Короче говоря, он отправился на машине.

Родители имели уютный дом в крошечной деревеньке, приютившейся у подножия гор, в провинции Тренто. Они переехали туда много лет назад, когда Марцио лично прописал своей матери полный покой. Он помог родителям найти чудесное местечко в изумрудной долине, расположившейся в объятиях могучих гор. От одного созерцания подобного пейзажа на душу снисходит мир и покой, а если добавить сюда чистый воздух, спускающийся с вершин, и тишину, которая благотворно влияет на психику, то место получается практически идеальным для жизни.

Марцио захотелось сделать родителям сюрприз, потому он предупредил о своем визите только брата, чтобы заодно уточнить, дома ли все. Марцио со своим сумасшедшим ритмом жизни просто не мог себе позволить поездку впустую. Попросив Филиппо ничего не говорить родителям, он пообещал, что к ужину прибудет домой.

Мягкий вечер опустился на долину, когда Марцио подъезжал к дому родителей. Солнце пряталось в легкой дымке, расцвечивая все вокруг теплыми оттенками. Воздух по сравнению с туринским был исключительно чистым и прозрачным, а тишину нарушали только естественные звуки природы и жизни человека: ветер, щебетание птиц, крики петухов, лай собак, визг детишек, носящихся по улице, звон посуды. Марцио притормозил у ограды. Нарушать пронзительным сигналом клаксона спокойную и размеренную жизнь обитателей деревеньки не хотелось, поэтому он вышел из машины и направился к калитке. Но родители сидели на веранде вместе, как оказалось, с Филиппо и его семьей, и сами заметили остановившуюся машину.

Немолодая женщина торопливо поднялась и направилась к калитке. Походка ее была бодрой, твердой, а сама она являла собой вид вполне здоровой пожилой синьоры. Марцио в который раз облегченно вздохнул. Его мама практически выздоровела. Пока у нее стояло устройство поддержки работы желудочка, но самые последние обследования показали, что ее сердце восстановилось, и появилась вероятность вообще удалить систему: сердце само будет справляться со своими функциями. Наконец-то после нескольких лет ада, прожитых в ежеминутном страхе за жизнь матери, Марцио чувствовал облегчение.

– Марцио! – воскликнула женщина, поняв, кто приехал. – Amore di mamma11! – засветились счастьем ее глаза, пока она открывала калитку. – Но какими судьбами ты здесь? Что случилось? – тут же зазвучала тревога в ее голосе.

Марцио крепко-крепко обнял ее. Она была низенькой, доходила ему до плеча, а он был высоким и широкоплечим мужчиной, потому мама буквально утонула в объятиях сына.

– Ничего не случилось, мама, – нежно улыбнулся Марцио. – Просто у меня последний период выдался страшно напряженным, я работал почти без выходных, вот мне и дали три дня отдыха. А я так давно у вас не был… – сказал он, не выпуская мать из объятий.

– Чао, Марцио! – уже спешил к ним навстречу отец – худощавый пожилой синьор, загорелый, живенький, с седой бородой и волосами. – Ты очень вовремя! Мы как раз сели ужинать! – горячо обнял он сына. – Приятный сюрприз! Надеюсь, ты просто так, а не с плохими новостями? – и в его голосе зазвучала тревога.

– Папа, все отлично, не беспокойтесь. Я уже сказал маме, что мне неожиданно дали отпуск на три дня – и вот я здесь.

– Замечательно. Пойдем скорее за стол.

Обнявшись с Филиппо, Марцио поблагодарил его за помощь в организации сюрприза. Потом тепло поприветствовал его жену и детей. Последние притихли. Они редко видели своего дядю, но много слышали о нем и считали недосягаемым гением. К тому же взгляд у Марцио был несколько суровым, а сам он выглядел замкнутым, немногословным, и племянники его чуточку побаивались. Он в свою очередь тоже не предпринимал попыток затеять с ними игры и сблизиться.

Помимо закусок, на столе уже дымилось обожаемое Марцио и Филиппо блюдо: ризотто с линью. Хотя раньше они жили (а Филиппо так и остался там жить) в провинции Тренто, близость озера Гарда все равно не могла не сказаться на рационе питания семьи, тем более мама обожала готовить и всегда радовала своих домочадцев разнообразными вкусностями. Но рис с линью оставался самым любимым блюдом мужчин в этой семье. Все трое уплетали его за обе щеки, едва оно появлялось на столе. Как догадался Марцио, Филиппо, узнав о его приезде, попросил маму приготовить именно это блюдо, за что получил от Марцио взгляд, полный безмерной признательности.

Пока сидели за столом, родители забросали Марцио вопросами о работе и жизни в Турине, только Марцио о жизни в Турине мало что знал: у него просто не было времени за ней следить. Он иной раз не мог сходу ответить, какой нынче месяц года стоит, что уж говорить о событиях в городе?

– А на работе – все как всегда, – пожал Марцио плечами. – Ремонтируем сердца, сосуды…

– А почему работы так много? – спросил отец, ставя на стол бутылку красного вина «Bardolino» из местной винодельни.

– Да ее всегда много, – пожал плечами Марцио. – Жизнь в городе накладывает свои отпечатки… У людей стресс, плохое питание, образ жизни далек от идеального…

– Почему же не возьмут еще персонал? Почему ты работаешь без выходных? – появилась обеспокоенность в голосе отца.

