимания несварение начиналось.