– Вы не представляете, как мы вами восхищены! – подхватил ее муж. – Я обязан вам двумя рождениями, потому что моя жена, благодаря вам, в тот день родилась заново! Спасибо!

– Не за что… – ответил Марцио ровно, а у самого внутри все трепетало.

– Как не за что?! Вы ангел на земле! – воскликнула женщина.

Мрачное воспоминание проплыло в его голове, отчего губы исказились в едва заметной саркастичной улыбке. «Как бы я хотел, чтобы ты услышала подобные слова обо мне…» – подумал он. Эта мысль каждый раз отравляла Марцио приятные ощущения, когда ему все же приходилось выслушивать высокую похвалу и горячие благодарности.

Но в следующую секунду он прогнал эту мысль и сдержанно, но искренне улыбнулся молодым родителям.

– Я рад… Что мы спасли вас.

– Теперь мы будем рассказывать нашей дочери, что у нее есть ангел-хранитель! Представляете, как ей будут завидовать, – улыбнулся мужчина.

– Мне кажется, большинство людей выбрало бы не сталкиваться лицом к лицу с такими ангелами-хранителями, как кардиохирурги, – хмыкнув, возразил Марцио.

– Ах, это вы правы! – рассмеялся мужчина, и жена его, а затем и Томмазо присоединились к нему. – Синьор Ди Костанцо, серьезно: я обязан вам до конца жизни. Как я могу вас отблагодарить? Что для вас сделать?

Улыбка сползла с губ Марцио, а взгляд потемнел.

– Это моя работа, и мне за нее платят, – ровным тоном ответил Марцио. – Принимать дополнительную оплату за спасение жизни, значит, торговать клятвой Гиппократа и своей душой. Я этим не торгую. Будьте счастливы, синьоры! – снова улыбнулся Марцио и развернулся к двери.

– Синьор, постойте! Мы не хотели вас обидеть! – взмолилась женщина.

– Бросьте, синьора Белли. Меня очень сложно обидеть. Просто мне надо идти, ведь мой операционный стол редко пустует. Всего хорошего! – махнул Марцио рукой и покинул кабинет Томмазо.

– Не расстраивайтесь, – услышал он из-за закрытой двери голос начальника. – Марцио гениальный медик, но немного необщительный и резкий…

«Необщительный и резкий… – повторил он мысленно, поднимаясь по лестнице. – Ну хоть не хам или ничтожество».

Марцио ни разу не сталкивался с ситуацией, чтобы ему предлагали вознаграждение за спасенную жизнь. Конечно, он мало общался с больными и их родственниками, наверное, поэтому. Но он слышал о подобном и всегда возмущался, если медики принимали награду. Не памятный сувенир, а деньги, дорогой подарок или там особые услуги, как, например, продвижение своего родственника посредством связей спасенного пациента. Марцио просто коробило от подобных рассказов. Ведь если ты пошел в медицину, тем более в хирургию, то ты пошел туда по зову сердца. Это жизнь, полная самопожертвования. Как можно за самопожертвование брать вознаграждение?!

Но подобное возмутительное предложение успело вылететь у него из головы к тому времени, как Марцио дошел до ординаторской. Все-таки слова спасенной пациентки были чертовски приятны. Марцио, всю жизнь избегавший общения с больными, понял, сколько он потерял.

– Что говорит Томмазо? – с невинным видом поинтересовался Анджело.

Арианна ниже склонилась над журналом, приняв вид человека, очень погруженного в работу, а сама навострила уши. Марцио подозрительно посмотрел на нее, потом на Анджело. Возникло у него смутное подозрение, что эти двое объединились с непонятными целями в группировку против своего главного хирурга. Но доказательств у Марцио не было, да и сердиться за несколько приятнейших минут совесть не позволяла.

– Угостил кофе. Сладким, – хмыкнул Марцио.

– Хм… Хоть бы меня кто-нибудь кофе угостил… – печально вздохнул Анджело.

– Легко! Все равно делать нечего, – ответил Марцио.

– Два кардиохирурга срочно в операционную! – прозвучало сообщение.

Марцио с Анджело переглянулись и прыснули со смеху.


****


На следующий день у Марцио был выходной, и он вознамерился привести в действие свою установку. Надев футболку, шорты и беговые кроссовки, он в десять утра вышел под ласковое солнце. На улице было прохладно, даже свежо – отличная погода для пробежки. Марцио, быстро преодолев дорогу до парка, вскоре оказался у чугунной ограды. Оставив позади шумную улицу, по которой, урча моторами, неслись автомобили наперегонки с желтыми трамваями, он погрузился в приятную тишину. Этот парк – самый настоящий зеленый оазис города, куда жители Турина сбегают от стресса повседневной жизни. Правда, в тот момент народу почти не было, ведь у всего остального населения был рабочий день.

Спустившись на набережную, Марцио пружинящим бегом направился вдоль воды, любуясь отражением города в спокойных водах реки По. Над поверхностью еще витала утренняя дымка, потому очертания противоположного берега были слегка размыты. Мягкий свет придавал всему вокруг акварельные оттенки.

Двадцать минут пробежки – и Марцио начал ощущать, как освобождается от нерастраченной физической энергии и от накопленного напряжения. С него еще даже не сошли семь потов, а он уже почувствовал облегчение. Осталось избавиться от глупых мыслей, но на это требуется куда более длительная тренировка. Благо его физическая форма была способна выдержать такую спортивную нагрузку.