– Потому что чем больше людей работает, тем больше им надо платить, а все вокруг пытаются экономить, в стране ведь кризис, – ответил Марцио, умолчав о том, что он работает больше других, потому что помимо текучки он ведет самые сложные случаи, а также вызывается на экстренные. Он о своих заслугах не умел и не любил говорить. – К тому же помощницу мне уже приставили. Может, через год станет самостоятельным специалистом, – добавил Марцио, ощутив странное волнение в груди при воспоминании о своей ассистентке. Он всю дорогу сюда гнал из головы мысли о ней, и ему даже показалось, что наконец-то он прогнал это наваждение и избавился от аритмии. Но в тот момент понял, что порадовался преждевременно.

– Как интересно! – воодушевилась мама. – Новая молодая специалистка? Хорошая?

– Сложно понять за несколько недель, – пробурчал Марцио и принялся активно поглощать ризотто.

Мама удивленно посмотрела на сына, хотела что-то спросить, но отец задал новый вопрос, и разговор плавно перешел в другое русло. Так, оживленно болтая, они не заметили, как на деревню спустились сумерки. Филиппо с семьей засобирался домой, а мама отправилась варить кофе. Марцио последовал за ней в кухню, чтобы помочь.

– Как ты себя чувствуешь, мама? – спросил он.

– Как в молодости, – засмеялась она. – Нет, правда, Марцио, мне кажется, что я полностью восстановилась. Самостоятельно веду хозяйство и даже не устаю.

– Я счастлив… – расслабленно улыбнулся Марцио. – Чуть позже мы проведем тебе новое обследование и, возможно, удалим устройство. Хотя, если показатели не позволят этого сделать, надеюсь, вскоре мы сможем вживить тебе беспроводной прибор. Он сейчас в активной разработке, а потом нужно будет провести испытания…

– Не волнуйся, Марцио, я уже свыклась с этим устройством.

– Мама, я хотел бы вернуть тебе нормальную жизнь! – с горящими глазами пылко возразил Марцио.

– У меня нормальная жизнь, Марцио! Я могла умереть еще пятнадцать лет назад, но, как видишь, живу и весьма полноценно. И это исключительно твоя заслуга.

– Моя вина, что это случилось! – сорвалось с его губ.

Мама шокировано уставилась на сына.

– О чем ты?

– Проблемы с сердцем ты заработала из-за меня.

Она расширила глаза и едва не выронила чашку, что держала в руках.

– Марцио, постой… Ты что, себя винишь?! – изумлению ее не было предела.

– Всегда винил, – немного резко ответил он. – Но я не о том! Сейчас мы с коллегами разрабатываем совершенно новый тип устройства, нивелирующего все неудобства, с которыми ты живешь. И разработки идут очень активно.

Нахмурившись, мама рассеянно созерцала сына. Она даже не догадывалась, что он мучается чувством вины, и эта новая открывшаяся истина поразила ее до глубины души.

– Послушай, ты из-за этого работаешь без отдыха? – спросила она, внимательно разглядывая сына.

– Сейчас прибор уже проходит тестирование, так что в данный момент я только оперирую и жду результатов.

– Марцио… – вздохнула мама. У нее просто слов не находилось. – Знаешь, чего я хочу больше всего на свете? Видеть тебя счастливым, – взяла она его бородатое лицо в свои руки.

– Я счастлив, мама. Я очень счастлив тем, что спасаю людей и дарю им возможность жить дальше.

Она покачала головой, глядя в его темные глаза.

– Ты осунулся, глаза грустные и уставшие… Работаешь без выходных… Одинок…

– Мама, не начинай! – мягко, но настойчиво убрал Марцио ее руки от своего лица.

– У тебя так и не появилась женщина?

– Не нужна мне никакая женщина! – нервно ответил он и, схватив кофемолку, принялся молоть кофе.

– А что за новая ассистентка? – безнадежным голосом спросила мама, когда он выключил кофемолку.

Марцио замер. Опять эта дрожь внутри при упоминании ассистентки.

– Просто моя коллега. Как женщина, она мне неинтересна, – сказал он непримиримо.

– Марцио! Мы уже уезжаем, можно тебя на пару слов? – заглянул в кухню Филиппо.

– Как уезжаете?! – всполошилась мама. – А кофе?

– Чашечку выпью, но это ведь быстро, – хмыкнул Филиппо.

Марцио с готовностью пошел вслед за ним, радуясь возможности закончить нежелательный разговор.

– Слушай, завтра у Фабрицио день рождения, – начал Филиппо. – Он будет рад видеть тебя.

У них имелось много общих друзей, с которыми в молодости они вместе проводили время, правда, это была, по большей части, компания Филиппо, но младшего Марцио в ней всегда тепло принимали, а после окончания лицея, пока Марцио не уехал в Турин, он и вовсе стал полноценным членом дружеской компании.

– Не знаю, Пиппо… – неуверенно произнес Марцио. Для него, интроверта до мозга и костей, шумные посиделки были адским испытанием. Обычно, попадая на них, он хотел тут же исчезнуть, раствориться в воздухе. – Я вообще думал съездить в Тренто, с Франко увидеться… Если он, конечно, не уехал на какую-нибудь конференцию.