Однако у судьбы имелись свои планы.

Едва в плеере заиграла ритмичная песня Ligabue «Il muro del suono», и Марцио собрался прибавить скорость, кто-то догнал его сзади и похлопал по плечу. Обернувшись, он встретился взглядом с зелеными глазами и резко затормозил. Сердце от внезапной остановки бешено колотилось о ребра, а дыхание прервалось.

– Чао, – улыбнулась Арианна.

– Чао, – с придыханием ответил он. – Что ты здесь делаешь?

– Гуляю, – пожала она плечами. – Утром мне нужно было привезти кое-какие документы в больницу, а обратно я решила пройтись пешком. День такой чудесный! К тому же я ни разу не была в этом парке. А ты, я вижу, бегаешь?

– Наблюдательная, – ответил Марцио – и вдруг задорно улыбнулся ей.

– Могу я к тебе присоединиться? – спросила она, воодушевленная его хорошим настроением.

Марцио придирчиво осмотрел ее.

– В таких изящных туфельках не очень удобно бегать, – заметил он иронично.

– Я и не собираюсь бегать, – засмеялась она. – Я предлагаю прогуляться.

– Но я бегаю, – возразил он, и улыбка начала ускользать с его губ.

– Я могу подождать, пока ты закончишь пробежку. Расскажешь мне что-нибудь интересное о парке?

– После пробежки я нуждаюсь в хорошем душе, – хмыкнул он с сарказмом. – От меня будет плохо пахнуть.

Улыбка Арианна стала грустной.

– Понятно. Вообще, если ты не хочешь со мной общаться, мог бы откровенно сказать мне это. Извини за навязчивость. Хорошей пробежки, – махнула она ему рукой и пошла прочь.

Марцио смотрел ей вслед, а сердце протестовало. Оно буквально требовало, чтобы он пошел за ней, остановил и согласился рассказать про парк. Да, но это означало перейти на какой-то новый уровень отношений, стать не просто коллегами, а друзьями или… То, что было после «или», пугало особенно.

«Останови ее, уходит же!» – взмолилось сердце.

«И что я буду с ней делать?!»

«Погуляешь, поболтаешь…»

«Я уже двадцать лет не гулял с кем-то в парке, тем более с девушкой…»

«Вот и вспомнишь простые человеческие радости!» – настаивало сердце.

«А потом что я буду делать?»

«Да какая разница, что будет потом?! Лови радости, которые дарит тебе судьба!»

Марцио мучительно созерцал ее удаляющуюся фигуру. Желание остановить Арианну жестоко боролось с боязнью вступать с кем-либо в близкие отношения. Но первое выиграло, и он, возобновив свой бег, догнал ее.

– Что ты хочешь узнать о парке? – спросил Марцио, переходя на шаг.

Она вздрогнула и подняла на него глаза. В них стояли слезы, и внутри у Марцио все замерло. Она была такой грустной, что у него сердце сжалось.

– Я не хотел тебя обидеть, прости, если у меня так получилось… – впервые в жизни извинился он за свою черствость. – Однако я сказал сущую правду: после пробежки требуется хороший душ.

– Бегай, я не буду тебе мешать, – ответила она с грустной язвительностью.

– Прекрати! – возвел он глаза к небу. – Так что ты хотела бы услышать о парке? Ты впервые здесь?

– Да, у меня до сих пор не было времени погулять… Хотелось в замок заглянуть. И в парк со скульптурами.

– Парк со скульптурами? – удивился Марцио, будто впервые слышал о существовании подобного места.

– Да, тут где-то есть парк с занимательными статуями.

– А, я понял. Там просто по всему парку разбросаны фигуры, сделанные из железа вроде, – догадался Марцио. – Но в замок я с тобой не пойду, меня не пустят в таком виде, – усмехнулся он.

– Ладно, я потом сама схожу, – улыбнулась Арианна, веселея на глазах. – Что там внутри вообще?

– Огромный архитектурный комплекс, – пожал Марцио плечами. – Кирпичный замок, относительно молодой, XIX века постройки, – уточнил он. – Там ты увидишь убранство королевских покоев Савойя. И, соответственно, шикарный королевский дворик. С апреля по ноябрь на территории крепости проходит выставка искусства и индустрии.

– Ты там был? Интересно?

– Я давно был, – коротко ответил Марцио.

– А те занимательные статуи? Они на территории замка?

– Нет, – мотнул Марцио головой. – Это в другой стороне, пойдем.

Они двинулись вдоль набережной, согретой лучами солнца. Повисло неловкое молчание. В голове у обоих роилась целая стая вопросов, которые очень хотелось задать, но все они касались личной жизни, внутреннего мира, а вовсе не работы. Марцио опасался их задавать, поскольку, во-первых, боялся сближения, а во-вторых, не хотел, чтобы Арианна вообразила себе невесть что. Например, что она интересна ему не только как ассистентка. Арианна же опасалась задавать личные вопросы, поскольку боялась спросить что-нибудь непозволительное, отчего настроение сурового руководителя может стать мрачным и невыносимым. А ей так хорошо было идти с ним рядышком и даже просто молчать.